Кирилл Якимец - Бар «Дракон»

Дальше двигались молча. Дмитрию было грустно, но не потому что он так, полным дурачком, угодил к Ма-Мин. Пусть потешится личинка! На здоровье!

Дмитрий вспомнил, как вчера от него ушел Бурт. Диск просто исчез из сидирома, будто и не было никакого диска… И не было на Митинском рынке застенчивой девушки в пестрой вязаной шапочке. Не было никакой Алмис. Других девушек тоже не было. И не будет.

Теперь у Дмитрия осталась одна «девушка». Она ждет его, она зовет его своим похотливым ржанием… Зовет…

Неожиданно мысли Дмитрия приобрели новое направление. Ма-Мин вызывает Тромпа. Что это значит? Для двух драконов это обернулось чем-то совершенно конкретным. Смертью.

«Эвтаназию вызывали?» Дмитрий висел в пасти керба и улыбался.

— Арконцы уходят, не прощаясь, гельвенцы прощаются, но не уходят, а увлапонцы предпочитают не ходить в гости. Хозяин, короче, вновь я посетил… — Бурт верещал скороговоркой, размахивая лапками.

Дмитрий подскочил от неожиданности. Он, конечно, надеялся, что вновь увидит Бурта где-нибудь в виртуалке. Но не здесь! Уродливые фрагменты стен тянулись до самых границ разрушенного подземного города. На кучах щебня, сверкая красными глазами, сидели кербы. Улицы тоже были запружены кербами, в том числе главная, по которой Дмитрия доставили к порогу дворца Ма-Мин.

Кербы торчали неподвижно, словно сами были руинами. Кербы ждали. Можно попытаться дать деру… Дать деру можно откуда угодно. Но Дмитрий чувствовал, что сейчас он должен идти вперед, сквозь огромную арку, украшенную сверху четверкой каменных кентавров. Стертые лица кентавров оскалились в вечной ярости. А из арки, воняя подгорелым машинным маслом, стелится плотный молочно-белый туман.

Дмитрий шагнул в туман, ориентируясь на тихое конское ржание…

Вот тут-то, прямо из тяжелой гранитной колонны, и появился Бурт. Бурт сидел верхом на какой-то фигне, похожей то ли на стального скорпиона, то ли на сковородку с ножками.

— Но как…

— Отмыра может все, — Бурт плавно взмахнул ушами.

— Отмыра… Вот эта машинка?

Сковородка мелко сучила ножками по влажному камню. Ее ручка вытянулась, утонув концом в толще колонны, а потом сократилась вновь, вытащив из колонны короткий меч с прямым лезвием.

— Держи, — пронесся в голове у Дмитрия спокойный голосок, — и не надо называть меня машиной. Я Отмыра, единственная в своем роде…

— Да, а лучше всего она умеет хвастаться! — Хихикнул Бурт.

Меч лег в руку легко и удобно, словно был выкован специально для Дмитрия. И Дмитрий понял:

— Это… Меч Тромпа?

— Ага, Нифнир прятал его у себя на складе, даже личинка не смогла отыскать. Ей-то меч без надобности, а вот ты, во что ни ткни, все убьешь… Осторожно! Меня не задень! — Бурт дернул ухом, к которому чуть не прикоснулась вороненая сталь лезвия.

Сковородка нервно присела, скрутив ручку сложным бантиком:

— Плюшевый, пора. Хочу на бал!

— По балам шастаете? — Дмитрий усмехнулся, представив Бурта вальсирующим.

Бурт потер розовой ладошкой свой блестящий золотой нос:

— Да есть тут, недалеко… Вечный бал. А на балу гуляет Радкевич. Зануда!.. Отмыра болтает с ним. Она задалась целью его перенудить. Как бы не так! Кое-что даже у тебя не получается, воображала!

— Да мне и не хотелось, — парировала Отмыра. Присев на всех своих ножках, она прыгнула к ближайшей колонне и исчезла в толще камня вместе со своим седоком.

Дмитрий остался один на один с вонючим туманом… Нет. Теперь у Дмитрия был меч.

Справа и слева туман сгущался, вытягивался серыми жгутами. Жгуты извивались, сходясь в одной точке где-то впереди. Дмитрий шел, ориентируясь на ржание — оно доносилось из той же точки. Интересно, как выглядит святая Ма-Мин? Дмитрию почему-то казалось, что Ма-Мин похожа на сырного клеща, огромного, величиной с кашалота.

Но Ма-Мин выглядела иначе. И проще.

Влажная щель в матовом белом пространстве. Вонючая влажная щель высотой метров десять. Дмитрий почувстрвовал, как туманные жгуты, мягко обволакивая тело, толкают и тянут, тянут и толкают… Ржание звучало со всех сторон. Щель ждала. Щель звала.

Выставив перед собой черное жало меча, Дмитрий сделал первый широкий шаг. Потом второй. Потом прыгнул…

Сталь не встретила никакого сопротивления. Босые ступни ударились о камень. Щель исчезла. Неужели все так просто?

Туман быстро рассеивался. Пропал запах горелого масла. Дмитрий обнаружил, что находится в пустом вестибюле полуразрушенного дворца. За спиной изогнулась арка, а за аркой — звезды… Какие звезды, Бьек?! Красные глаза кербов, вот это что! Дмитий вспомнил, как стояли вдоль дороги мерлинцы, подняв «Калаши». Капитан каким-то образом уболтал бандюков. А кербов Капитан может уболтать? Да и станет ли?

Дмитрий решил двигаться вперед. Не исключено, что в глубине дворца находится какой-нибудь лаз на поверхность. Или, хотя бы, в другое подземелье.

Но нога зависла, так и не ступив на пол. На полу низкой кучей громоздились останки святой Ма-Мин. Они были похожи… Они были…

Дмитрий так и не смог понять, на что были похожи эти останки. Его скорчило пополам, желудок вывернулся наизнанку. Когда приступ прошел, Дмитрий раскрыл глаза — и приступ моментально повторился. Останки Ма-Мин выглядели столь отвратительно, что Дмитрий, зажмурившись, ринулся к выходу.

Глаза он открыл только снаружи. Остановился, переводя дух. Вышел на разбитую каменную лестницу, спустился вниз на пару ступенек. Поднял меч над головой и громко произнес:

— Я Тромп, я убил святую Ма-Мин. И не спрашивайте меня, зачем.

Потом опустил меч.

Туман исчез полностью, осев на камни сероватой слизью.

Многоголосый вой кербов заставил вздрогнуть стены пещеры — и оборвался. Кербы стояли и сидели неподвижно, чего-то ждали. Из толпы кербов вперед вышел один, самый крупный. На его спине примостились две фигурки… Да, конечно. Капитан и Боцман. Наверное, кербы решили устроить нечто вроде поединка. Пусть валяют. Дмитрий совсем не устал после битвы с Ма-Мин…

Перина Катассы! Разве это была битва? Дмитрий просто зарезал мать кербов, словно мясник! Ему стало стыдно.

Керб, подойдя к подножию лестницы, поднял головы и низко прорычал в три глотки:

— Первый тоннель прорыт! Святая Ма-Мин мертва!

Снова жуткий вой огласил подземелья — и снова прекратился, обрубленный внимательной тишиной.

— Пророем второй тоннель! — Зарычала центральная голова керба.

— Коронуем Ма-Мэн! — Добавила левая голова.

— Коронуем Ма-Мон! — Закончила правая.

Всеобщий вой. Всеобщая тишина. Рык центральной головы:

— И будет прорыт третий тоннель. И будут дети Ма-Мэн биться с детьми Ма-Мон.

— И все мы погибнем, — добавила правая голова.