Наталья Тушина - Апофис 2068

Понятно, что отправили меня лишь для того, чтобы успокоить больную, для галочки. Я шагнула в темноту подъезда, над головой зажглись синие лампы.

Остановилась у загадочной двери, дотронулась до потухшего черного дисплея. Пыльный экран не реагировал. Квартира обесточена, а значит, туда не поступают электричество и вода. Я прислушалась – тишина мертвая, ни хрипов, ни скрипов.

Вот только странное необъяснимое чувство страха раскатывалось холодной волной по телу. Никогда не думала, что я такая внушаемая натура. Это все рассказы ненормальной старушки.

Включив фонарь на защитной маске, подошла ближе. Заметила, что дверь прикрыта неплотно, ее ручка зафиксирована не до конца. Медленно потянула ее на себя. Дверь бесшумно открылась, показался темный коридор. Свет фонаря осветил часть гардеробной и аккуратно составленные мужские ботинки. Неприятный запах ударил в нос, словно что-то стухло в заброшенной комнате. И я остановилась у дверей, так и не шагнув за порог. Эта вонь отрезвила меня, показалась странной и насторожила. Тут же в голове пронеслась мысль, остудив неуместное любопытство: «Мне нельзя без ордера проникать в чужое жилище».

Я прикрыла дверь и вернулась в квартиру Веры Ивановны.

– Ну что? – Немка складывала в бокс ампулы с лекарствами.

– Квартира обесточена. Но дверь открыта, – не договорив, я кинулась собирать медицинское оборудование со стула, подчиняясь властному и нетерпеливому взгляду своей начальницы. – Может, хозяин забыл закрыть или это мародеры? Вера Ивановна, возможно, вы просто видели воров, что залезли в квартиру. Я уже отправила заявку о мародерах патрульным, они приедут и проверят.

Старушка с облегчением выдохнула. Немка одобрительно кивнула и произнесла.

– Вера Ивановна, вы сейчас уснете. Проснетесь в прекрасном самочувствии. На выход все!

Наш медицинский отряд вышел в подъезд. Дверь теплой квартирки захлопнулась. Врачи о чем-то болтали. Спорили по поводу выезда в ночные смены, наполняя эхом шагов мрачный коридор. Они не чувствовали так остро, как я, этот мир. Мои уши и глаза впитывали все странные звуки, цвета и запахи. Вылупившись из защитного кокона своей Дополненной реальности, я, как неопытный птенец, разглядывала реальный мир, доверяя лишь своей интуиции. И когда за нашими спинами раздался глухой удар о стену распахнутой двери, на звук обернулась только я. Кто-то вышел из квартиры. И побежал. Неоновые лампы зажигались и гасли, реагируя на бегущего. Пятно синего света стремительно приближалось к нашей бригаде. Я уже отчетливо слышала глухой топот чьих-то босых ног. Мягкие, липкие и быстрые шлепки…

Впереди сквозь спины идущих замаячил проем входной подъездной двери. «Ну же, торопитесь!» – хотелось крикнуть мне им.

Дневной свет ослепил и обрадовал. Я выскочила из подъезда и услышала, как за спиной хлопнула дверь.

Врачи грузили стерильные боксы в старенький медкар, смеялись и чертыхались. А я не отрываясь смотрела на подъездную дверь, прижав к груди сумку с оборудованием. Тот, кто за нами бежал, должен был уже выйти. Но дверь хранила молчание.

– Что ты? – дотронулась до меня рыжая напарница.

– Патрульные точно приедут?

– Ну так это их работа…

Мы выехали на пустой перекресток. В небе мелькнула круглая тень. Несколько дронов-надсмотрщиков зависли над домом строителей «ковчегов», сканируя тысячи серых окон зелеными лучами.

В наушнике защитной маски раздался металлический голос оператора, и наша дежурная бригада, получив новый адрес для выезда, тут же полетела в направлении проспекта Мира.

В этом районе еще сохранились дома советской эпохи, признанные памятниками архитектуры. Они кардинально отличались от современных зданий Москвы, растущих как гигантские сталагмиты. Новая Москва формировала свое быстровозводимое нутро из пластика, железа и бетона для того, чтобы вместить нескончаемые людские потоки.

На их безликом фоне старые небольшие дома из желтого камня с лепниной и узкими окнами казались теплыми и маленькими, игрушечными. Старые дома – свидетели прошлого. Они еще помнят тот мир – когда улицы не были пустыми.

Солнце клонилось к закату, окрашивая каменные стены мягким розовым цветом.

Подъезд был пуст и светел. Последние вечерние лучи, пробиваясь сквозь пыльные окна, освещали чуть треснувшие от времени стены.

Мы тихо поднимались на нужный этаж. Было слышно лишь шуршание наших защитных комбинезонов и хруст бетонной стяжки под ботинками в тех местах, где от времени треснула напольная плитка лестничных пролетов.

Немка остановилась, коснулась имплантом дисплея двери. И в безмятежную тишину подъезда ворвался звук детского плача. Наша бригада вошла в просторный коридор с современным ремонтом, белыми стенами и люстрами в стиле арт-деко. Судя по интерьеру, здесь жили люди вполне обеспеченные. Квартира была совмещена как минимум из двух, а может, и из трех. Навстречу нам выбежала молодая женщина с лицом, светящимся от хайлайтера на скулах; идеальная кожа, губы, ухоженная, стройная.

– Проходите! Да проходите же, – торопила она нас, вглядываясь в наши маски заплаканными глазами.

На ее руках надрывался годовалый ребенок.

В просторной гостиной на диване лежал подросток. Вдоль его худого тела на пропитанных кровью махровых полотенцах вытянулись истерзанные руки.

В лицо ударил металлический запах крови, от которого не спасала даже защитная маска. К горлу подступила тошнота. Наклонив голову, я задержала дыхание, стараясь, чтобы никто не заметил моей реакции.

– Что произошло? – холодно обратилась Немка к женщине. – Это ваш ребенок?

– Мой, мой… Это кошка, это сделала наша кошка! – и она крепче прижала к груди годовалого малыша.

Немка осмотрела руки мальчика. Взгляд ее был напряженный, неверящий, мы видели, как по ее бровям потекли капельки пота.

– Где животное? Как это произошло?

– Да вот на днях. Маська с балкона слетела, она всегда там сидела, на карнизе, а тут не удержалась, благо третий этаж. Мы даже вниз ходили ее искать, не нашли. Наверно, она от страха в кусты убежала или еще куда спряталась. А сегодня пришла…

Голос несчастной матери задрожал, оборвался и возобновился тихими всхлипываниями.

Моя напарница набрала в шприц лекарство, так же, как и я, не сводя глаз с нашей строгой начальницы, которая пыталась пережать зажимом кровоточащую вену на руке подростка.

– И что? Пришла, и что?! – нервно крикнула Немка.

– Влезла через балкон. Только какая-то странная, вроде как вся облезлая. Куски шерсти с нее так и тянулись по полу, и под ванну шмыгнула. Шипела там. Скреблась. Ну вот Ваня и решил посмотреть, что там с ней, заглянул, а она на него…

Женщина снова заплакала, и с нею вместе заревел малыш, весь красный и взмокший, напуганный.