Ольга Славнейшева - Нет прощения!

Лаки сосредоточенно записывал, но при этом у него было такое лицо, будто бы его только что надули, обвесив на полкило бифштексов, или что он там обычно ест на завтрак.

— В чем дело? — шепнул я.

— Вам говорят только про воздействие на людей? — спросил он, не переставая писать.

— Ну да

— Я в шоке. Я просто в шоке.

— Но почему?

Вместо ответа он издевательски фыркнул. Мэйджи снова пошла по проходу, покачивая полными бедрами.

Однажды я сумел уронить ручку прямо перед ней, и она нагнулась, чтобы поднять ее. Будь я циником, я написал бы «ее задница уткнулась мне в лицо». Я уловил ее запах — аромат дорогих духов вперемешку с ее собственным, интимным ароматом. Я заглянул ей под юбку. У нее было черное кружевное белье, и полоски белой кожи между трусиками и чулками. Мне показалось даже, что я разглядел несколько волосков, выбившихся из-под резинки. В тот миг она была только моей.

И я предпочитал думать, что она специально так долго поднимала ручку, чтобы я успел насладиться ее совершенством. Вечером я написал для нее стихи:

Но так и не решился передать. Интересно, она догадывалась о моих чувствах? Скорее всего, да.

От Высших не могло укрыться и тени мысли, а у меня обычно все написано на лице. После лекции я прямо спросил у Лаки:

— Она тебе что, не понравилась?

— Лекция? — не понял тот.

— Мэйджи!

— Ричи, — вздохнул он. — Если бы ты меньше пялился на преподавателя, у тебя появился бы шанс реально оценить всю ту дичь, которую тебе вливают в уши.

— Ты считаешь это ерундой?

— Это все равно, как если бы тебя учили оказывать первую помощь крупному рогатому скоту.

Зачем? Знаешь, здесь, в Двойке, вас не учат самому главному: думать и принимать самостоятельные решения. В принципе, это объяснимо. В Тройке, говорят, нет Ментальных программ вообще. Только я не понимаю, зачем обществу второразрядные эмпи? Вас готовят федералы для таких же точно федералов, но зачем они внедряют расистские взгляды, мне непонятно. Пока.

— А вас? — спросил я. — Вас к чему готовили?

— А нас, — подчеркнул Лаки, — готовили убивать. Или подчинять. Ну-ка подожди…

Мы как раз выходили в вестибюль, когда Лаки заметил одного из нукеров Кула. Тот пребывал в растерянности. Его командира увезли в больницу, и теперь Шкет, здоровенный тупорылый имбецил, с глупым видом озирался по сторонам, видимо, высматривая великана, сумевшего забить криминального папу. Лаки тут же подошел к нему, схватил за грудки и пару раз шваркнул об стену.

— Запомни, мразь, — услышал я его свистящий шепот. — Токада больше наркотики не продает. Усек? А залупнешься на Токаду — уедешь на скорой к своему Кульчику. Понял, детка? Не слышу!

Лаки владел искусством запугивания в совершенстве. Куловский нукер даже не рыпнулся.

Может, Кул и вправит ему на место мозги, когда вернется, но сейчас он во всем был согласен со Страйком.

Мы спустились с лестницы, постояли вместе с толпой учащихся возле кровавого пятна на месте падения Кула, забрали со стоянки велосипеды и поехали домой.

Настроение у меня было прекрасным. Девчонки наконец-то скинули свои безликие пальто и шубы, и я вертел головой, глядя то на одни, то на другие соблазнительные ножки. Лаки курил на ходу «Стразз», демонстрируя прохожим умение управляться с велосипедом без помощи рук. Потом мы приехали ко мне, я отправился на кухню налаживать пищеблок, а Лаки, развалившись на диване в гостиной, смотрел «Новости Второй черты».

Я не умею и никогда не научусь готовить. Я читал много старых книг, где были описаны муки несчастных страдальцев, которым приходилось готовить пищу вручную. Мне этого даже не представить. Я и с кухонным автоматом управляюсь с трудом. Два пересушенных бифштекса с не до конца размороженной фасолью — вот и все, что мне удалось приготовить в этот раз. Лаки иронично заглянул в свою тарелку и сказал, что не голоден.

— Я могу это съесть? — осведомился я.

— Валяй! — махнул рукой Лаки. И, подождав, пока я доем, сказал:

— Здорово я его, правда?

Я понял, что он имеет в виду Кула, и согласно кивнул.

— Ричи, мне нужна твоя помощь, — сообщил Лаки. — Ри-чи! Ты слышишь меня?

— Услуга за услугу? — нахмурился я.

— И да и нет. Кул вчера ударил меня, я вернул ему должок, вот и все. Я прошу тебя не просто помочь мне. А сделать вместе со мной доброе дело.

— Какого рода? — насторожился я. Лаки засмеялся.

— Тебе понравится. Просто безобидная шутка. Помнишь, я говорил тебе про птичника?

Я напрягся и вспомнил.

— Ну?

— Так вот, — у Лаки загорелись глаза. — Я придумал, как ему отомстить. Мы с тобой выследим, где он живет, а ночью влезем к нему в дом и выпустим на волю всех птиц.

— Это преступление, — возразил я.

— Преступление? — хохотнул Лаки. — Нет! Эти птицы находятся у него незаконно. Он вряд ли кинется в полицию заявлять на нас. И потом, как он нас узнает, если мы будем в масках? Давай, помоги мне! Заодно развлечешься. Идет?

— Ты говорил, он здоровенный…

— И что? Нас ведь будет двое! К тому же, он такой смелый только днем. А ночью, голый, безоружный, кому он страшен? Кому?

— Ну… — сказал я.

— Я обещаю, все будет хорошо, — тут же сказал Лаки. — Помоги мне. Мы ведь друзья!

И он настолько обезоруживающе улыбнулся, что мне пришлось согласиться.

Вечером Лаки отправился следить за птичником, я остался один. Я много думал. Мне казалось, что в последнее время я упустил нечто важное, но все мои размышления в этом направлении упирались в какую-то стену. Когда совсем стемнело, вернулся Лаки.

— Ну что, ты готов вернуть свободу зябликам и щеглам? — спросил он. — Кстати, ты в курсе, что лесные птицы живут в неволе не больше месяца?

— Какой ужас! — буркнул я.

— Просто тебя никогда не держали в клетке, — странно сказал он. — Ты знаешь, что птица рождена для полета?

— И где он их держит? На двенадцатом этаже, в доме, где полно охраны? — мне его идея нравилась все меньше. К тому же, под вечер ударили заморозки, и на улице снова царила зима.

— Ошибаешься, — оскалился Лаки. — Ричи, тебя заботят такие мелочи, что я начинаю думать, уж не трусишь ли ты?

— Нет, конечно!

— К вопросу о месте содержания птиц. Эта сволочь живет в Частном секторе. Предлагаю выдвинуться ровно через два часа. Мы возьмем на стоянке мотоциклы, так быстрее получится смотаться туда-сюда, а еще мы возьмем подручные средства на тот случай, если кто-нибудь на нас нападет. И еще я думаю запугать его, сказав, что мы из Природоохранной Организации, чтобы он обосрался от страха и больше никогда не занимался браконьерством. Двух хулиганов в масках он не так испугается, как угрозы постоянного террора. Что скажешь?