Вадим Проскурин - Хоббит, который познал истину

— Для мирной жизни пойдет, а в критической ситуации решения будут запаздывать, потребуется более четкая вертикаль.

— Я тоже так думаю. Но в критической ситуации я могу вылезти из небытия и взять власть в свои руки.

— Ты так устал от власти, что хочешь на покой?

— Да нет, не то чтобы устал от власти… Мне все не дает покоя один вопрос: что происходит за гранью миров? Я вижу, что вы с Уриэлем все время чем-то заняты, вы делаете что-то важное — и по сравнению с вашими делами мои — жалкая возня в детской песочнице. То, что я считал настоящей жизнью, оказалось игрой, придуманной кем-то для собственного развлечения. Обидно. Не подумай, что я прошу тебя взять меня в свою игру, нет, я знаю, что, если тебе станет нужно, ты позовешь меня, а пока тебе это не нужно…

— Не трудись выражать это словами, я понимаю тебя.

В дверях снова появилась Борга.

— В течение последнего часа устойчивое снижение, — сообщила она. — Уже минус пятьдесят процентов, и волна продолжает нарастать.

Я молча кивнул. Теперь все встало на свои места. Интересно, как по-разному выглядят одни и те же события с разных точек зрения. Кстати, метеостанции Утренней Звезды — хорошая возможность отслеживать постороннюю активность на сервере, да так, что монитор гарантированно не обнаруживается никакими средствами, если, конечно, не влезать в Средиземье.

— Подожди, Леверлин, — сказал я, — мне надо кое с кем связаться.

Макс!

Я слушаю, Хэмфаст.

Я не нашел никаких следов Олорина. Что у тебя происходит?

Процесс идет.

Бомба установлена?

Нет необходимости. К сожалению, наши друзья уже успели скачать этот мир.

Друзья?

Враги, это ирония. У тебя есть что-то еще?

Да, есть. Я понял, как можно установить здесь гарантированно невыявляемый монитор посторонней активности.

Потом расскажешь, такую информацию лучше не передавать по открытым каналам. Что-нибудь еще?

Нет.

Возвращайся.

Прямо сейчас?

Чем быстрее, тем лучше.

Хорошо, я начну переход через несколько минут.

Давай.

— Мне нужно уходить, Леверлин, — сказал я, — но, сдается мне, я скоро вернусь.

— Успехов тебе, Хэмфаст! — произнес Леверлин, и в его глазах промелькнула черная зависть, которую он так и не смог подавить. Даже у самого лучшего мастера психологии есть пределы могущества.

На следующий день я снова появился в Вечном Лесу.

— У меня есть просьба к тебе, Леверлин, — сказал я и вытащил из собственного воротника одну за другой двенадцать булавок, на неискушенный взгляд ничем не отличающихся от обычных. — Эти артефакты должны быть размещены на метеостанциях, по одному на каждой.

— У нас всего семь метеостанций, — сообщил Леверлин. Я дематериализовал лишние пять булавок и продолжил инструктаж:

— Каждая булавка должна быть расположена в непосредственной близости от рабочего места диспетчера. Когда будет замечено существенное снижение магического фона, диспетчер должен внятно и отчетливо произнести вслух:

“Замечено снижение магического фона” и далее сообщить, на сколько снизился фон. Вопросы?

Леверлин задумчиво рассматривал булавки.

— Я не чувствую никакой магии, — заявил он.

— Естественно, это же высшая магия.

Лицо Леверлина приобрело страдальческое выражение, которое он тут же убрал заметным усилием воли.

— Очевидно, эти артефакты передают информацию, — сказал он, — они передают информацию тебе?

— Извини, Леверлин, но какая тебе разница?

— Тебе не за что извиняться, Хэмфаст, это я должен просить прощения за то, что задал вопрос, не относящийся к делу. Но я не собираюсь выведывать какие-то тайны, я только хочу узнать, смогу ли я связаться с тобой с помощью такой булавки?

— Нет, не сможешь. Только в самом крайнем случае можешь попробовать. Возможно, мне передадут твои слова. Но я не советую использовать булавки не по назначению. Те, кому предназначена информация, пока не придают большого значения твоему существованию, и лучше, чтобы так было и впредь.

— Это твои враги?

Я тяжело вздохнул.

— Моргот их разберет, враги они или друзья. У них свои интересы, у меня — свои, сейчас они во многом совпадают, но не во всем, и это не навсегда.

— Вы временные союзники?

— Можно сказать и так.

— Прости, Хэмфаст, что я снова вмешиваюсь не в свое дело, но ты уверен, что тебе не нужен мастер психологии?

— Уриэль — мастер психологии.

— Да, конечно… прости…

Почему-то я почувствовал себя виноватым. Может, и вправду стоит выпустить Леверлина в большой мир? Нет, сейчас это слишком опасно, в первую очередь для него самого. Да и нечего ему делать в большом мире. Пусть пока приносит пользу здесь.

— У меня хорошая новость для тебя, — сообщил Макс, — рапорт о выделении компьютера под Средиземье подписан и завизирован. Через пару дней будет отдано соответствующее распоряжение, еще дня через три оно придет в финансовую службу… Короче, все остальное — вопрос времени.

— Сколько времени это займет?

— Недели три, в худшем случае — месяц.

— В прошлый раз ты тоже говорил, что это займет месяц.

— В таких вещах никогда нельзя заранее предсказать, сколько времени потребует весь процесс. Бюрократия — страшная штука.

— Такой бюрократии нет даже при дворе ганнарского императора!

— Абсолютизм имеет свои преимущества, — сказал Макс и улыбнулся.

— У вас тоже абсолютизм!

— Это ты в газетах вычитал? Не преувеличивай, при абсолютизме оппозиционных газет не бывает.

— Почему же? В Ганнаре есть официальная оппозиция императору, у них свое теневое правительство…

— Значит, у них не абсолютная монархия.

— У вас тоже, но у них нет бюрократии, а у вас есть.

Макс скорчил недовольную гримасу.

— Ну и что ты мне предлагаешь? Революцию устраивать?

— Почему бы и нет? Но лучше постарайся устроить это дело как-нибудь побыстрее. Тюрьма мне уже…

— Это не тюрьма, — недовольно перебил меня Макс, — это полигон для испытаний информационного оружия.

— Вроде нас? Я, Уриэль, Сссра — мы тоже оружие?

— Формально — да, вы проходите в документах как опытные образцы многоцелевых программных агентов нового типа. В нашем законодательстве разумные программы не предусмотрены, поэтому приходится проводить вас по другой статье.

— Значит, мы рабы?

— Рабство у нас запрещено. Для людей. Интересно, кстати, будет понаблюдать судебный процесс, на котором будет решаться вопрос о ваших гражданских правах…

— Думаешь, я до этого доживу?

— Куда ты денешься? Насколько я понимаю, ты бессмертен и к тому же застрахован от неприятных случайностей. Я даже подумываю иногда, не посетить ли как-нибудь ваше Средиземье в базовом виртуальном теле. Я ведь после этого стану таким же, как Хаммер?