Сергей Фрумкин - Программист

– И?! – неожиданно, громко вопросил Дима.

– Эдак нежненько, тепленько, уютненько… – оценил Стас. – Полагаю, прежних хозяев ты выставил за дверь в одних тапочках?

– И ты купился! – едва сдерживавшаяся до этого момента Вика, прыснула со смеху. – А теперь попробуй без нэтфона!

Дима расплылся в улыбке и кивнул, предлагая послушать Вику.

Не понимая еще, чем вызвано всеобщее веселье, Стас поднял очки на лоб. В одно мгновение пространство раздвинулось и опустело. Элементы декора и дорогие обои исчезли. Освещение стало белым и неприятным. Из мебели в гостиной-столовой остались только диван, кресла и накрытый стол, в коридоре – вешалка, в спальне – кровать.

– Вот именно, Стас! Только самое необходимое, – улыбаясь невольно увеличившимся глазам друга, подтвердил Дима. – А ты чего ждал – я же день, как перебрался?

– И что за программа такая? – Стас почувствовать себя неуютно. Во-первых: над ним смеялись; во-вторых: его – программиста – так легко обманули с помощью элементарного наложения изображений.

– Классная идея? – смакуя и растягивая мгновенья своего триумфа, поинтересовался Дима. – Откапал в личных настройках домового сервиса. Подумываю: может так и оставить? Зачем тратиться на мебель и интерьер, если вижу я и так, что хочу видеть, а ощущаю все равно один диван, если бодрствую, или одну кровать, если сплю? Прикидываешь, сколько бы сэкономили наши родители, если бы не пыжились обустроить свои хоромы не хуже друзей или сослуживцев?

– То есть, здесь у тебя все липовое? – осознав, чем в такой ситуации можно поддеть друга, уточнил Стас.

– Ну не все… – начал Дима.

Его перебила скороговорка возбужденной и едва не прыгающей от восторга Вики:

– Но здорово же – скажи! Чтобы изменить обстановку в доме, достаточно одного мгновенья! Видел: все, все меняется?! Стиль, свет, расположение мебели! Сегодня ложишься спать в будуаре королевы Елизаветы, завтра просыпаешься во французском кабинете эпохи Людовика Шестнадцатого, принимаешь ванну где-нибудь в райском саду тибетского храма… Я просто потрясена! А ведь это так просто, как все гениальное!

– Ты же терпеть не могла фальшивое и надуманное? – удивляясь легкости, с которой Вика меняла убеждения, напомнил ей Стас.

– А делать ремонт каждые три года, просто потому, что хочется что-то поменять в жизни – не надуманно? – возразила подруга. – Разве, передвигая шкафы или меняя узор обоев, мы не пытаемся себя обмануть?

– Не знаю. – Стас пожал плечами. – Я шкафы не двигаю и обои не клею.

– Обман ведь обману рознь, Стас! Я знаю, что сама так хочу, значит, меня никто не обманывает!

– На салатики, значит, тоже через нэтфон…? – Стас посмотрел на стол, вокруг которого сейчас суетился весьма довольный собой хозяин. – Они не исчезнут?

– Не уверен, конечно! – Дима подвинул к столу кресло, приглашая в него даму. – Давай-ка выясним это вместе!

Дима откупорил бутылку шампанского. Пробка с грохотом ушла в потолок, чудом не повредив люстру. Впрочем, и грохот, и люстра могли быть внушаемыми – Стас теперь ни в чем здесь не был уверен.

– Музыку? – спросил Дима, наполняя бокалы бывших однокурсников.

– Правильно! – Вика подняла палец, требуя серьезно отнестись к следующей мысли: – Я хотела посмотреть прямую трансляцию с вручения премии года! Она уже десять минут, как идет! Оплата с меня. Никто ведь не против? Правильно?

Предложение прошло при одном «за» и двух воздержавшихся. Парням ничего не осталось: из вежливости Дима должен был уступить гостье, а Стас – даме. Тем более, Вика и не ждала, что ей откажут – едва вспомнив о своем концерте, девушка сразу же вошла на сайт с его трансляцией. Ребята находились «на связи» друг с другом – им оставалось только подтвердить нэтфонам намерение сохранить настройки синхронизации. Гул от аплодисментов и торжественные фанфары ворвались одновременно в уши Вики, Димы и Стаса, а ярко освещенный, полный шикарно разодетых гостей концертный зал возник там, где только что находились стены гостиной – друзей вместе с праздничным столом перебросили на один из свободных балконов зала. С прекрасно обозримой сцены с букетом цветов и статуэткой в руках спускался молодой, но уже любимый всеми актер. А на трибуну возвращалась пара улыбающихся в тридцать два зуба ведущих.

– Мы будем только смотреть концерт или отметим новоселье? – спросил Стас, протягивая свой бокал над столом.

Экспериментатор чувствовал нарастающее раздражение, которое нужно было «залить» шампанским. Все шло не так. Он позволил себе потратить вечер на общение с друзьями, но вовсе не хотел убить его разглядыванием платьев и ног, так называемой, «эстрадной элиты»!

Друзья не почувствовали недовольства и послушно протянули бокалы навстречу бокалу Стаса. Мелодичный звон пробуждал отголоски сладостных воспоминаний, но естественную музыку хрусталя тут же заглушили фанфары синтезатора – Вика увидела того, кого ждала, и прибавила громкости звука. Причем не только себе, а всей троице – видимо, хотела подчеркнуть друзьям важность момента.

На сцену поднималась звезда «мировой величины», певец со странным сценическим именем «Индиго». Где-то двадцати двух лет отроду, в обтягивающих брюках, весь такой изящный и тонкий…

«Только бы ты не пел!» – взмолился про себя Стас. Но небеса его не услышали: «Индиго» раскинул руки, выпятил грудь и завизжал во всю свою луженую глотку, перекрывая противным девичьим фальцетом усилившиеся в этот момент аплодисменты зала.

Стасу оставалось только смотреть и слушать. Какое-то время он делал это молча, попивая шампанское и стараясь отвлечь себя мыслями о работе и сделанном там сегодня открытии. Но раздражение все усиливалось. «Индиго» пел отвратительно. Не плохо, а очень плохо. Если бы у Стаса был абсолютный слух, он бы, наверное, приобрел двустволку и пробился на концерт этого гада, чтобы защитить себя и себе подобных. Стаса бесили не только тембр голоса певца, его неспособность держать ноту и контролировать дыхание: слова песни не склеивались ни в стихи (в них отсутствовала рифма, и то и дело пропадал ритм), ни, даже, в осмысленные фразы. Вслушавшись в текст, можно было подумать, что присутствуешь на новогоднем бале в психиатрической лечебнице, где каждому тяжелобольному предложили придумать по одной строчке. В придачу: певец танцевал так, словно изо всех сил хотел опровергнуть утверждение, что человеческому телу свойственны грация, импульсивность и чувство ритма. Еще: Вика смотрела на это «чудо» такими восторженными глазами, словно не могла даже вообразить ничего более совершенного и прекрасного, а Дима барабанил по подлокотнику кресла в такт мелодии и слегка шевелил губами, словно знал каждое слово песни, как гимн России…