Наталья Тушина - Апофис 2068

Оглядев комнату, я поняла, что мне нечего взять с собой, кроме одной карманной книжки: истертой, в темно-зеленом переплете с золотыми тиснеными буквами. Эта маленькая книжка – детская Библия. Как она оказалась со мной в Москве, до сих пор остается загадкой. Но скорее всего, мама положила ее в мой чемодан, когда я уезжала на учебу в столицу. Тогда еще никто не подозревал, что вернуться обратно не суждено из-за того, что мир охватит вирус, прозванный в сетях и на телеграм-каналах «пожирающим иммунным ответом».

Новый вирус модулировал иммунный ответ таким образом, что любой воспалительный процесс приобретал хроническую форму. Провоспалительные клетки все время усиливали секрецию самих себя, что приводило к разрушению соседних тканей и различных органов.

Мало того, как только возбужденный организм воспринимал любую бактерию, пыльцу или секрецию животного в качестве угрозы, он начинал бороться с «захватчиком» до победы, которая просто сжирала человека. Так естественная природная среда, в которой мы эволюционировали миллионы лет, стала враждебной для зараженных людей. Мы, кажется, вымираем как вид.

Погладив пальцами тисненые буквы на обложке, я засунула между пожелтевших страниц странное предсказание с неизвестными знаками. И, бережно завернув книгу в герметичный пакет, вложила в рюкзак.

Роман помог мне натянуть защитный костюм, который надевался поверх термобелья. Маска впилась в лицо, с непривычки сильно натирая кожу. Перчатки на руки, флакон с антисептиком в накладной карман комбинезона.

Служба такси-электрокаров сообщила, что ждет у подъезда.

Метро давно закрыто. Одно время все его ветви и залы ожидания оснащали бактерицидными обеззараживателями, но эксперимент провалился. Закрытый подземный мир с многокилометровыми туннелями все равно остался зоной повышенной опасности. С вездесущими крысами, проникающими во все щели, невозможно было справиться ни одной службе дезинфекции. Люди заражались, у многих как раз там и случались приступы удушья. Некоторые не доезжали до мест назначения и умирали прямо в вагонах. Служба Санитарного Контроля выпустила «Декрет о наземном перемещении» и ввела выпускные карты.

Лифт отстукивал этажи. Когда двери открылись, в подъезде, реагируя на наши шаги, зажегся свет.

Каждый выдох через защитный фильтр отражался шумом в ушах. Мне с непривычки было тяжело дышать и все время хотелось стянуть маску.

Но когда Роман открыл подъездную дверь и над головой вместо бетонной плиты раскинулось бескрайнее небо, из головы исчезли все мысли. Холодное раннее утро роняло косые тени на пустой двор. На парковке ряды машин ждали своих хозяев уже не один год. Бороздки ржавчины съедали их металлические корпуса, краски тускнели. А с каждой проекции гремели заявления метеослужб, о том, что городские осадки безопасны. Люди, живущие в больших городах, не видели странностей в желтом снеге и сизом смоге и не задавались вопросом, почему бронзовые памятники зеленеют после продолжительного осеннего дождя.

Да и кому теперь какое дело до причуд погоды – на улице нет людей. Никто не торопится на работу, в школу или магазин.

От удара подъездной двери встрепенулись птицы, висящие бусами на проводах. Бездомный облысевший кот прошмыгнул под машину. Животные тоже болели «пожирающим иммунным ответом». Снующие по городу, плодящиеся в подвалах, они – неподконтрольные переносчики инфекции. Их постоянно отстреливали, или они умирали сами, среди пустых улиц и городских свалок.

Через стекло кара плыли громады серых домов, дорожных эстакад и площадей. Иногда на пути попадались люди в защитных масках и костюмах – обладатели выпускных карт: работники служб городских коммуникаций и волонтеры медицинских войск.

Такси-электрокар остановился. Монотонный голос оповестил: «Вы прибыли в пункт назначения».

Перед нами возвышалось здание из стекла и бетона. Над входом горело красное как кумачовый стяг электронное табло с аббревиатурой «IMO».

В растерянности блуждая взглядом по стенам в поисках сканирующего устройства, я протянула вперед руку с кодом активации. По глазам больно ударил красный считывающий луч и просветил наши фигуры на широком крыльце. Выгоняя клубы пыли с бетонного пола, открылись массивные двери.

Мы вошли внутрь. После предрассветных холодных сумерек меня ослепил яркий свет. Нас окружили люди в белоснежных защитных костюмах.

– Новенькие! Один из них андроид!

– Проверь еще раз их документы и пропуск с кодом активации, – монотонный и слегка надсаженный мужской голос отдавал приказы. – Затем в комнату дезинфекции их. Выдать все необходимое. Быстро! Быстро! Следим за временем!

Меня подхватили чьи-то руки в перчатках и поволокли по длинному коридору. Ярко-белая комната с встроенными душевыми, блестящие хромированные лавки, урны и держатели для дезинфицирующих средств.

Тот же голос командовал, звуча из стен:

– Раздеваемся, не стоим, не тратим время. Все снимаем. Все! Андроид! И тебя тоже касается. Это комната дезинфекции. После осмотра врача дополнительные анализы, новая вакцина в плечо, и за получением вещей в жилой бокс. Андроид на перепрограммирование.

Мы с Романом переглянулись. Он помог стащить с меня защитный костюм, я кивнула ему – дальше справлюсь сама. На пол упало термобелье. Больше на мне ничего не было, и я поежилась от прохладного воздуха белой комнаты.

– Что там на волосах? Убираем все! – прозвучал из стены хриплый мужской голос.

От неожиданности я вздрогнула и резко дернула резинку, но длинные волосы спутались. Роман склонился надо мной, аккуратно распутал прядь и, кинув резинку в урну, шепнул:

– Не бойся. Скоро встанешь на крыло.

С потолка хлынули теплые струи воды. Они согрели, уняли дрожь в теле, и я с интересом стала наблюдать, как мой андроид мылит руки и голову. Смыв пену с волос, я вдруг увидела его прямо перед собой.

– Ну все. Пошел на перепрограммирование, надеюсь, останусь собой, – подмигнул он.

Из медицинского бокса, следуя по зеленой линии на полу, я вошла в систему боксов жилых. Ярко освещенное дневными лампами, с пластиковыми прозрачными перегородками и железной хромированной мебелью, помещение напоминало прозрачный лабиринт из жилых и бытовых комнат. В середине размещался зал по обучению и проведению собраний медицинских войск, там же принимали пищу. Все поверхности гладкие и ровные, везде стерильная чистота и минимум личных вещей.

Под гул сирены волонтеры живой волной стекались в центр. Чья-то рука дернула меня и указала на складные железные стулья, стоящие в ряд у прозрачной стены. Они напоминали вставленные друг в друга железные тележки в супермаркете. Стук. Стук. Стук. Зал наполнил звон раскладывающихся стульев. Их рядами выстраивали по центру, и каждый волонтер садился следом за другим. Синхронно, словно огромный организм, обладающий коллективным разумом, волонтеры выполняли команду быстро и слаженно.