Дуглас Рашкофф - Стратегия исхода

Ну и ладно. Я прошествовал через вестибюль, подмигнув швейцару, точно мы с ним товарищи по борьбе с правящим классом. Ухмыльнулся ему как мог красноречивее – мол, «я выеб богатую жилицу» – и вышел на солнечную улицу.

Ясное мартовское утро, только ветрено. Зимы уже не такие, как раньше [75], и дети шастают по улице в шортах. Я шел вдоль Грамерси-парка. Пара с двумя детишками в шмотках от «Малышовой Бреши» [76]вошла через железные ворота и закрыла их за собой. У Карлы наверняка тоже ключ есть. Сука.

А я-то фантазировал, как перееду к ней! Что я тут забыл, в этом идиотском выпендрежном квартале? Я переезжаю в новейший, самый что ни на есть настоящий, взаправду крутой район: в Обри, недавно переименованный уголок нижнего Ист-Сайда, как раз над Уильямсбергским мостом.

Художники, пуэрториканцы, панки и рейверы – все живут в домах, где сто лет назад обитали мои еврейские предки. Секция «Нью-Йорк Таймс» про недвижимость, в отличие от агентов, размещавших в ней объявления, уверяла, что Обри – «следующая бомба». В процессе Обри стал бомбой. Я получил квартиру с двумя спальнями в старательно отреставрированной достопримечательности – раньше то была вторая по возрасту синагога на Манхэттене.

«Святилище» – так назывался новый кондоминиум [77]– строилось с расчетом на растущую популяцию интернет-миллионеров. Весь дом опутывали современнейшие мультиплексные кабели, в стенах и потолках, куда ни сунься, – динамики «Долби» плюс джакузи, сауны и пять стандартных стилей оформления: колониальный, космополитический, ретро пятидесятых, токийский модерн и Ральф Лоран [78].

Приборы, коммуникации и детали обстановки квартир управлялись с центральной консоли, подключенной к мини-суперкомпьютеру в стенном шкафу. Консоль отвечала за все – от подключенных мониторов безопасности с веб-доступом и ирригационной системы для домашних растений до смены коллекции художественных полотен на жидкокристаллических дисплеях – высокое разрешение, видеорепродукции оригинальных работ мастеров, арендованы с повременной оплатой через «Майкрософт-Лувр». Распознавание внешности и биометрическая система считывания отпечатков пальцев избавляют жильцов от нелепых колец с ключами, вестибюль и коридоры патрулируются минимум полудюжиной охранников – опять же полная безопасность по пути в тренажерный зал, на гидромассаж или в обогреваемый бассейн на крыше. Архитекторы изгалялись как могли, изобретая многочисленные удобства «Святилища» и выдумывая, как бы интернет-богачам еще потратиться, консультировались с психологами, которые специализируются на ТСБ – текущем синдроме богача. И всего от двух с половиной лимонов за студию.

«А вот интересно, – думал я, шагая по району, который через пару дней станет моим, – сколько нужно времени, чтоб эти развалины присоединились к городскому возрождению». Как ни поразительно, местные жители, очевидно, прогресса не желали. Когда строители начали рыть под «Святилище» котлован, протестовать явилась тысяча с лишним человек. Почему они сопротивлялись созданию, считай, районной дойной коровы? С таким зданием только растет стоимость окрестной собственности. «Тайм» писал, что активисты – в основном художники и сквоттеры – живут на родительские подачки или на пособие, а протестуют по всевозможным невнятным причинам – какое-то культурное разнообразие и угроза глобального капитализма. Наверняка в конечном итоге они лишь хотели через оставшиеся законы о контроле аренды сохранить в силе собственные расчудесные договоры.

А если это просто семьи, которые опасаются, что их выкурят из их района, – ну, очень жалко. Но кто в здравом уме воспротивится городскому обновлению, что периодически охватывает Нью-Йорк еще с 1990-х? Местным жить стало безопаснее и гораздо комфортабельнее, уверял я себя. Те, кому не нравится или кто не может себе позволить жить тут, пусть переезжают в пригороды. Может, меня самого уже одолел ТСБ.

В двух кварталах от «Святилища» протянулась длинная очередь бездомных с целыми тачками и магазинными тележками мусора. Как в старые времена, когда бродяги сдавали жестянки и бутылки и возле магазинов стояли в очередях за деньгами.

Я добрался к началу очереди: гараж мусороуборочной службы. За компьютерными терминалами сидели пять муниципальных сотрудников в форме. Бездомные описывали свое добро в тележках.

– Что они делают? – спросил я старуху с парой мешков одежды.

– «Э-бмен» [79], – объяснила она. – Записываешь свои шмотки, в понедельник приходишь и смотришь, кто их купил.

Видите? В этом все увязли. Все в игре. Я ее развиваю – и все поголовно в шоколаде. Никаких минусов.

– Ну так для вас же это прогресс? – с надеждой спросил я. – На это прожить можно?

– Хуй мне в рот [80]дороже выйдет! – загоготала она, распахнув беззубую пасть.

Несколько парней и одна девчонка в оранжевых кепках и с флаерами в руках бродили вдоль очереди и с энтузиазмом агитировали за новые рабочие места на «последней миле» сетевой доставки. Бездомные в ответ равнодушно пожимали плечами. Людей с флаерами, зазывавших на работу последних городских безработных, это не смущало.

Даже у неимущих есть шанс – во всяком случае, так я себе твердил. Сетевая Революция многих выкинула на обочину, это правда, но в то же время создала новые возможности. Впрочем, один бездомный, крупный негр в розовом кашне, не уверовал.

– В чем проблема? – В голосе его мешались сарказм и откровенная злоба. – Закончились рабы для доставки фигни богатеям?

– Присоединившись к «Последней Миле», – с широкой улыбкой возразила девушка, – вы сами станете богатеем! В нашей компании опционы получает каждый сотрудник независимо от его роли в цикле реализации [81].

– Ага, вот это реализуй, – сказал негр, выставляя средний палец. Потом заорал остальным: – Народ, слыхали, а?

Я тихонько попятился от пробуждающейся толпы. Видимо, не всем охота заполучить делянку в интернет-будущем.

– Чтоб мы продавали хлам – этого они больше не хотят, – вступил еще один. – Хотят, чтоб мы его таскали .

– Да нет же, нет, – взмолилась девушка. – Это ведь шанс. Вы что, не понимаете? Я сама курьером начинала.

– И глянь, девка, во что влипла, – крикнула старуха. – Впариваешь лабуду таким, как мы !

– Ты нас из очереди не вытуришь, – в перепалку вступил другой бездомный. – Я тут с восьми утра торчу.

– Я пытаюсь помочь вам найти что-нибудь получше, – сердито всхлипнула девушка. Она и ее коллеги сгрудились вместе, а толпа постепенно смыкалась вокруг.

– Слыхали, ага. – Негр прямо плевался словами. – У нас, леди, своя доля имеется. У нас организация. Покровители. Мы электронной коммерцией занимаемся, усекла? Мы коммерсанты, а не мулы. – И он принялся скандировать эту нелепую фразу, точно лозунг. Остальные вскоре присоединились: