Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры.

— Дамочка, заканчивайте с рекламой программной обеспечения. Когда мне осталось жить, может быть, пять минут, я хочу знать — между мной и вами что-то было? Что-то человеческое, непрограммное. Или я присутствовал в вашей жизни лишь как стопка проектной документации? «Мы спиной к спине у мачты, против тысячи вдвоем». С кем вы были вдвоем, со мной или с виртуальным призраком?

И, пусть времени у нас было в обрез, Вера с ответом не торопилась. Лишь излучала взглядом лукавство. И взгляд такой — искоса, из-под ресниц, который любого мужика заденет за живое, даже если у него от желёзок остались одни чехольчики. А вдруг у меня эрекция случится? Я ж в одних трусах. Тогда я, блин, пропал. Одно дело эрекция у Аполлона Зевесовича, другое дело у чмура; ничего кроме активной антипатии это не вызовет.

И тут Вера улыбнулась. Так улыбаются только старому знакомому, а, может, и не просто знакомому…

От резкого торможения я покатился кубарем и моя голова фактически оказалась между ног у севшей на попу женщины. Отлетевший лист застрял на полпути, напоровшись на разветвление в форме рогатины. По большому счету, здесь был затор из множества застрявших листьев.

Вера основательно, но без излишней жестокости отпихнула меня и вскочила на ноги. А я увидел полную луну — она просвечивала сквозь мглу, пыль и мусор, который уносился в сторону мусоросборника. На луне просматривалась большие буквы «Space Taxi» — а это значит, что мы практически добрались до входа на стоянку флаеров. Всего-то метров двести по ветке: она почти без наклона и даже с ограждениями.

Если бы на ступе, то вообще не успеешь чихнуть и долетел. Неужели спасены?..

Не порыв ветра, а чувство тревоги толкнуло меня в спину. Кто-то приближался к нам, пробираясь через завал из листьев. И этот «кто-то» был опасен. Сегодня, впрочем, опасным было всё.

— У нас гости, Вера. Вам срочно на стоянку, дуйте наиболее прямым курсом на эту самую луну, а я с ними пообщаюсь.

Но было поздно. Появившийся Вурдалак уставился на Веру, как Торквемада на ведьму, злобно, но деловито. Затем, переглянувшись с теми, кто стоял у него за спиной, двинулся вперед, явно перерезая дорогу госпоже Лозинской.

За спиной Вурдалака была Мири. Она выпустила, как доисторическая тигрица, пять дециметровых когтей, а между ее ладоней дрожал голубоватый цветок — вероятно пучок наноцепей. Этого хватит, чтобы пошинковать целый танк в окрошку. Вид Мири намекал на серьезность намерений, гримаска показывала, что она не в духе. Надо ж еще учесть, что черная богиня очень недружественно относится ко всем бабам, которые хотят со мной дружить. Впрочем, приодета была Мириам на все сто: в короткое платье с высокой талией, которое показывало прелести в наилучшем виде и прекрасно контрастировало с шоколадной кожей.

За «богиней» выкатился Борис Дворкин в классической инвалидной коляске, с сигарой и в белом костюме-тройке — типичный крестный отец мафии, Дон Корлеоне.

К эфиопской дамочке я не рискнул обратиться.

— Бонжур, маркиз. Здравствуйте, Боря. Я так рад, что с вами поработали визажисты.

— К сожалению, не могу ответить встречным комплиментом, хоть бы трусы подтянул, бесстыдник, — строго сказал Дворкин. — Ты прилично наломал дров, Негр. И зачем ты только сорвал исполнение нашей программы Майклом Зайтсефым?

— Я боялся за свою девушку, за Нину. А вы уж думали, что я буду только и делать, что исполнять ваши программы.

— Бомжара, — рявкнул Вурдалак. — Я же говорил, что он полностью деградировал.

— Конечно деградировал, я ж не Кощей Бессмертный, чтобы быть всегда одинаковым. Но, похоже, вы подстраховались и лайнер всё равно впилился в Дримлэнд. Только парк аттракционов был уже гантелью, а не сферой. Жизнь продолжается, друзья.

— Боюсь, я тебя разочарую, Негр. Дримлэнд, вместо того, чтобы сгореть дотла в космосе, падает на Землю, — сказал Дворкин, светясь информационным превосходством. — Только уместнее его называть сейчас не «страной грёз», а «ящиком Пандоры».

— Падает?

— А то нет. Ты, похоже, отстал от новостей.

На руке у Дворкина распустился голографический экран и я увидел кошмар необратимой катастрофы. Во всех ракурсах, в ортогональной и сферической проекциях.

Уцелевший нос «Мадлен» пробивает северную полусферу Дримлэнда. Наноплантовые оболочки парка берут его в захват. Пытаясь выйти из клинча, Мадлен Олбрайт включает маневровые двигатели, находящиеся в носовой части, на реверс. Но вращение Дримлэнда вокруг собственной оси приводит к тому, что лайнер лишь сталкивает космический парк на более низкую орбиту. Маневровые двигатели лайнера отрабатывают свой ресурс и передняя половина огромной мадам Олбрайт становится довеском к падающей бессильной массе парка…

— Корабль, который мог бы отбуксировать Дримлэнд на более высокую орбиту, должен иметь мощность главной силовой установки не меньше, чем у старушки Олбрайт. Но сейчас все «крепыши» в круизах по поясу астероидов и спутникам Юпитера. Дримлэнд имеет необратимый курс, а в конце ему предстоит крепкий поцелуй с матерью Землей. Ты знаешь, чем все это грозит?

— Да сказительница ваша Мириам уже и рассказала, и показала, — сказал я, сознавая не только мозгом, но и солнечным сплетением, что, по большому счету, заслужил пулю от лица прежних товарищей по оружию.

— Она не сказывала тебе и десятой доли того, что произойдет. В атмосферу и на поверхность Земли будет доставлена куча нанотехнологического дерьма — технологии абсолютно без тормозов. Тут не только Россия, но и вся Евразия накроется.

— Хорошо, мы ведь все погибнем. И я в том числе. Искуплю вину смертью. И вообще, надоело жить на птичьих правах, если права человека не про меня.

Вурдалак повращал палец около виска, а Дворкин сказал:

— Сейчас ты, птичья голова, закончишь щелкать клювом и отдашь нам свою подружку. Это будет твоим искуплением. Ну, а мы её познаем по полной программе. Нам кажется, что её появление здесь имеет некоторое отношение к нашим неудачам.

— Это не подружка, а Вера Лозинская.

— Ты уверен? А, может, это оборотень, работающий на Симулакра?

— А, может, это они — оборотни? Они ведь классно тебя подставили, — вмешалась Вера, чье лицо не отображало никакого волнения. — Теперь ты в роли сирепого главаря террористов, который уничтожает по списку все достижения человеческой цивилизации: лайнер «Мадлен Олбрайт», «страну грёз», цвет амрашей и так далее. Догадываешься, quo prodest? А, знаток латыни? Это выгодно Омеге, страшно выгодно. Она получает от прогрессивного человечества полное моральное право размазать миллиардера Грамматикова и в цифровой ипостаси, то есть, Симулакра, и в плотской — значит, тебя. Заодно можно перекрошить русское подполье. Я имею в виду настоящее подполье, а не этих злых духов.