Юлия Диденко-Абраменко - Возвращение эпохи драконов

Династия чистокровных Белолисов

Коноварий

Налий

Лакисий

Вероний

Такий Виссилий

Сирий

Рунокий

Иварий Кивий Берия

Старинный город Шандорс, простоявший уже не одно тысячелетие и повидавший многочисленные беды и напасти, тихо просыпался после темного времени суток. Город находился на небольшой возвышенности, которая, как говорили древние мудрецы, раньше была пологой горой. С расширением города все больше осваивались территории, и дикие леса превращались в зеленые пастбища. С каждым годом граница уходила все дальше, и в один из дней ее нельзя было увидеть, даже с самой высокой башне Шандорса. Древние леса остались лишь в сказаниях и легендах. Никто уже не помнил тот период, когда город был лишь крепостью. Именно тогда в него пришли Белолисы (потомственные правители всех земель Руны), сделавшие город столицей государства.

Сейчас же Шандорс считался самый большой, древний и богатый город страны. За одни только сутки через главные ворота проходило по несколько тысяч человек. Одни посещали торговые площади, другие — трактиры, третьи спешили к паркам и широким аллеям, а четвертых привлекали молитвенные дома. Суета у главных ворот начиналась еще до рассвета, когда первые лучи солнца неловко касались верхушек деревьев. Тонкие светлые нити пробирались сквозь далекие леса Синих туманов. Лучи скользили по деревьям, пробуждая каждую веточку и листок. Словно легкие крылья птиц, солнечные лучи накрывали лес и, медленно набирая скорость, проносились над городом, у главных ворот которого уже собралась толпа простолюдинов. В основном это были приезжие из соседних деревень или бедняки, которые не могли жить в черте города. И таких было немало.

— Ух, ты, — пробормотал низкорослый старичок, сжимая пальцами железную решетку окна, и выглядывая через нее наружу. — Что-то много народу собралось сегодня…

— А ну, седая борода, дай посмотреть, — прохрипела женщина, пытаясь более плотным телосложением отодвинуть худого старика. — Уступи место леди.

— Это ты, Элла, — леди? — Он ткнул в нее пальцем и рассмеялся, широко открыв рот, в котором от силы можно было насчитать пять зубов. Но все же подвинулся, чтобы Элла могла посмотреть вниз.

— Да… — протянула женщина, усаживаясь на скамейку. — Давно не видала такого столпотворения. Это, видать, из-за казни карлика.

— Какой еще казни? — спросил старик, присаживаясь рядом с Эллой.

— Как какой? — удивилась женщина, попытавшись широко раскрыть глаза и показать удивление, но у нее не получилось. Пухлые веки даже не дрогнули. Элла развела руками и продолжила:

— Вот деревня! Карлик правителя нашего убил. И сегодня в полдень его повесят, вот народ и пришел посмотреть.

— Так это еще не доказано, кто убил-то, — заметил старик, положив руки на колени, и причмокнул губами.

— Это как так?! Все говорят, что он убил. У него и веревку нашли, на которой правителя повесили.

— Так правителя Манолса, да покоится он с миром, отравили…

— Да, а потом повесили, — настаивала Элла.

— А карлики что говорят? — спросил старик, понимая, что спорить с ней бесполезно. — Они — народ честный, врать не будут.

— Так кто их спрашивал? Убил да и убил, свидетели, наверное, есть… — предположила Элла.

— Знаем мы их свидетелей… — сказал старик и потер два пальца перед носом у женщины.

— Смотри, Золт, договоришься, — предупредила женщина. — Уши и у стен есть. Тебе ли не знать?!

Золт усмехнулся и посмотрел вокруг: «Куда уже хуже? И так в темнице, как красна девица, сижу!».

Вдалеке за решетками послышался скрежет, открылась главная дверь. Старик резко встал и отошел к стене. Раздались шаги двух, а может и больше стражников, из-за звонкого эха трудно было определить количество. Сердце старика тяжело застучало, каждый удар отдавал болью в голове. Золт посмотрел на Эллу, женщина только пожала плечами. Звук доносился уже совсем близко. Открылась одна решетка, потом вторая, и вот шаги затихли у двери камеры. В замочной скважине заскрежетал ключ, и дверь открылась. Двое стражников держали под руки молодую девушку. Затащив тело немного дальше входа, они небрежно опустили руки, выронив бесчувственное тело и, заперев дверь, ушли. Девушка рухнула на каменный пол, неестественно раскинув руки.

— Это всего лишь девушка, — произнес старик.

— А ты что думал? За тобой пришли? — усмехнулась Элла. — Будешь знать, как лишнего болтать… а то разумничался…

— Ты же знаешь, как у нас виновных ищут. Как-то не хочется под пытками оказаться.

— Ты уже для них виновный, раз находишься здесь, — сказала женщина и перевела взгляд на девушку. Та лежала на полу, часть лица закрывали каштановые волосы, но даже сквозь них просматривался большой синяк под левым глазом. Щеки и подбородок — поцарапаны, кисти и предплечья — в ссадинах. На одежде виднелись дыры, особенно в области колен, скорей всего девушку всю дорогу волочили по земле. Вся одежда: что блуза, которая раньше была белой. Что юбка, изначально имевшая коричневый цвет, были очень грязными.

Элла встала и подошла поближе. Наклонившись над девушкой, женщина дотронулась до ее плеча:

— Эй, ты как?

— Не двигается. Умерла, наверное… — предположил старик, усаживаясь на голую деревянную кровать.

— Сам ты умер! Зачем бы нам в камеру приносили мертвица? — вопросом на вопрос ответила Элла. — Бедная, ее, наверное, пытали… Вот изверги! Совсем ребенок, что она могла им такого сделать?

Элла убрала волосы с лица девушки и попыталась ее усадить. Та выдохнула, издав протяжный стон. Ресницы задрожали, но веки не открылись. Уж больно тяжелыми оказались для девушки сейчас собственные ресницы. Только слезинка просочилась сквозь щель ресниц и скатилась по щеке, оставив на покрытом пылью лице чистую полоску.

— Ха, живая, — услышав звук, произнес старик и подошел ближе. — Может, на кровать положим?

— Пусть сначала в себя придет, а то будет два дня валяться. Или ты свою доску хочешь уступить? Я лично нет! — проговорила женщина и внимательно посмотрела на старика.

Золт ничего не ответил. Он взглянул на сидячую, думая, очнется она или нет, и побрел к своей кровати. Девушка осталась сидеть у дверей камеры. Пробегали минуты, уходили часы, но ничего не менялось. Старик так же лежал на кровати, девушка сидела на полу, а Элла наблюдала за воротами, возле которых народу становилось все меньше.

Солнце поднялось высоко, время близилось к двенадцати. Все спешили на Большую площадь, где должны были повесить убийцу правителя. Моносл правил уже около ста сорока лет, соблюдая все законы династии Белолисов. Хотя сам он был двоюродным потомком этого рода и на трон мог претендовать только в случае отсутствия чистокровных наследников. Это и произошло сорок два года назад, когда еще юношей Моносл приехал в Шандорс для подтверждения своего титула двоюродного потомка Белолисов. Тогда же молодой правитель Рунокий бесследно исчез. Что случилось в тот год, уже никто и не вспомнит. Все рассказывали истории, которые являлись достоверными лишь на один процент. Простолюдинам этого не нужно знать, а высшие круги предпочли забыть, беспокоясь о своем состоянии и жизни.