Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал

Как будто ничего не изменилось. Однако прекратились почти незаметные, но оттого еще сильнее раздражающие мерцания ткани мира на самой грани восприятия. А потом я обернулся, и моя челюсть, что называется, беззвучно отпала.

За нашими спинами красовалась стена до самого неба. Абсолютно черная, ни один лучик света не пробивался сквозь магическую преграду, будто кто-то несказанно могущественный заслонил звезды гигантским плащом. Двигаясь словно во сне, я вытянул руку, и она уткнулась в мягкую, но непреодолимую преграду. Чем сильнее я давил на нее, тем сильнее она отталкивала мою руку.

— Осторожнее, Хэмфаст, — сказал Уриэль, — с такими вещами лучше не играть. Я поспешно отдернул руку.

— Ну что же, — сказал Уриэль, — мы сделали это. Сейчас мы переместимся еще раз. Готовы? Ну поехали.

И мы еще раз переместились.

— Слушай, Уриэль, — сказал Олорин, — может быть, нам не стоит так уж спешить, переночуем здесь, осмотримся?…

— Если хочешь, осматривайся, — отрезал Уриэль, — а я не буду и тебе не советую. Единственное место в Квадрате, где можно чувствовать себя в безопасности, это пещера Орлангура. Ты знаешь, зачем Орлангур сделал этот квадрат запретным?

— Нет. А зачем?

— Орлангур хотел создать в Средиземье золотой век. Он собрал в одном месте около тысячи разумных, которых считал достойными этой миссии, и окружил их магической стеной. Он велел им изучать окружающий мир и совершенствовать себя. Он открыл своим подопечным многие знания, а потом сказал, что дальнейшее они должны изучить самостоятельно. Через несколько лет после Исхода Орлангур перестал появляться в Квадрате, жизнь местного населения потекла своим чередом, они организовали довольно своеобразное общество… но это сейчас не важно. Если хочешь поближе пообщаться с местными жителями, почтенный Олорин, приходи сюда как-нибудь в другой раз. Теперь ты знаешь дорогу. Лично я не испытываю никакого желания с ними общаться. По-моему, путь в другие миры намного важнее и интереснее того, что сейчас вокруг нас. Ну так как, Олорин, ты с нами?

Олорин растерянно кивнул, и мы совершили еще одно перемещение.

Черная стена исчезла, а больше ничего вокруг не изменилось. Будь сейчас день, было бы любопытно взглянуть на пейзаж, а ночью, как говорится, все кошки серы. Уриэль огляделся по сторонам и целеустремленно двинулся в направлении, которое выбрал по одному ему ведомым причинам.

Мы шли недолго, не более минуты. А потом уткнулись в волшебную черную стену, точно такую же, как и та, что вздымалась до неба, но эта стена выглядела далеко не так величественно.

Скала. Пещера. Видать, большая пещера, раз у нее вход двадцать на двадцать футов. Вход затянут черной упругой преградой.

— Приготовились, — сказал Уриэль, — сейчас будем входить внутрь.

И мы вошли внутрь.

Пещера Орлангура воистину огромна, особенно в темноте. Уриэль сказал, что теперь можно пользоваться магией без ограничений, и Олорин немедленно зажег волшебный светильник. Несмотря на то что этот светильник светил, как сотня разом зажженных свечей, дальние углы пещеры тонули во мраке. А поблизости от нас…

Огромный высеченный в скале трон. Явно предназначен для дракона, это скорее лежанка, чем кресло. Но все равно величественно. Видно, Орлангур принимал здесь посетителей.

А это что за комнатка, скрытая за скальным выступом? Что это за человек обитал у Орлангура в гостях? Я задал этот вопрос Уриэлю, и тот рассмеялся.

— Разве ты не знаешь, Хэмфаст, что Орлангур принимал облик дракона только в торжественных случаях? Да и вообще, маг такого уровня может принять любой облик, и глупо доискиваться, какой из них истинный.

— Но как же так? — возразил я. — Я тоже могу принимать любой облик, но я же помню, что я — хоббит.

— Пройдет одна-две тысячи лет, и тебе будет не важно, на кого ты похож. Правда, Олорин?

— Это уж точно, — усмехнулся старый майар. Уриэль продолжал:

— Маг всегда выбирает тот облик, который больше подходит для задачи, которую он решает в данный момент. Орлангур был драконом, когда общался со своими подданными, но, оставаясь один, он предпочитал облик человека. Или, может быть, эльфа, я точно не знаю. Понимаешь, Хэмфаст, когда ты — дракон, многие вещи делать неудобно. Читать и писать, например.

Олорин, важно кивавший головой по ходу этой речи, внезапно встрепенулся:

— Кстати, Уриэль! Ты не искал здесь записки Орлангура?

— Искал и даже нашел. Посмотри вон на том столе.

Мы с Олорином направились к указанному столу. Странно, но я чувствовал какое-то необъяснимое волнение. Какое мне дело до Орлангура, но, с другой стороны, все-таки Великий Дракон — одна из самых знаменитых легенд Средиземья…

Стол. Куча пергамента на столе. Похоже, тут были еще и записки на папирусе, но папирус давно истлел. Так, что у нас на пергаменте? На каком это языке вообще написано? Видимо, я сказал это вслух, потому что Уриэль немедленно ответил:

— Не знаю. В Средиземье нет такого языка, это я проверял. Может, язык майаров, а, Олорин?

Олорин отрицательно помотал головой.

— Странно, — сказал Уриэль, — я был уверен, что это ваш язык. Иначе… Я даже не знаю, что это может быть. Разве что Орлангур посещал другие миры до своего исчезновения?

Олорин, задумчиво рывшийся в горе пергамента, внезапно замер, разглядывая один лист. Я заглянул через его плечо, это, конечно, неприлично, но что делать, мне же интересно, что так захватило внимание великого майара.

На листе пергамента, который Олорин держал в руке, были стихи. Стихи ни с чем не перепутаешь, даже если не понимаешь, на каком языке они написаны. Короткие рубленые строки, число рун в каждой строке подчиняется повторяющемуся ритму… Ну и так далее. Так вот, Олорин держал в руках именно стихи. В количестве двух штук, причем записанных разными рунами. Или… Нет, это одно стихотворение на двух разных языках. Точно, руны разные, но ритм один и тот же. Олорин увидел, что мы с Уриэлем пристально и ожидающе смотрим на него, пожал плечами и прочитал стихотворение вслух. Никто из нас ничего не понял.

— Это наш язык, язык валаров и майаров, — пояснил Олорин. — То, что справа. А то, что слева… Это тот же язык, на котором написаны другие свитки… Не знаю, никогда не видел ничего похожего. Оригинальное стихотворение. Сейчас попробую перевести…

И Олорин перевел.