Александр Руджа - Говоруны

Когда пулемёт умолк (патроны не кончились, просто телепортировать их в багажник из подвала бара стало слишком дорого), десантник удовлетворенно кивнул и рухнул вниз, утирая пот и отплёвываясь.

– А второе замечание? – ляпнул Лейтенант как ни в чём не бывало. Бад хмуро воззрился на него.

– Мой «Призрак» тоже сделан из стали, остолоп, ты об этом подумал? Чёртов газ сожрал чуть ли не все покрытие!

– Распечатаешь заново, – посоветовал Клэм. – В первый раз, что ли? Давай уже лезь за руль, а то зрелище Фикуса с расставленными ногами меня начинает беспокоить.

Десантник буркнул что-то неразборчивое, но подчинился.

Ускорившись до невероятных величин и оставляя за собой след из частичек краски, автомобиль пошёл впритирку с автобусом 410 и оказался наравне с кабиной. Тут-то и выяснилось, что какой-то из первых выстрелов Лейтенанта не прошёл даром: вместо левой передней фары зияла выжженная дыра, и кислотное пламя расползалось по свистящей мгле, словно попавшие на руку чернила. По меньшей мере, с одной стороны проезд был свободен.

Диковинное оружие ковбоя имело серьёзное преимущество – оно не промахивалось. Правда, и поражало только те цели, которые считало подходящими.

Сокрушая холодные волны, создаваемые потерянными душами, «Призрак» нёсся рядом с автобусом. После этого пришлось столкнуться с очередным скверным сюрпризом: человекоподобного водителя, с которым можно было бы вести переговоры, автобус 410 не имел. Вместо него стёкла кабины залепила непонятная чёрная субстанция с развевающимися щупальцами, похожими на волосы плакучей ивы. Субстанция неритмично пульсировала и издавала тонкие скрипящие звуки.

– Проклятый Харон совсем ополоумел, – плевок Бада был мгновенно сожран и унесен назад диким ветром. – И как с ним беседовать? Я не говорю по-инфернальному, а ты?

– У нас в двадцать пятом веке много чудес! – проорал с водительского места Клэм. – Но прямого дипломатического контакта с Адом ещё не установлено.

– Я умею, – Чумной Доктор принялся развязывать тесемки на затылке своей маски. – Хотя, возможно, некоторые речевые обороты слегка и устарели.

– Что?! – хором удивились десантник и Клэм.

Лейтенант заинтересованно покрутил головой – он вообще слабо понимал, что происходит.

– Мне приходилось как-то бывать в Юду, столице Диюя, по-вашему – Преисподней, – Доктор продолжал распутывать кожаные застёжки, затянутые на проржавевших рамках. – Это было очень давно.

Он справился с маской, отлепил уплотнители, намертво приклеивающие её к лицу, отбросил в сторону. Повернул отвыкшее от свежего воздуха лицо к остальным в машине. Ветер горел, разбрасывал не заплетенные в косу волосы, хлестал по щекам.

– Встреч лицом к лицу не надо бояться, – сказал он. Голос был новый, непривычный после обычного глуховатого бормотания. Улыбнулся одеревенелыми мышцами. – Но и стремиться к ним бездумно тоже не следует.

Доктор-без-Маски высунулся из «Призрака», издал резкий, требовательный звук. Автобус, вплотную к которому они шли, вильнул, но удержался на дороге; тёмное облако щупалец за рулем перестало дрожать и приобрело упорядоченность. Ответило. Один раз, кратко. Помолчало. Разразилось длинной тирадой, состоящей из птичьего карканья, стука дождевых капель и скрипа амбарной двери. Закончило медвежьим рыком.

– Ему нужны деньги, – Доктор снова оказался внутри и начал надевать маску, выискивая тонкими пальцами непослушные застежки. – За переправу Харону заплатили полновесный мешок серебра, поскольку всем известно, что он – последний перевозчик, и если уж и откажется от такой сделки, то только за куда большую сумму.

– Большую? – заревел Бад. – Эта корявая тварь даже на человека не похожа, на кой черт ему мешки с серебром? Что он с ними будет делать, жрать противоестественным образом?

– Мои деньги закончилось, парни, – улыбнулся Лейтенант, демонстрируя пустые карманы. – Не надо на меня смотреть.

– И решать следует побыстрее, – добавил Чумной Доктор; чёрные с рубиновым отливом глазницы на странной птичьей маске, всё как обычно. – Мы проезжаем окрестности Адских Врат.

Автомобиль приближался к чему-то тёмному и высокому, плохо различимому в плотных сумерках, окутывающему местность саваном, пылающему зарницами и заревами пожаров. В воздухе стоял заунывный вой, словно от стай гибнущих птиц. Далеко за горизонтом виднелись чёрные приземистые горы, с тяжёлым гулом бросавшие в воздух камни и струи лавы. На кожу садились грязные пепельные снежинки.

Архитектура самого первого Ада до сих пор вызывала много вопросов, дизайнерские решения этого места считались физиологически отвратительными, но одновременно и притягательными, вызывающими непроизвольный трепет. В точности неизвестно, чей больной коллективный разум призвал когда-то из ноосферного полубытия эти гротескные вопящие статуи с гипертрофированными конечностями, чудовищные колонны, исписанные тонкими светящимися символами, странных угрюмых существ, слепленных из людских тел, наполненный застывшими молниями красный воздух и прочий антураж. Есть гипотеза, что это были маниакальные поклонники Уэйна Барлоу и Ханса Гигера 16 16 Уэйн Дуглас Барлоу – художник-оформитель, работающий в жанрах научной фантастики и фэнтези, известный реалистичными изображениями инопланетной жизни. Ханс Рудольф Гигер – швейцарский художник, представитель фантастического реализма, знаменитый своей дизайнерской работой для фильма «Чужой». , коллективным всплеском страдания (возможно, ритуальным самоубийством) выбросившие в реальность жуткий морок. С тех пор Ад многократно перестраивался, в том числе его нынешним руководством, но полностью избавиться от первоначальной ауры так и не удалось.

– К чёрту переговоры, – решил десантник и адресовал водителю размашистую «птичку», имеющую у многих существующих и погибших народов примерно одинаковый смысл, так что он не боялся попасть впросак. – Клэм, сбрасывай скорость, будем знакомить эту греческую морду с достижениями современной конструкторской мысли! – он потряс позабытым уже «Шмелем».

Поднимая столбы пыли, «Призрак» пропустил автобус, хлещущий вперёд по чему-то, напоминающему угольно-чёрную нить посреди горящего маисового поля. Бад пристроил трубу реактивного огнемёта на плече – легла как влитая.

– В иные моменты мне просто хочется расколоть свою глупую голову и вытащить оттуда беспомощный мозг, – задумчиво сказал он. – Так я хотя бы могу пополнить тающие запасы белка и глюкозы, простаивающие без дела в звенящей пустоте черепной коробки. Кто сказал, что с тучами чёрных щупалец вообще нужно общаться? Кто сказал, что нужно подписывать четверых человек на эту простую, как свеча, работу? Когда всё, что здесь нужно на самом деле – это решимость, немного взрывчатки и парочки детонаторов. А любой жест всегда должен иметь больше, чем одно значение.