Андрей Вичурин - Байт V. Возвращение Матери Драконов

– И переломаю! – громко проворчал дракон. – Еще как переломаю! Я, знаете ли, летать больше привык, а не по темным норам шастать!

Антон пошел передо мною, стараясь из-за спины Черты подсвечивать фонарем так, чтобы граница света оказалась на три ступеньки ниже поднявшегося на ноги и идущего первым Шшлемхх Аинна.

– Ну, и долго нам еще спускаться? – раздраженно поинтересовался дракон, спустя некоторое продолжительное время. – Чертова червяная дыра!

– Интересно, куда вообще ведет эта бесконечная лестница? – неожиданно печальным голосом поддержала его вампиресса. – Мы уже спустились этажей на сто, не меньше!

– В Аид! – мрачно пошутил Антон. – К ладье Харона…

У меня уже у самого голова начала кружиться от монотонного движения против часовой стрелки. Мы шли уже минут сорок или больше, а ребристая каменная спираль все не кончалась, теряясь своим началом, или концом, во тьме. И это кружение с левым уклоном, вызывало в моем мозгу какое-то смутное брожение мыслей. О неизбежности смерти, железобетонной предопределенности и прочей, пожирающей душевные силы нежизнерадостной мути.

Еще через пять витков, снизу донесся монотонный голос дракона:

«Конечность жизни, —

бледный плод кривых зеркал воображений.

Перед тобой, – живой виток

крутой спирали поколений.

По восходящей жизнь идет,

Пространство, Время, покоряя,

И кто-то,

вдруг себя найдет в рожденном чуде,

умирая».

– Не много не в тему, – недолго помолчав, смущенно признался он, продолжая спуск. – Так, – сам не знаю. Тоска какая-то. Просто в голову почему-то пришло. Про ребят Массишшима вспомнил. Как они там без меня справляются? Не рассчитывал я так надолго задержаться!

Он замолчал, а через секунду продолжил:

«Это – поток.

Ты рожден и умрешь.

Смертью многие жизнь продолжали.

Час пробьет, – ты поймешь,

что сейчас твоя жизнь, —

лишь виток бесконечной спирали».

– С чего это тебя на философию потянуло, дружище? – заинтересовался я, удивившись совпадению мыслей. – А знаешь, тема знакомая, обдуманная! Хочешь услышать мою версию? Хотя подозрительно мне это наше всеобщее угнетенное состояние!

– Почему бы и нет? – согласился снизу он. – Все равно лестнице конца – края не видать! Есть у меня одно небольшое подозрение…

Он на пару секунд замолчал.

– Но об этом потом. Радует хотя бы то, что ловушек здесь нет! Давай! Читай уже! Заодно и уныние в щели загоним! Или твои стихи – вообще депрессняк?

– Да нет, вроде… – пожал плечами я, не подумав о том, что он меня все равно не видит, и прочитал, удивившись еще раз. Теперь уже тому, что за все прошедшие годы не забыл этот, давным-давно написанный стих.

«Живу сейчас, но замечаю, что жил уже.

Не раз притом.

Роман, зачитанный листаю —

последней жизни толстый том.

Вот, промелькнул таким виденьем, картинкой,

прожитый сюжет.

И словно вспышка озаренье, —

я видел, видел все уже!

Быть может, я умру и снова,

зациклившись в спирали лет,

По истечении, какого

витка,

Всплывет истлевший мой портрет?

На пятом или сто десятом?

Опять, замкнув времен контакт,

оставит в клеточке тот атом,

что жил во мне сто лет назад.

И я, прожив на той спирали, сто жизней,

вдруг пойму опять,

Что жил уже.

Но вот едва ли, смогу я это доказать»!

– Да! Ну, вы и тоски нагнали! – беззлобно попенял нам Антон. – Может быть, и нам с Чертой тоже, чего-нибудь этакого, заунывно – заумного продекламировать, чтобы потом всем дружно порыдать?

– Здесь просто аура такая! – сообщила вампиресса, полуобернувшись на ходу. – Очень много человеческой крови пролито. Эманациями отчаянья и страха все пропитано. И чем ниже, тем явственнее я их ощущаю! Так что, Тошка, они здесь совершенно не при чем! Это надо хозяевам спасибо сказать! А стих, если хочешь, прочитай! Желательно о любви! Я с удовольствием послушаю!

Она стрельнула в Антона лукавым взглядом, снизу-вверх. Тот слабо улыбнулся ей в ответ, промолчав.

– Не стоит! – громко предупредил снизу Шшлемхх Аинн. – На наше счастье, лестница закончилась!

Антон прошелся лучом фонаря по кругу, высвечивая часть подземелья у ее основания. Мы оказались в большом помещении со сводами, опирающимися на квадратные колонны. По трем противоположным стенам которого, находились трое закрытых дверей, покрытых матовым, цвета олова, металлом. Слева от каждой двери, в стене из черного вулканического базальта, виднелись округлые отверстия непонятного назначения, возможно для вентиляции. Они, слабо пульсируя, флюоресцировали. Над отверстиями, особо выделяясь своей совершенно не уместной здесь блестящей полировкой, чуть выступали из стены прямоугольные камни светло – серого цвета, размером со школьную тетрадь.

– Предчувствие меня не обмануло! – удовлетворенно констатировал дракон, подходя к самой правой двери и уверенно засовывая руку в светящееся слабым светом отверстие. – В Алмазном Городе лестница была раз в сто короче. Поэтому, я и не сразу сообразил. А вот приемный зал, – такой же точно!

– Что за той дверью? – я почувствовал, как меня охватывает азартное возбуждение и беспричинное уныние отступает.

– В Алмазном Городе за правой дверью находилось хранилище Первого Жреца, – поведал дракон, вслушиваясь в тихие щелкающие звуки, раздающиеся с той стороны. – Изначально, пока он не прибрал к рукам подземелья под столицей Гипербореи и не поменял приоритеты доступа, вход в него был разрешен всем членам нашей семьи. По генному коду. Если повезет, и здесь никто ничего не поменял, есть шанс, что она откроется!

– А за другими? – так же, как и я, блестя глазами от поступившего в кровь адреналина, нетерпеливо поинтересовался Антон.

– За средней, у Первых колонистов располагался Центр управления и связи. А у нас, после нескольких поколений бездельников, утери знаний и технологий, тогдашний Первый жрец устроил Главный Храм. В честь Изначального. А тебе, Черта, пока ты тоже не задала вопрос, отвечу – за последней дверью, я и сам не знаю, что. Я там никогда не был. Как и никто из наших, я имею в виду, – из семьи правителей Гипербореи. Почему так было заведено, может быть, знали наши отцы или деды. Мне никто ничего не рассказывал. Доступ туда был только у Первого Жреца и чем он там занимался, известно ему одному!

Из-за двери раздался отчетливый громкий щелчок, – она медленно приоткрылась. Дракон вытащил руку из погасшего отверстия, озабоченно посмотрел на палец и, поморщившись, слизнул выступившую капельку крови. Антон покосился на Черту, но та не обратила на руку Шшлемхх Аинна совершенно никакого внимания, с внимательным недоумением изучая появившуюся на полированной поверхности камня вытянутую в длину букву «Ж». Ее верхняя и нижняя части были разнесены по высоте.