Андрей Шилоносов - Белая радуга

– Есть ген программирующий твою смерть, – пояснил первый.

– А как быть со случайностями?

– В том и дело, что все не случайно. Если все действуют в соответствии со своими программами-генами и согласно тому, как их воспитали обладатели других генов, то получается одна огромная система. Кирпич на тебя упадет не случайно, а из-за той программы, по которой ты пошел в тот день на ту улицу, и из-за того строителя, который поместил кирпич на крышу.

– А как же природа? – не сдавался человек в кепке.

– Какая природа?

– Ветер, подувший на кирпич, стихийные бедствия, трава под ногами…?

– Это все тоже в системе. Система настолько велика и сложна, да не будем лукавить, запутана, что увидеть все детали попросту невозможно. Но объяснить знание смерти нетрудно. К примеру, если на тебя падает кирпич… – пожилой мужчина осекся, нарвавшись на негодование собеседника:

– Прекращай все примерять на меня!

Эн определил нахождение ближайшей уборной, воспользовавшись чертежами госпиталя, поступившими со спутника. По карте он добрался до мужского туалета, убедился в отсутствии посторонних, прислушался к журчанию воды, снял плащ, оставив его на столике у раковины, и закатал правый рукав тонкой кофты. На уровне предплечной мышцы находилось отделение для батареек. Эн вынул использованные батарейки и вставил новые, выбросив старые в мусорное ведро. Расправил рукав, надел плащ.

Подумал, что неплохо бы увидеть себя в зеркале.

По телу уже распределялись свежие силы, усталость отступила, а разум обострился.

"Вышка. Радио. Дети."

Эн медлил еще три мгновения. Затем развернул кольцо…

Человек в зеркале выделялся серой, неживой кожей. Темные очки, выбритый подбородок и черные волосы, не слишком остриженные, но и не мешающие голове с ушами. Кофта цвета лакированного шкафа. Расстегнутый длинный плащ до лодыжек, при этом совсем не по размеру в талии и в плечах. Поднятый воротник, рукава с медными пуговицами, на каждой из которых стояла марка мастера-портного. Ремень с черной, неблестящей пряжкой, черные штаны и сапоги, удобные для ног.

Из кармана плаща Эн достал маленькие перчатки .

Он не выглядел оригинально.

Эн находил себя стереотипным и банальным для агента Системы.

Даже Нож казался колоритнее.

Лицо Эна не двигалось и не дышало. Подсохшие белые губы не слипались и не растягивались в улыбке. Эн всегда считал, что способен улыбаться, и мог поклясться, что улыбался не так давно. Но когда он попробовал перед зеркалом, у него не получилось.

Время еще есть.

Приоткрылась белая дверь , в помещение заглянул работник с тележкой и роботами.

– О, прошу прощения , – смутился он. – Но туалет не работает .

Эн повернул невидящую голову в сторону работника. Он заметил, что вода течет из-под кабинок. Один из механических уборщиков остановился около таблички-предупреждения о поломке. Из тележки торчит множество инструментов для ремонта и набор разнообразных насадок для роботов .

"Позор, Эн. Ты бы еще в женский туалет заглянул."

– Извините, но я попросил бы вас… – продолжил работник, переводя взгляд на неисправный бачок , бьющий фонтаном в стену, – … освободить помещение… – когда взгляд работника вернулся, у зеркала он не нашел никого.

Эн выключил кольцо, подкорректировал программу уборщиков в сторону повышенной тщательности. Ноги и мысли завели его на лестничную площадку. Эн собирался вернуться в приемную, но уловил повышенное количество электронных приспособлений, предназначенных для взлома, на молодом человеке, сидящем на подоконнике.

Человек созерцал медленно тянущийся поток наземных машин.

– Вот это пробка! – радостно сообщил он, явно обращаясь к Эну.

– Вы не теряете время? – поинтересовался агент.

– Нет, ты посмотри на их тормоза! – парень откровенно восхищался зрелищем.

Бросив взгляд на Эна, он несколько поутих, но не оставил своего занятия.

– Я не в Системе, – ответил наблюдатель.

– Вы на лечении? – уточнил Эн.

– Ну что вы, господин, – уважительно и осторожно молвил парень. – Далеко не все в госпитале лечатся. Спросите Вопроса.

– О чем? – не понял Эн.

– Не о чем. Кого. Вопроса, – пояснил парень с гордостью. – Это я.

Эн почувствовал медленное движение транспорта. Затем его восприятие вернулось к собеседнику.

– Ты здесь, наверное, всех знаешь. Никогда не встречал девушку со специфическим запахом?

Парень заметно повеселел, но продолжал созерцание "пробки".

– Добрый господин, я вас прекрасно понимаю, но любая девушка обладает собственным, неповторимым запахом.

Эн обратился к части шифра, поступившей от обонятельных сенсоров.

– 0.4 жасмина, 0.01 осенней малины…

– Оу, оу, оу! – хохоча, остановил его Вопрос. – Простые внесистемные смертные ориентируются гораздо проще. Ощущениями и чувствами, если позволите.

Эн оказался в растерянности.

– Вот если бы вы показали мне ее фотографию или дали примерное описание…

Эн молчал двенадцать секунд.

– Слишком красивая для моих глаз, – наконец сказал он.

– Это точно, добрый господин, – смеясь, согласился Вопрос и продолжил липнуть к оконному стеклу. – Это точно, – он вдруг проявил неуважение: – Я премного извиняюсь за свою внесистемную невежественность, но не теряет ли добрый господин время?

Эн проверил счет собеседника, но не нашел никаких данных. Тогда он бросил монетку далеко не последнего достоинства в сторону окна, и парень, не глядя, поймал ее ловкой рукой.

– Я трачу минуты личной жизни, – сказал Эн.

– Конечно, добрый господин, – заулыбался Вопрос. – Все имеют право на личную жизнь.

Эн недолго постоял, подумав, что, может, получив деньги, мальчишка займется чем-нибудь полезным для общества, но Вопрос, приговаривая "Вот так пробка", так и не отлип от окна, с головой погрузившись в любование ползущей колонны из машин.

Агент поспешил покинуть белые стены.

На улице разговаривали двое бродяг.

– Отчего больницу назвали "Паучьей лапой"? – спросил один.

– А кто сейчас вспомнит. Или болезнь такая, или способ лечения, – не задумываясь, ответил другой.

– – –

"…Трудно поверить, но я помню времена, когда медицина не сводилась к одним "припаркам" и психотерапии. Согласен, нелегко поддерживать и применять сложные, комплексные знания по сохранению жизни, когда ни одну жизнь сохранить нельзя. Пациент либо скончается, либо выживет. В любом случае итог не зависит от действий человека. Но вот что меня смущает… Люди перестали заботиться о себе и друг о друге. Как это отразится в дальней перспективе, на картине в целом? Новые жизни все короче, а дни массового исхода наступают все чаще. Как помнишь, Седой тоже беспокоился на сей счет… Могут ли данные явления быть связаны? Люди не способны повлиять на свои даты, это так. Но они могут создать условия более благоприятные для следующего поколения. Глядишь, тогда оно и проживет дольше…"