Маргарита Сачкова - Ложь и бездействие

Сон – дело тонкое, изученное мало, окутанное мифами и загадками. Но только не для сотрудников «Наволочкинского». Это лучшие умы нашей страны и не только. В «Наволочкинское» приезжают эксперты в области сна и сновидений со всего мира. Приходят на семинары, участвуют в международных научных проектах, проходят стажировки. Мне очень повезло хоть и не надолго, но стать частью этого очень интеллектуального и прогрессивного мира.

В рамках нашей программы «Ламбада» отобрали шесть женщин и двух мужчин. Нас поселили в специальной лаборатории, с отдельной спальней каждый. Перед сном мы вместе смотрели танцевальное шоу, потом расходились каждый в свою койку. Наши подушки были подключены к тончайшим датчикам, которые пускали в наши спящие головы еле уловимые электрические разряды.

Я обычно сплю тревожно, часто просыпаюсь, вижу кошмары, но с первого для в «Ламбаде» я стала спать как младенчик. Вечером засыпаю, ничего не помню, что происходит со мной ночью, утром просыпаюсь свежая и счастливая.

А ночью мне в голову тонкими электрическими разрядами передают снова и снова запись танцевального шоу, которое мы смотрели накануне. От начала до конца. Семь раз за ночь.

Утром, выйдя из комнаты, я снова попадала в общую лабораторию. Там были и другие волонтеры. Вместо кофе или зарядки, нам включали яркие огни, заводили музыку! Такую знакомую. Музыку из шоу, и из моего сна.

Мы начинали танцевать. Кое-как. Но получалось более, чем сносно!

Ни единого занятия с хореографом, а мы уже танцевали лучше, чем звёзды в телевизионном шоу! По итогам программы «Ламбада», всего через четыре недели мы должны были выступать по телевизору, и нам было не страшно. Мы неожиданно для самих себя стали профессиональными танцорами!

Я с гордостью вспоминаю участие в этом проекте.

Лет через пять после эксперимента я встречалась с Инной, подружкой моей, бывшей балериной. Она то снова проваливалась в депрессию, то вылезала из неё. Я поймала в хорошем настроении, болтливой.

– И всё же я рада, что танцевала в балете! Сейчас индустрия не та, сейчас не пробьёшься только усердием и тренировками. Новое поколение, ты не поверишь, учится танцевать во сне. Мою самую сложную партию «Джульетты» какая-то школьница выучила всего за три недели и танцевала лучше меня. Нет ну ты представь. Я три года ееё разучивала, похудела на шесть килограммов, почти не спала… А она за три недели! И какой результат. И знаешь, за кого больше всего обидно? За хореографов. Все без работы сидят. Запили. И я бы запила. Придумали, во сне учится.

Я не стала рассказывать Инне про «Наволочкинское», а погладила её по полечу и сочувственно уставилась вдаль. Мои мысли танцевали ламбаду.

Игорь каждый год возил меня на проверку. Нет, ну в детстве, мама, конечно, возила, но последние четыре года всегда Игорь. За что ему спасибо. Кто возил Игоря не проверки, я не знаю.

Мы приехали. Маленькая женщина в зелёных штанах слишком радостно нас поприветствовала. Я называла эту процедуру «техосмотром». Тут я не чувствовала себя человеком. Какой там. Для них я была лишь набором запчастей, который нужно смазать маслом, осмотреть, прокрутить и отчитаться.

Зелёная женщина проводила нас в кабинет.

– Вы оба осматриваться или кто-то один?

– Только я.

– Тогда, молодой человек, подождите, пожалуйста, за дверью.

Игорь вышел.

– Ну что, дорогая моя. Жалобы какие-то были? Неприятные ощущения? Мысли?

– Неприятные мысли? Это что-то новенькое.

– Именно! За год мы шагнули вперёд. Теперь не только за телами, но и за мыслями следим. Следующий этап – эмоции, чувства, настроение. Это сейчас все в стадии разработки. Но мысли мы все ваши уже знаем.

Зелёная женщина подмигнула. Интересно, а знает ли она, о чем я вот прямо сейчас подумала? Или у неё не в прямом эфире мысли транслируются?

Я хотела ей улыбнуться, но не получалось.

– Не знаю. – Сказала я честно.

Я правда не знала. Это был непростой год, все мысли не упомнить, но было ли что-то прямо из ряда вон выходящее? Я не знала об этой новой программе. Что же это такое? Мысли уже не были тайной…

Когда я была совсем маленькой, по новой государственной программе под левой лопаткой мне сделали татуировку. Красивый цветочный орнамент.

В татуировке жил маленький чип. Через него национальная система здравоохранения следила за мои состоянием. Очень полезно! У моей соседки Симоны Клавишны как-то подскочило давление, так неотложка за ней приехала раньше, чем мы бы успели вызвать.

Моя татуировка давала уверенность, что если что-то со мной случится, то обязательно помогут. То, что она будет читать мои мысли, меня не предупреждали.

Это как обновления на телефоне. Ты вроде бы согласен, а что именно эта новая версия может делать, не знаешь.

Я стала вспоминать прошедший год… Были, были у меня странные мысли. Были моменты, когда я была сама не своя. Сваливала все на ПМС, или на стресс, или на Игоря. А все не так и просто было!

– А какие мысли могли быть? – спросила я робко у зелёной женщины.

– Ну, например, хотелось ударить что-то или головой обо что-то биться, хотелось убить себя или кого-то, кто был рядом с Вами, иногда еще говорят, что маршировать хотели, и маршировали. Было что-то такое с Вами? Понимаете, они только испытывают весь функционал, тестируют, поэтому могли самого разного Вам прислать в голову. А мне теперь разбирай, что пришло от нас, а что – Ваши родные закидоны. Не знаю, что будет, когда они чувства запустят и эмоции, я одна с этой всей расшифровкой не справлюсь.

Три месяца назад мы с Игорем сидели в кафе. Вдруг я стала видеть его четко-четко, как будто через очки, каждую морщинку на его лице видела, каждую пору на носу, и волосок внутри него. Мне это показалось странным, но ещё страннее было то, что мне захотелось Игоря ударить. Очень сильно. Прямо в лицо. Я подняла руку и… еле сдержалась. Я тогда быстро извинилась и побежала в туалет… почему-то маршем. Свалила всё на ПМС…

Семён Владленович Мурза готовил очередной отчёт для руководства. «На ежегодном осмотре у 60 процентов пациентов отмечалось желание следовать командам нашего Штаба. 50 процентов признались, что маршировали. К полномасштабным действиям мы пока не готовы. Прошу дать ещё полгода на усовершенствование системы внутреннего командования населением с целью повысить желание выполнять приказы Штаба до 90 процентов.»

Алла ходила по комнате взад вперёд. Она не находила себе места. Уже неделю она жила в этой странной комнате, в этом странном пространстве, совсем без других людей.

Несколько раз в день на большом экране перед ней появлялись какие-то текстовые сообщения. Сообщения от других людей, живших с ней в одном доме. Но встречаться они не имели права.