Кирилл Якимец - Бар «Дракон»

— Почему же? — удивился Хозяин, — уязвимое место у всех мужиков одно! И ты его знаешь…

— Ну, дела! — вскочила с оттоманки Алмис, — ты — Строитель, да?

— А что это вы тут делаете? — раздался за ее спиной вкрадчивый голос.

Хозяин отреагировал на голос мгновенно. Чтобы не закричать от страха, Алмис зажала рот ладонью: бархатный камзол превратился в усеяную шипами кирасу, а волевое лицо, которое могло принадлежать прекрасному принцу в возрасте, стало безликим шлемом.

— Что за дерьмо? — глухо проревел Хозяин сквозь шлем.

— Сам-то ты кто? — Нагло переспросил вновь прибывший.

— Это Радкевич, — Алмис закрыла его своим телом, — он мой приятель. Не смей его трогать!

— Ага! — Хозяин поднял вверх указательный палец. — Не смею, красавица. Пусть лучше он сам тронет меня! Держи! — Сказав это, Хозяин погрозил пальцем. В руках Радкевича сам собой возник здоровенный топор.

— Да я не имел в виду… — Начал оправдываться Радкевич.

— Бей! — Хозяин расставил руки в стороны, открывая перед Радкевичем шипастую металлическую грудь.

— Так…

— Сядь да покак! Бей, падла!

Радкевич, с трудом подняв топор, ударил. Топор свободно прошел сквозь Хозяина и на излете вонзился Радкевичу в правую голень, перешибив кость. Издав заливистый вопль, Радкевич скорчился на полу. Алмис в ужасе молчала, Хозяин хохотал.

Низкий хохот оборвался внезапно, словно его выключили. Кираса снова превратилась в камзол, а глухой шлем — в лицо. Хозяин выглядел озабоченным и, вроде, даже был чем-то испуган.

— Ладно, тут пришло сообщение… — Он щелкнул пальцами. Топор исчез, рана на ноге Радкевича мгновенно затянулась, но тот продолжал корчиться. — Вставай!

Радкевич поднялся на ноги. Хозяин повернулся к Алмис:

— Мне надо вылетать. Разборка, крупная. Это не агаботов давить… А ты вали отсюда! — Хозяин опять обращался к Радкевичу.

— Как? — Плаксиво спросил тот, хлопнув ресницами, на концах которых повисли прозрачные слезинки.

— Как пришел, так и вали. Я тебя, что ли, затащил сюда? Это я ее затащил, а ты мне тут на кой Бьек сдался… Жди меня, красавица. А ты вали, говнюк.

— И хозяин широкими шагами ушел — прямо сквозь стену.

— Куда это он делся? — Радкевич прыгал на одной ноге, поглаживая рукой уже не существующую рану.

— М-ммы н-нне вер-рнемм-мся, — рыдала в подушки Алмис. — Никог-гда уже не вве-еернемся!!! Рад, ми-и-и-иилый…

— А где это мы? — Радкевич огляделся, — я смотрю, ты как упертая в пустой монитор пялишься, подошел — р-рраз! — а тут этот урод на тебя наехал! Слушай, а где компьютер?!

— Дай, я тебе ногу перевяжу, — размазав по щекам слезы, Алмис оторвала от платья кусок. — Ой, а где рана?..

— Ты только не реви, — попросил ее Радкевич, — у тебя сигареты есть? Я с собой не прихватил. Слушай, — он подозрительно понюхал бутыль со столетней строфарией, — а это пить можно?

— Можно, — подтвердила Алмис, — обезболивает.

— Хорошо, — Радкевич нашел под столиком еще один стакан, разлил по стаканам густую душистую жидкость, — наверное, мы просто спим.

Алмис равнодушно пожала плечами:

— Может, и спим.

Разлив по новой, Радкевич осторожно придвинулся поближе к Алмис:

— Слушай, а во сне люди…

— Нет, — отрезала Алмис, — это мое второе желание.

— Да? — Радкевич кокетливо смутился, — какое?

— Чтоб ты ко мне не приставал!

За портьерой послышались испуганные крики. Что-то металлически цокало по полу. Крики и цоканье слышались все ближе… Откинув портьеру, в комнату вбежало странное существо, а может, механизм. Нет, скорее, все-таки, существо. Оно было похоже на сковородку с нервно дергающимися паучьими ножками. Сверху сковородку украшало сидение со спинкой.

Радкевич и Алмис испуганно притихли. Сковородка медленно обошла комнату по периметру, издавая своей ручкой звуки, похожие на шмыганье носа. Потом нацелила острый конец ручки на Алмис.

— Это тебя искал плюшевый, — раздался в голове у девушки холодный голос.

— А меня? — Спросил Радкевич.

— А тебя никто не искал, — ответила сковородка.

Алмис, наконец, обрела дар речи:

— Т-ты к-кто?

— Отмыра.

— Отмычка?

— Отмыра, — поправила сковородка, принюхиваясь к бутыли со строфарией, — имя мне дали. Два кретина. Они меня сделали с умножением мерности.

— То есть, их мерности перемножились и образовали твою… — Поняла Алмис.

— Да, — сковородка села на самую большую подушку, поджав свои многочисленные ножки.

— И какая же мерность была у этих… кретинов?

— У каждого по шестьдесят.

— Что?! — У Алмис отвисла челюсть. Радкевич засуетился, но не знал, что сказать.

Алмис некоторое время терла себе виски, пытаясь сообразить. Разве такое возможно? Ведь Кац и Хуман доказали, что мерность не может превышать двести семьдесят три. А тут…

— У тебя мерность выше, чем у Мироздания? — Выпалила Алмис.

— Выше, — спокойно ответила сковородка.

— Значит… Ты все можешь?

— В рамках Мироздания — все.

— Ужас!

Сковородка слезла с подушки, поковыряла концом ручки пол, потом одной ножкой почесала себе металлическое брюхо, словно собачонка:

— Почему ужас? Я все могу — это не значит, что я все хочу. Усекла?

— А не хочешь ли ты… — Осторожно начала Алмис, — не хочешь ли ты вернуть нас назад?

— Нет.

— Да, наверное, ты просто не можешь, — Радкевич попытался взять сковородку на «слабо». Сковородка вновь забралась на подушку:

— Послушай, мужик. Если бы я хотела все, что могу, это действительно был бы ужас, девка верно базарит.

Снова из зала послышались крики, заглушившие монотонное позвякивание клавесина:

— Держи!

— Вон он!

— Я его… Бьек! Туда!!!

От мощного удара портьеру сорвало. Кто-то, злобно кряхтя, барахтался в складках голубого шелка. В открывшемся проеме арки показались зеркала, свечи — и запыхавшиеся гости этого нескончаемого бала. Люди, эквапыри и атсаны уставились на упавшую портьеру.

— Вон… — начал кто-то, но осекся: все увидели сковородку. Толпа в ужасе отпрянула.

— Они тебя боятся? — Спросила Алмис.

— Естественно, — сковородка скрутила нос узлом, — низкомерные существа робеют при виде всего, что превосходит пределы Мироздания… Короче, фраера, как водится, бздят авторитета.

Существо, барахтавшееся под портьерой, сумело, наконец, выбраться из шелковых пут. Алмис уже где-то видела это существо: мохнатые круглые уши, нос, похожий на золотой ключик… Но она не успела толком ничего вспомнить. Существо принялось прыгать перед ней, размахивая лапками:

— Пошли! Пошли скорее! Хозяин тебя ищет!

— Этот? — Нахмурилась Алмис.

— Нет, другой… А ты о ком?

— А кто твой хозяин?

— Клай Бонифаций.

Сковородка легонько звякнула носиком по пустому стакану, привлекая внимание: