А. Седых - Башня Континуума. Слава Резонансу

– Терри, – сказал он, увидев ее, – давно ты сидишь здесь.

– Не знаю… пару триллионов лет, наверное… ты уже закончил свергать эту дурацкую диктатуру?

Он рассмеялся.

– Ага.

– Значит, диктатура низвергнута?

– А то.

– Хорошо провел время?

– Неплохо. А ты?

Терри ничего не ответила. Тогда он подошел к ней, присел, обнял и сказал то, что она хотела услышать.

– Теперь твоя жизнь больше не бессмысленна, Тереза. Теперь в ней снова появился смысл. И этот смысл – я.

2.

Вот так все было. Или не совсем так? В дыму и чаду, в багряном дурмане, Дэниэл не мог упомнить всех подробностей. Правда, отлично помнил, что на Терезе было роскошное бирюзовое платье, в которое она была завернута, словно подарок к празднику. Платье было с длинной, до пола, многоярусной пышной юбкой, сплошь в рюшах и оборках, которые при каждом вздохе Терезы принимались шелестеть, и шуршать, и волноваться, словно пасмурные воды зимнего Залива.

– Будешь чай?

– Что?

– Чай, – повторила Терри, кивнув на чайник на плите.

– Хорошо, – зачем-то согласился Дэниэл и даже кивнул, хотя после суток кромешного ада и страшной резни ему вовсе не хотелось чая, а хотелось пропустить стаканчик, принять долгий горячий душ и лечь спать.

– Хочешь рагу?

– Нет.

– Тогда сделать тебе сэндвич?

Дэниэл зачем-то опять покладисто кивнул и сел, одной рукой держа винтовку, а другой вцепившись в край кухонного стола. Ее платье продолжало шелестеть и шуршать, сводя его с ума и ввергая в исступление. Проклятая тряпка заводила его сильней, чем если бы Терри расхаживала перед ним голой. Силясь отвлечься от грязных эротических фантазий, Дэниэл стал вспоминать людей, которых убил за последние часы, их стоны, вопли, мольбы о пощаде и агонизирующие хрипы. Однако это ничуть не помогло, совсем напротив, раззадорило его еще сильней, хотя куда уж.

Чтобы хоть немного охладиться, наконец, Дэниэл яростно сжал зубы, отвернулся и мутным взором уставился в расплескавшуюся за окнами фиолетовую ночь, на густо заметенный снегом пустой двор, еще пять минут тому назад оккупированный хищной стаей черных бронированных механо, принадлежавших совету директоров Корпорации. Они только что заставили Дэниэла подписать чертову уйму всяких бумажек и провозгласили его Президентом корпорации «Ланкастер Индастриз» взамен ударившегося в бега старшего брата. Хорошо же начался новый, 512 год, ничего не скажешь.

– Черт возьми! Я – президент! С ума свихнуться! Долбаный президент! – проговорил Дэниэл сквозь зубы.

– Я уверена, ты справишься, Дэнни, – сказала Тереза, поставив перед ним чашку чая и блюдо с сэндвичами.

Дэниэл совершенно не понимал, на чем базируется ее уверенность. Он с невероятным трудом справлялся с самим собой, что уж говорить об их многомиллиардном фамильном бизнесе. Терри была так близко, что он ощущал ее тепло, чувствовал нежный аромат ее духов и тонкий яблоневый запах, исходящий от ее золотистых волос, ниспадающих ей на плечи такими красивыми волнами. Он понимал, что еще немного и случится страшное – он набросится на нее и подвергнет ужасающему акту непредставимого насилия.

– Почему ты не ешь?

– Извини. Мне что-то перехотелось. Пойду, лягу. Ты тоже ложись. Уже страшно поздно.

– Дэнни…

Ему пришлось остановиться в дверях.

– Ну, что еще?

– Я сейчас соберу вещи и поеду к родителям.

– Что? Прямо сейчас? Среди ночи? Зачем? Что-то случилось?

– Нет, но, раз мы с Китом теперь официально разведены, я, наверное, больше не должна оставаться в этом доме.

– Что за чушь. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе захочется.

– Спасибо, Дэнни, но это, наверное, не слишком удобно. И я не хочу тебя обременять.

Дэниэл переступил с ноги на ногу. В тяжелых армейских ботинках, полных подтаявшего снега и крови, хлюпнуло. Ему определенно требовалось принять душ. За минувшие сутки он с головы до пят пропитался запахами смерти, пота, адреналина и гари и источал густое амбре, которое более подходило работнику свинобойни, чем новоиспеченному президенту крупнейшей промышленной корпорации. Однако просто бросить Терезу в таких расстроенных чувствах посреди этой огромной кухни было совершенно невозможно.

– Присядь, Терри. Успокойся. Я сейчас.

Он вышел в гостиную, налил в стакан на полпальца бренди, положил три кубика льда, вернулся и заставил ее выпить спиртное одним глотком, как лекарство. Терри выпила и задохнулась. Ее прелестные карие глаза тотчас заволокло туманом. Дэниэл поводил у нее перед лицом рукой в перчатке.

– Ты что, все это время не спала?

– Как я могла заснуть? Я боялась, что тебя ранили, даже убили! А потом пришел он.

– Кто?

– Ты сам знаешь, кто! Он…

– Что хотел?

Терри вкратце пересказала ему состоявшуюся у них с Китом беседу. Дэниэл послушал. Неужели Кит на самом деле надеялся, что Сэйнт поможет ему противостоять альянсу Вольфа и Моримото и возродить монархию? В самом деле?

– Значит, он сбежал и прихватил с собой ребенка? Надеюсь, ты попрощалась с этим придурком за нас обоих, потому что в следующий раз мы увидим его на плахе.

– Дэнни, ведь он твой брат.

– Ну, конечно…

Дэниэл опять начал терять способность мыслить здраво. Как он хотел ее. Но не ценой же немыслимого физического и морального насилия.

– Тереза. Послушай. Я… люблю тебя. Правда, люблю. Ты ведь знаешь это… ты всегда это знала.

Едва ли его слова стали для нее откровением. Конечно, она догадывалась о его чувствах. Пусть она и была глупенькой курицей, но не до такой же степени. Тем не менее, когда он, наконец, произнес это вслух, Терри опять занервничала. От ее частого и горячего дыхания оборки и рюши на ее платье вновь принялись шуршать и шелестеть.

– Дэнни… ты всегда был ко мне так добр… даже слишком, но… мы с твоим братом официально развелись только четыре дня тому назад… и к тому же… переворот. Ты убивал людей, я этого не одобряю.

До чего же с ней было трудно. Тереза не одобряла ровным счетом ничего – ни убийств, ни государственных переворотов, ни алкоголя, ни наркотиков, ни азартных игр, ни даже табака. Ни девиц, которых он приводил домой и запирался с ними в комнате. Что поделаешь, у него имелись потребности, и он уже вышел из возраста, когда их можно было незамысловато удовлетворить, закрывшись на полчаса в ванной со стопкой порнографических журналов. Дьявол! О чем он думал? Надо было сконцентрироваться на чем-то, кроме секса.

– Хорошо. Извини. Ты права. Сейчас неподходящий момент для этих разговоров. Ничего, я подожду, я буду ждать, сколько потребуется. В конце концов, у нас впереди миллионы, да что там, триллионы лет.

Отчаянье в собственном голосе поразило его. Как и Терезу.