Джон Адамс - Апокалипсис

Дня через два вырубилось электричество. А еще через несколько дней у Уайндэма вышло спиртное. Усевшись в "вольво", он отправился на поиски ближайшего города. Персонажи в историях о конце света используют авто двух типов: пресыщенные снобы тяготеют к тому, чтобы ездить на мощных спортивных автомобилях, частенько гоняя на них вдоль побережья Австралии, потому что ради чего еще стоит жить; все прочие ездят на подержанных джипах. С 1991 года, с войны в Персидском заливе, за время которой погибли двадцать три тысячи человек, по большей части иракские новобранцы, убитые умными американскими бомбами, особым спросом пользуются армейские внедорожники. Уайндэм же выяснил, что "вольво" как нельзя лучше соответствует его нуждам.

Никто в него не стрелял.

На него не нападала свора диких псов.

Город он обнаружил в пятнадцати минутах езды по шоссе. Следы мародеров отсутствовали. Все, кто мог бы мародерствовать, были мертвы, так всегда бывает при конце света.

По дороге Уайндэм миновал магазин спортивных товаров, но не остановился, чтобы запастись оружием и спасательными средствами. Он проехал множество ничьих автомобилей, но не остановился, чтобы слить из них бензин. Становился он перед винным магазином, где разбил камнем витрину и вынес оттуда несколько ящиков джина, виски и водки. Еще он заехал в продуктовый магазин, где обнаружил гниющие трупы ночной смены, лежавшие рядом с тележками товаров, которые так и не были выставлены на прилавки. Зажимая нос платком, Уайндэм загрузился тоником и разнообразными сортами содовой. Еще он набрал консервов, хотя не ощущал насущной необходимости запасаться впрок. Питьевую воду в бутылках он проигнорировал.

Зато в книжном отделе прихватил справочник бармена.

В некоторых историях о конце света повествуется о двух переживших Апокалипсис существах, мужского и женского пола. Эти двое выживших берут на себя дело восстановления народонаселения Земли, являющееся частью большой программы Возрождения Западной цивилизации без пороков Старого мира. Имена героев искусно замалчиваются до самого конца истории, когда неизбежно выясняется, что зовут их Адам и Ева.

По правде говоря, почти все истории о конце света на определенной стадии являются историями об Адаме и Еве. Наверное, именно поэтому они пользуются такой популярностью. Если уж говорить начистоту, должен признаться, что в периоды упадка собственной сексуальной жизни — и, увы, периодов этих было куда больше, чем хотелось бы признать, — я часто находил эти фантазии о постапокалиптических Адаме и Еве странно утешительными. Если ты единственный оставшийся в живых мужчина, то, по моему мнению, это значительно снижает вероятность отказа. И почти на нет сводит всяческие треволнения, связанные с самим процессом.

В данной истории тоже имеется женщина.

Не теряйте надежду.

К моменту ее появления Уайндэм успел прожить в кирпичном доме почти две недели. Он спит в спальне пожилой четы, и спит очень хорошо, хотя, возможно, причиной тому джин. Иногда по утрам он вскакивает, не понимая, где он, где его жена и как он попал в незнакомое место. В некоторые утра он просыпается с уверенностью, что вся предыдущая жизнь ему приснилось и эта спальня всегда принадлежала ему.

Но в один из дней он просыпается рано, в серой предрассветной мгле. Кто-то ходит внизу. Уайндэм заинтригован, но не испуган. Он не жалеет, что не остановился у магазина спортивных товаров и не взял ружье. Уайндэм ни разу в жизни не стрелял из ружья. Если бы он застрелил кого-нибудь — даже какого-нибудь постапокалиптического панка со склонностью к каннибализму, — то его самого хватил бы удар.

Уайндэм не старается скрыть свое присутствие в доме, когда спускается в гостиную. Там женщина. Она совсем недурна, эта женщина: стриженая блондинка, несколько изможденная, но молодая, лет двадцати пяти, самое большее тридцати. С виду она не слишком чистая, да и пахнет соответственно, но и сам Уайндэм в последнее время не уделяет большого внимания личной гигиене. Кто он такой, чтобы ее судить?

— Я искала, где бы переночевать, — объясняет женщина.

— Наверху есть еще одна спальня, — отвечает ей Уайндэм.

На следующее утро — на самом деле почти в полдень, но Уайндэм пристрастился спать допоздна — они вместе завтракают: бисквиты для женщины, миска хлопьев для Уайндэма.

Обмениваются впечатлениями, однако нас это не касается. Это конец света, и женщина знает о том, как такое случилось, не больше, чем знает Уайндэм или кто-нибудь еще. Хотя говорит в основном она. Уайндэм никогда не был особенно разговорчив, даже в лучшие времена.

Он не просит ее остаться. Он не просит ее уйти.

Не просит ее вообще ни о чем.

И так целыми днями.

Иногда секс как таковой сам является причиной конца света.

На самом деле, если вы позволите мне еще раз привести в пример Адама и Еву, секс и смерть связаны с концом света с тех самых времен, ну то есть с рождения мира. Ева, хотя ее предупреждали, что так делать не надо, вкушает плод древа познания Добра и Зла и сознает, что нага, а значит, является существом сексуальным. После чего она знакомит с этой доктриной Адама, дав ему откусить от плода.

Господь наказывает Адама и Еву за ослушание, выставив их из рая и призвав в мир смерть. Вот вам и первый Апокалипсис: Эрос и Танатос, слитые воедино, и все это вина Евы.

Неудивительно, что феминистки не особо жалуют эту историю. Если вдуматься, она выставляет женскую сексуальность в весьма неприглядном виде.

Может быть, это совпадение, но в одной из самых любимых моих историй речь вдет о неких астронавтах, которых затянуло во временную петлю. Когда же они возвращаются, то оказывается, что все мужчины вымерли. Тем временем женщины научились прекрасно справляться со всем самостоятельно. Им больше не требуются мужчины, чтобы воспроизводить род, и они основали общество, которое прекрасно функционирует и без мужчин, на самом деле куда лучше, чем когда-либо функционировали наши смешанные двуполые сообщества.

Но остаются ли вернувшиеся астронавты не у дел?

Ничего подобного. Они же, в конце концов, мужчины, и ими движет необходимость сексуального доминирования. Она, как говорится, генетически закодирована, так что уже скоро они пытаются обратить этот Эдем в очередной падший мир. Во всем виновата сексуальность, напористая мужская сексуальность. Иными словами, секс, который больше похож на изнасилование, чем на секс.

И уж точно никак не связан с любовью.

Что, если вдуматься, выставляет мужскую сексуальность в весьма неприглядном виде.

Полагаю, чем больше мы меняемся, тем больше остаемся неизменными.

Так вот, Уайндэм.

Уайндэм выходит на крыльцо около трех. Выносит содовую. Выносит джин. Вот что его занимает теперь. Он не знает, где женщина, он все равно не испытывает по её поводу никаких сильных чувств.