Наталья Тушина - Апофис 2068

Открутив корпус, проверила систему питания материнской платы – рабочая. Подключила ее к лабораторному источнику энергии – завертелся охлаждающий вентилятор. На подключенной проекции выскочила картинка операционной системы.

Просмотрев все папки ноута и настройки, не нашла примерно восемь гигабайт памяти – ясно, где-то множество скрытых файлов. Либо это остатки удаленных приложений или любой другой кэш, либо…

По черному экрану проекции поползли белые полосы системных файлов.

И меня озарила догадка. Через этот процессор взламывали программу дополненной реальности с помощью модулей-дебаггеров, которые должны находить ошибки в программе. В кэшированных данных нашлись обрывки ссылок на взломанные страницы отдельных пользователей сети.

И зачем же 119-ый искал ошибки в программе дополненной реальности? Передо мной всплыло бледное лицо соседа и его рассказ о сводной сестре из Саратова, которая внезапно представилась голосовым помощником в ответ на безобидную шутку старика.

Прошерстив ссылки на аккаунты, многие из которых были заблокированы или удалены, я нашла страницу хозяина старого ноутбука. С аватарки мне улыбался молодой парень. Нескладный, худощавый и длиннорукий. Над выбритыми висками длинные темные волосы скручены в пучок на затылке. Добродушное светлое лицо озаряли блики крупного стилизованного нательного креста. Несколько графических фотографий, короткое видео с выдачи диплома о программировании, сертификаты и скан жетона: «волонтер мобильной службы технической поддержки медицинских роботов № 119».

Я резко выдернула шнур моноблока из лабораторного источника питания. Проекция свернулась, мелкие лопасти охлаждающего вентилятора замерли. С тяжелой головой я вернулась к шкафу и спрятала ноутбук в тряпье его бывшего хозяина.

Непонятная тревога скреблась за ребрами, и я ощущала, как легкая испарина увлажняет лоб, а внутри черепа сверлила, отдаваясь почти реальной болью, фраза дяди Мити: «Оцифровали нас…»

Остаток дня я посвятила разбору деталей списанных роботов. Слоняясь между стеллажей с медицинским оборудованием, я незаметно оказалась рядом со старой дверью на кнопочном замке.

«Куда она ведет и почему до сих пор не оснащена цифровым считывающим устройством? – думала я, вглядываясь в полустертые цифры на кнопках электромеханического замка. – Ее код невозможно узнать, даже взломав общую систему защиты здания».

Свет ламп под потолком моргал. Странный сквозняк покачивал тонкие паутины на железных балках. На перепонки давила тяжесть неясного гула. Подземелье – пространство без времени: пробыв здесь час, кажется, что вечность пролетела. И что точнее может передать гнетущее ощущение в вечном царстве тьмы – безвременье. Здесь часы превращаются в цифры, не подкрепленные ни утренним рассветом, ни закатом солнца.

И пока в моем огромном пузыре под толщей земли лампы растягивали вечный день, там, на поверхности земли, сумрак спускался на бетонные крыши высоток мегаполиса, отпуская в вечность прошлый день.

Я коснулась рукой полустертых кнопок. Внезапно за дверью раздался стук. Почти не дыша, прильнула щекой к шершавому железу – прислушалась. И в этот миг дверь ухнула от сильного удара, металл заскрежетал и в нос ударил запах пыли.

Едва не свалившись на бетонный пол, я застыла в растерянности. Но вскоре оторопь прошла и я рванула в конец ангара, к рядам старых медкаров. Открыв капот первой попавшейся машины, стараясь унять дрожь в руках, открутила с креплений тепловизор. Прицепила его к переносному аккумулятору – включила.

Минуя ряды стеллажей и обесточенных роботов, робко и тихо ступая, я подкралась к двери, направила прибор, посмотрела на дисплей – пустой экран…

Синий холодный цвет датчика убеждал меня, что за дверью нет ничего, что может излучать тепло. Сбитая с толку, я опустила инфракрасный визор. Может, звук исходил совсем не оттуда? Может, это какие-то полуразрушенные конструкции пришли в движение от сквозняка? Хотя откуда взяться потоку воздуха под землей? А может, я головой сильно стукнулась, вот и мерещится всякое.

На запястье замигал имплант, гулкие шаги раздались в коридоре – это Марк. Я уже научилась узнавать его по шагам. Стянув свитер, отключила прибор и закинула вещи за стеллажи с медицинским оборудованием.

– Чем занималась? – послышался хриплый голос.

– Выполняла наряд.

– Я сверился с табелем, ты последнюю запись внесла полчаса назад, – он сдвинул широкие светлые брови, и глаза его превратились в гранит. – Что ты делала полчаса?

Интуиция мне подсказывала, что лучше ничего не рассказывать о грохоте за дверью, а просто притвориться, что я лентяй. И уж, конечно, бесполезно Марку врать о плохом самочувствии, сваливая все на сотрясение мозга.

– Молчишь… – хриплый голос дрогнул, он кашлянул в кулак. – Ну тогда… Сейчас так же молча идешь и отмываешь душевые с раздевалкой.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Лицо его не было злым, хоть и расчерчивалось острыми сухими линиями сжатого рта, острого носа, квадратных, словно железных скул. Он просто разглядывал меня: скользил по волосам, плечам и шее. Его большая рука дотронулась до моих волос, собранных в хвост. Он пропустил наэлектризованные от свитера пряди сквозь пальцы. Приподнял бровь, словно о чем-то догадался, но промолчал.

– Выполнять, – с раздражением добавил он. – Быстро! Приеду с вызова – проверю!

Я рванула к двери, сдерживая слезы то ли от обиды, то ли от боли, что растеклась по моему телу синяками после встречи с собаками. Но, так или иначе, быстрый бег по коридорам меня успокаивал, давал выход эмоциям, но что это были за эмоции? Желание освободиться от надзора этого человека? Или желание быть понятой и услышанной им? В какой момент мне стало важно, что он думает обо мне и какой видит?

Душевые были почти пустыми, скоро у всех отбой, кроме волонтеров ночных смен. Я выгребла дезсредства из шкафа, устроившись на хромированной лавочке.

Из душевой доносились голоса. Говорили двое – мужчина и женщина, они о чем-то спорили. Голоса то затихали, то взрывались. Вчитываясь в инструкции, я слышала только обрывки фраз. Но чем дольше слушала их перепалку, тем невероятней казалось то, о чем они говорили.

– Я волнуюсь за тебя! Эти новые вакцины от вируса, которые сейчас пришли из штаба, показали на первом этапе клинических исследований много побочных эффектов, – девушка плакала.

– Глупости, что с ними не так?

– Да, может, все с ними не так! – вскрикнула она. – На любое исследование нужно время, в штабе торопятся, сокращают сроки!

– Ну и что мне делать, если завтра утром меня вызовут на прививку? Убежать от них? В вакцинах уже давно не используется живой вирус, ты сама мне объясняла, помню. Не будет у меня никаких побочных эффектов. Я молод и здоров! Ну и как я могу отказаться? Мы все здесь обязаны вакцинироваться. Мы на передовой борьбы. Я не могу понять, что тебя так пугает?