Александр Тюрин - Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры.

— Почему вы уверены, что у вас получится переход на ручное управление?

— Господин Грамматиков, — укоризненно покачал головой Зайтсеф, — неужели вы нас считаете простой декорацией? Мы как никак дипломированные и сертифицированные навигаторы. И летаем не в открытом космическом пространстве, по мировым линиям, а в густо обжитой зоне Змея. Тут, на каждом шагу: кольца и полукольца, отели, заводы, лаборатории, виллы, острова, аттракционы, пирсы, солетты, и тому подобная дребедень. Плюс добавьте учтенный и неучтенный мусор: вышедшие из эксплуатации агрегаты, и станции, цеха, спутники, и отработанные ракетные баки, и шальные солнечные парусники с дохлыми наркоманами на борту; все это будет порхать миллиарды лет вплоть до конца света, но имеет забавное название — временные навигационные опасности. Плюс та же наноплесень, которая обладает еще одним нехорошим свойством — оседать на корпус в районе двигателей или приемно-передающих устройств и вызывать коррозию. Мы почти все время маневрируем, иной раз створы фарватера совсем узкие, до километра; перед нами еще тральщик идет и всякую дрянь вылавливает. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что мы умеем принимать решения собственной головой и делать кое-что своими ручками.

— А если данные, полученные от внешних навигационных систем и от судовых средств наблюдения, станут расходиться?

— Вопрос риторический. Опытный судовой офицер принимает окончательное решение на основании того, чему он больше доверяет.

— Но ведь его могут преднамеренно обманывать!

Старпом неторопливо положил в рот еще один попискивающий чип-чипс и как будто о чем-то задумался. Хотя скорее, он разглядывал плечистых блондинок в дальнем углу бара. По выражению лица амрашей трудно что-либо понять.

— Не бойтесь, господин Зайтсеф, что мы кого-то утомим своей беседой. Дамы далеко, даже если считать за дамочек эти существа в углу.

— Диверсия не исключена. Если мы получим подтверждение, то у нас есть план очень жестких и быстрых антидиверсионных мероприятий. И, передай вы мне сейчас чемоданчик с деньгами, я бы не сказал большего.

— А без чемоданчика? Между нами, мальчиками, говоря, что предусматривает этот план, хотя бы в общих чертах?

Ему явно хотелось поделиться, так сказать, выдержанной радостью побед. Наконец, Зайтсеф не стерпел и, еще склонившись ко мне, произнес.

— Предусматривает ликвидацию на месте субъектов, опознанных как «системный враг». Для этого достаточно вероятностной идентификации личности — при условии сходимости данных от двух независимых систем контроля. Тела системных врагов и их личные вещи уничтожаются полностью — во избежание нанотехнологической или кибернетической инфекции. С информационных носителей стирается всякое упоминание о них. Последний раз работа по антидиверсионному плану проводилась в Джугра-сити полгода назад.

— И сколько там ликвидировали? — я тоже наклонил голову к Зайтсефу.

— Около сотни «системных врагов».

— А к числу информационных носителей относятся мозги их родственников?

— Конечно. У родственников производится перепланировка личности с фильтрацией памяти.

— И давно все это в обиходе?

— Со времен процессов по West-Siberian Mutiny. Вот там было всё чин чином: приговор суда присяжных, электрический стул, хороший удар тока, выданное родственникам тело вместе со счетом за электричество, с замазанными пятнами и аккуратно причесанное. Потом выяснилось, с трупами тоже непросто — в их сосудах плавают наносерверы и наноассемблеры, в липосомах записаны программы, в органах складированы органические чипы и гелевые матсборщики. А на сороковой день труп трансформируется в боевого биомеха, который обладает интерфейсами для подключения к сетям и взлому любого кода, плюс образуется целый рой сопутствующих устройств, похожих на насекомых. Даже напалмом это так просто не выжечь.

Я встал и двинулся к выходу, по дороге меня покачнуло. Почему-то показалось, что я этот самый мертвец, которого сжигают напалмом. Качнулся и слегка коснулся крайней из плечистых блондинок. Она тут же взвилась на дыбы — эффект коллектива, надо полагать. В одно мгновение мускулистая стая окружила меня, каждая фурия — метр девяносто и с грозной надписью на футболке «Мужик, отвали».

— Девушки, вы чего? — испуганно прощебетал я.

Однако мои слова произвели обратное впечатление.

— Мы не девушки, а борцы за толерантность, — гневно, как эринния, прошипела ближайшая блондинка.

Я подумал, что еще мгновение и град могучих кулаков, обрушившись на мой фасад, полностью разрушит его.

— Это тот тип, который возле стойки, меня подговорил, — залепетал я. — Сам бы никогда не решился, честно. А этот тип — самый натуральный сексист.

Мускулистая стая немедленно выступила в поход и быстро взяла Зайтсефа в плотное кольцо.

Несмотря на цветастые шмотки Зайтсефа и футболки «Отвали, мужик» у блондинок, все это противостояние выглядело монументально классическим. Эней и амазонки.

До меня доносились энергичные слова борцов за толерантность: «Стыдно», «позор» и «вы нарушаете основы нашего терпимого общества». Ответные реплики Зайтсефа в стиле «очень мне нужно оправдываться перед девчонками, пережравшими стероидов» быстро разогревали ситуацию.

Я понял, что сейчас амрашевские психопрограммы не срабатывают; они, по примитивности своей, не находят выхода из конфликта.

Я повернулся и пошел на могучую толпу.

— Ты что задумал? — виртуальный чёртик предостерегающе замахал руками в ритме диско, но я решительно прошел сквозь визуализировавшегося клиента. — Ты меня разочаровал, алка-а-шшш!!!

По дороге я подхватил и зажал в кулаке чью-то шикарно-золотистую и довольно увесистую зажигалку. А потом врезал той блондинке, которая более других наседала на Зайтсефа. Ответный удар должен был меня нокаутировать, но я присел и — старпом огрёб по полной программе. Мистер Зайтсеф как миленький навернулся с высокого стула. Он еще вскочил и рванулся к блондинистой громиле, но запнулся об упавший стул и тут амазонка подцепила его хуком. Офицер, брякнувшись по дороге лицом об стойку, упокоился в полной отключке.

Второй нокаут обошелся мистеру Зайтсефу дороже, чем первый. Он лежал на палубе мешок мешком и из его рассеченной брови в глазную впадину текла кровь.

— Девушки, целую.

Я выскочил из бара, пока нетерпимые борцы за терпимость осознавали, что произошло…

А я осознавал, что разрушил план Мири. Зайтсефа сегодня не будет на мостике корабля и толстуха Мадлен не поцелуется с Дримлэндом.

Мне показалось, что у меня есть свой план спасения России. Или возможно показалось, что показалось. В роли миллиардера устрою «сенсейшн», скажу, что не несу ответственности за действия своего цифрового двойника, разоблачу «новую силу» — Симулакра, расскажу про всё это дерьмо, которым нашпигован Дримлэнд. И попрошу убрать ооновцев из России, которая сама способна разобраться со своими делами.