Татьяна и Дмитрий Зимины - Кибердемоны 2. Сонгоку

– Началось всё примерно тридцать лет назад, когда человечество разогнали по домам в страхе перед заражением вирусами, – кивнул профессор. – И сначала это казалось отличной идеей: все сидят в Интернете, там же работают и развлекаются… Контакты сведены к минимуму, а значит – не будет эпидемий. Экономика рухнула, затем переварила и выплюнула новую модель общества. Разобщенного, индивидуального, зацикленного на себе… За людей стали работать дроны. И вот результат: дети не знают, откуда берется бутерброд. Точнее, у них своё знание: бутерброд выпадает из раструба лилипайпа. Ведь так?

– Ну да… – Мирон снова пожал плечами. – А нафига париться-то?

– Предположим, – старик откусил огромный кусок своего сэндвича, Мирон последовал его примеру. И понял, что жуёт что-то необыкновенно свежее и вкусное. Такое, чего он ни разу не пробовал. – Только предположим, что Линии доставки перестанут работать. Кончится энергия и все дроны попадают на землю бесполезным хламом. Где люди возьмут еду?

– Ну… неверное в магазинах. Вылезут из квартир и пройдутся до ближайшего супермаркета.

– А как еда попадает в супермаркет? Её тоже доставляют дроны! И гидропонные фермы, где выращивают злаки и заводы клонирования белка тоже обслуживают дроны. Новые поколения не знают, что это значит: подоить корову, чтобы получить молоко.

Мирон невольно передернулся. Для него образ молока, получаемого из вымени живого существа тоже выглядел не слишком аппетитно.

– Говорят, количество продукции ферм в пять раз превышает потребности населения всей планеты на данный момент.

– Да, но если фермы остановятся, еда довольно быстро закончится.

– Хорошо, я понял вашу мысль… – Мирон пальцем подобрал последние крошки хлеба с тарелки и отправил в рот. – Но если останется чистый разум, еда будет попросту не нужна! Человечество наконец-то станет независимым от… всего, – он оглядел кухню с акварельками золотых рыбок на стенах, с белыми занавесками и трогательными полосатыми ковриками на дощатом полу. – От еды, от домов, одежды, предметов роскоши… Оно сможет сосредоточиться на других задачах!

– До первого хищника, проникшего в Плюс, – профессор выдержал паузу и драматически добавил: – Что, кстати сказать, уже произошло.

Мирон так увлёкся спором, что и забыл, с чего всё началось. Настроение резко упало.

– Значит, вы уже знаете о Призраках, – сказал он угрюмо.

Иногда Мирону снился такой сон: Ванна сломалась и не выпускает его наружу. Он барахтается, ворочается в быстро застывающем биогеле, в темноте, совершенно один, и не может открыть крышку. Гель становится всё гуще, всё холоднее, и наконец он тонет в нём с головой и – задыхается. Вот и сейчас казалось, что он барахтается в скользкой и холодной субстанции и никак не может выбраться…

– Мы зовём их Сонгоку, – сказал профессор. – Но сути это не меняет. Если человечество переселится в Плюс, не научившись защищаться и выживать в чисто энергетическом пространстве, его ждет гибель. Полное поглощение чуждыми существами, а значит – разрушение цивилизации на базовом уровне. Не просто возвращение в одичалое состояние, а фактическая смерть. С другой стороны: если оно прямо сейчас побежит из виртуального пространства в реальный мир – его ждет крах экономики. Голод, эпидемии и гражданская война. Понимаешь, о чем я?

– Нужно сперва научиться жить в реальности, а потом уже отказываться от Нирваны.

– У нас по всему миру раскиданы такие вот монастыри, – старик указал за окно. – Там люди учатся возделывать огороды, пасти скот, ткать примитивные ткани… Варить мыло, в конце концов. И даже гнать самогон.

Мирон вспомнил длинные ряды спальников на полу Московской подземки. Полумёртвые зомби, ушедшие в Нирвану навсегда…

– Проблема в том, что людей слишком много, – сказал он. – И они не знают, чем себя занять. Экзистенциальный кризис: осознание собственной полнейшей и окончательной ненужности.

– Если они освоят нормальный людской труд – создавать пищу, одежду, предметы быта – всем дело найдётся, – сказал старик, вновь кивая на окно. Туда, где под накрапывающим дождиком трудились монахи.

– А почему вы решили, что эти… существа в Плюсе – непременно хищники? – спросил Мирон. – Возможно они – порождение системы и не несут никакого вреда.

– Законное допущение, – согласился профессор. – Но мой личный опыт говорит, что любое чужеродное существо – изначально хищник. Пока оно не изучено, его надо опасаться. А лучше всего – научиться защищаться от него, а уж потом начинать изучать. Тем более, что в данном случае мой опыт подтверждается историческим опытом цивилизации. Призраки опасны.

– В первую очередь потому, что мы не знаем, что это такое, – вставил Мирон.

– Да, и это тоже… Но самое главное – потому, что они вредят людям, спящим в Нирване.

– Эту байку я уже слышал, – кивнул Мирон. – Собственно, Платон об этом все уши прожужжал. И по этой причине я здесь, у вас. Он обещал, что вы поможете разобраться.

– Конечно помогу, – кивнул профессор и поднялся, чтобы отнести тарелки в раковину. – Только есть одна проблема: я не знаю, как к ним подобраться, к этим Призракам. Они всячески избегают контакта.

Мирон подумал, что с ним-то Призраки контактируют во всю, но решил пока об этом не говорить.

Старик открыл кран и принялся не спеша мыть посуду.

– Конечно, было бы неплохо сыграть с ними на одном поле, – продолжил он рассуждения. – Проникнуть в Плюс не как пользователь Ванны, а… как бы это сказать… Стать полноправным обитателем электронного пространства. Понюхать своим собственным носом, чем живут эти Призраки.

Вытирая руки вафельным полотенцем, он вернулся к столу.

Мирон вздохнул и расстегнул куртку. Задрал майку, морщась, отодрал скотч и вытащил из-за пазухи модуль. Положил на стол, между собой и профессором. Он сильно рисковал, показывая старику конструкт.

Многие, как он понял, охотятся за ним, и если узнают, что Мирон принёс Платона сюда – не побоятся разобрать монастырь до последнего брёвнышка, разрушив идиллический мир трудолюбивых монахов до основания. Для Карамазова их железная стена – что заборчик из пуха. Сдует, и не заметит.

Но выхода не было. Не рассказав, что они уже сделали, невозможно будет двигаться дальше.

– А вот тут, – сказал он, присоединяя провод коннектора к розетке на стене – я вам смогу помочь.

– Привет, аллигатор, – сказал он вслух. Но ответа не получил. Конструкт был мёртв.

Полный Ноль.

Мирон в панике посмотрел на старика.

– Здесь был Платон! – вскричал он, хлопнув по металлической поверхности модуля. – Он был здесь вчера, и я… я разговаривал с ним сегодня утром, а теперь его там нет.