Стивен Хант - Небесный суд

— Он свистун? — шепотом поинтересовался мальчик.

— Армирал? О Великий Круг, нет. Он один из моих знакомых. Я в свое время не стал сдавать его Суду. Берегу его, так сказать, на черный день. Мало ли кто еще пригодится мне, если я надумаю удалиться на покой.

— Мы держим путь к каналу Джалкин-Уэй, — сообщил Армирал. — Завтра будем неподалеку от Тернхауса. Ты скажешь мне, куда после этого следует отправиться?

— Пожалуй, — коротко ответил Гарри.

Хозяин яхты как будто собрался что-то сказать, но, видимо передумав, покачал головой и вышел из каюты.

— За яхту «Утренняя песня», на борту которой мы сейчас находимся, было заплачено деньгами, полученными от продажи украденного флотского продовольствия. Разумеется, платеж был осуществлен сложным, запутанным образом.

— Кто-то пустил украденные галеты налево, — понимающе произнес Оливер.

— Точно. Ты сообразительный парень, Оливер Брукс. Впрочем, чему удивляться. Ты сын своего отца.

— Все это время я думал, что мой отец занимался торговлей, так же как и дядя Титус.

— Вообще-то, именно так оно и было, — подтвердил Гарри.

— Он был хорошим человеком? — спросил мальчик.

— Вполне, насколько я помню, — ответил его собеседник. — Не стану лгать тебе, Оливер. Филеас Брукс порой бывал очень жесток. Если он считал, что его обманывают, или видел, что перед ним настоящий враг, он забывал о том, что такое жалость. Но мы с ним ладили. У нас были лучшие отношения, которые только могут быть между Ловцами волков.

— Как много он всего видел, как много всего сделал, служа королевству Шакалия! — вздохнул Оливер. — И тут эта нелепая гибель при крушении аэростата, бессмысленный несчастный случай.

— Несчастный случай? Может быть, — задумчиво произнес Гарри. — У меня всегда имелись сомнения на сей счет.

— Что? Неужели вы думаете?..

— Это не более чем подозрения, Оливер. Ваш воздушный корабль разбился в самом начале бесславной революции 1566 года, за которой последовала Двухлетняя война с Содружеством Общей Доли. Небесный Суд был занят исключительно выяснением судьбы членов комитета Бенджамина Карла. Теперь мои отношения с флотом скорее всего ограничивались бы сотрудничеством с Продуктовой комиссией, но я все-таки кое-что смыслю в обязанностях аэромастера, и мне не нужно объяснять, что, если у вас в детандере есть огонь, вы вряд ли станете прокладывать курс рядом с проклятым занавесом.

— И я единственный, кто остался в живых?

— Ты единственный, кого тогда нашли, дружище. Или тебе известны иные факты?

— Я ничего не помню, Гарри.

— Давай проверим твою память, — предложил Гарри. — Титус никогда не рассказывал мне, что ему удалось выяснить про смерть брата и крушение аэростата. Прежде чем дать мне задание, он ожидал встречи с каким-то человеком с юга. Но вместо него дождался двух убийц, наряженных в форму полицейских из Хэм-Ярда. Мне кажется, того, кого он ждал, перехватила эта же самая шайка, которая охотилась и за Титусом, и за мной. У тебя нет соображений, кем мог быть гость твоего дяди?

Оливер задумался.

— Дядя еще на прошлой неделе попросил меня встретить вас на летном поле, но он не упоминал ни о каком другом госте. Следующий воздушный корабль должен был прилететь в Хандред-Локс только через четыре дня.

— Давай попробуем подойти к вопросу с другой стороны, — предложил Гарри, вернув на нос сползшие к самому кончику очки. — Это как если бы я разговаривал с моим внутренним голосом. Только в противоположном направлении. Тогда я смог бы немного покопаться в твоей памяти. Не возражаешь?

— Один их фокусов уорлдсингеров?

— Что-то вроде того. Хотя те, кто учили нас, не состоят в ордене. Там вряд ли бы обрадовались, узнай они об этом. Одна из тех причин, почему орден так не любит меченых — элементарная зависть. Там боятся любого соперничества.

С этими словами Гарри прижал левую руку ко лбу мальчика и закрыл глаза, пытаясь установить контакт с его мыслями. Оливер предполагал что-то почувствовать, давление, щекотку, может быть даже головную боль, но никаких ощущений не испытал.

— Впервые с таким сталкиваюсь, — признался соратник его отца и дяди. — Мне не удается установить сцепление с тобой. Но ведь ты слышишь эхо моих мыслей, верно?

— Мне кажется, будто вы говорите в дюйме от моего уха, Гарри.

Оливеру вспомнился бездействующий кристалл истины в полицейском участке. Похоже, что-то защищает его сознание от уорлдсингерских вторжений. Неужели в нем уже сидит какое-то уродство, опасное и агрессивное? Что, если оно вызревает в нем, словно опухоль, готовое взорваться и искривить его тело? Тогда прав старый Пуллингер: ему больше пристало носить на шее торк и постоянно находиться под самым пристальным наблюдением ордена.

— Чертовски странно, Оливер. Возможно, и существуют люди, способные сопротивляться колдовству, ноты первый, кого я встретил в реальной жизни. Значит, придется прибегнуть к старому испытанному способу. Тебе запомнился кто-нибудь из гостей твоего дяди, что приходили к вам в дом за последние несколько месяцев?

— Кое-кого помню, — ответил мальчик. — Например, шкипера из Священной империи Киккосико. Приходили посыльные со станции кристаллической связи. В начале месяца, как обычно, приезжал главный клерк из дядиной миддлстилской счетной конторы.

— Может, какой-нибудь необычный гость?

Оливер сделал над собой усилие и попытался вспомнить.

— В месяц Амбара к нам дважды приходил какой-то граспер. Первый раз в самом начале месяца, второй — в конце.

— Старый? Старше Армирала?

— Куда как старше! Волосы на лице белые, щеки похожи на снежное поле, правда, на правой щеке была отметина.

— Татуировка? — уточнил Гарри.

— Нет. Больше похоже на клеймо.

— Армирал! — позвал Стейв, и тот вскоре снова сунул нос в тесную каюту. — Дай мальчику карандаш. Оливер, нарисуй отметину, которую ты видел у него на лице.

Оливер нарисовал крут, перечеркнутый тремя наклонными линиями.

— Как ты думаешь, что это? — спросил Гарри у хозяина яхты.

— Горняк из Шэдоуклока. Работает на шахте, где добывают летучий газ.

— Я тоже так подумал, — признался Стейв.

Армирал встал в дверном проеме и задумчиво поскреб толстую щекастую физиономию.

— Каждая линия означает спасшегося из завала рудокопа. Три линии у наших люди встречается редко. Значит, парень у них за старшего, Гарри.

Оливеру вспомнилось, как человек с клеймом на щеке вошел в Севенти-Стар-Холл. Вернее, юркнул, как будто был рад вновь, наконец, оказаться в закрытом помещении.

— У дяди Титуса не было контрактов с шахтами, где добывают летучий газ. С какой стати ему было встречаться с представителем горняков?

— Здесь ни у кого нет прямых контактов с Шэдоуклоком, Оливер. Ими занимается только Государственная продуктовая комиссия. Это практически закрытый город — только здесь вместо избираемого горожанами мэра правит военный губернатор, которого назначает парламент. Сколько людей погибло, пытаясь добыть богатства, таящиеся в глубине гор Шэдоуклока! Контрабандисты, агенты практически всех великих держав континента и прочие. Если Титус узнал что-то о непорядках, творящихся в Шэдоуклоке, я не удивлюсь, что какие-нибудь мерзавцы вынесли ему смертный приговор, опасаясь, что их гнусные делишки выплывут на поверхность.