Евгения Белякова - Трава на бетоне

Арин поднял голову, встретил жесткий, затуманенный взгляд Ская, отложил книгу в сторону, потянулся:

За прошедшие пару часов в этом дворе ошивались сразу два полицейских патруля.

Как думаешь, не многовато для такой дыры?

Скай подошел к столу, потянул тяжелую металлическую цепочку, вытащил датчик из стакана с водкой, задумчиво посмотрел, как стекают прозрачные легкие капли по черному пластику и потухшему посеревшему экранчику:

Нервы не выдержали?

Он просто отвратно пищал. Ты слышал, что я сказал? Я здесь оставаться не собираюсь. Выкладывай, что тебе от меня надо, решим этот вопрос и до свидания.

Идешь на компромиссы? — усмехнулся Скай, вкладывая в погасший датчик чип.

Это мое решение, а не компромисс.

Садись, я тебе разъясню ситуацию, — сказал поисковик, наблюдая, как оживает мятным, опротивевшим зеленым светом восстанавливающий информацию приборчик, потом отвел взгляд от монитора, спросил неожиданно, — ты всегда так сидишь?

Арин оглядел себя, поморщился, рассмотрев бурую рванину материала футболки на простреленном плече:

Всегда. Ты там вроде разъяснять собирался. Разъясняй.

Сначала поставим чип на место.

Скай присел перед креслом, провел ладонью по щеке Арина, точно по полоске кельтского орнамента, бегущей от виска:

Поверни голову.

Арин послушался, замер, услышав хруст вскрываемого лезвия возле самого уха, развел колени, позволяя Скаю сесть ближе:

Сколько можно меня полосовать…

Не ной — разрезом больше, разрезом меньше… Тебе должно быть без разницы, с твоим-то сроком жизни.

Арин не ответил, он, практически не дыша, смотрел сквозь прикрытые лиловые ресницы на близкое сейчас лицо поисковика, отметив вдруг неброскую, спокойную красоту его черт, строгие, правильные линии скул, и серый чистый свет глаз.

Заметил Арин и тонкий шрам на виске, и следы швов чуть выше, почти под самыми волосами, а самого шрама от зашитой раны не видно, он скрыт отливающим сталью густым коротким ежиком.

Странно, подумалось Арину. Я инстинктивно вижу в лицах людей даже самые неуловимые признаки тщательно скрываемого уродства души. Оно проступает сквозь самые красивые черты, сочится грязной желчью из самых красивых глаз, оно пропитывает человеческий облик, я улавливаю его моментально… А здесь я его не вижу. Почему-то не задумывался об этом раньше, надеялся, что этот человек станет незначительным эпизодом моей жизни, о котором будет легко забыть, но нас вновь что-то столкнуло, и теперь он еще и не хочет меня отпускать, не объясняя, зачем я ему нужен:

Давай быстрее.

Скай наклонил голову:

На этот раз я не могу торопиться, потому что знаю, как это делается.

Не понял. А что было в прошлый раз?

Русская рулетка.

Забавно, — улыбнулся Арин и сжал коленями бока Ская. — ребра тебе бы за это переломать.

Ты придурок или как? — злобно сказал Скай, — какого хера ты дергаешься? Хочешь, чтобы тебя замкнуло?

Откуда ты знаешь, что нет? — огрызнулся Арин, расслабляя колени. — Может, и хочу.

Больше ничего не хочешь? — поинтересовался Скай, широкой лентой пластыря заклеивая густую сетку глубоких разрезов на коже под волосами подростка.

Курить, — тут же ответил Арин. — Все?

Да, теперь слушай, — Скай отложил лезвие подальше, потом, подумав, сунул его в карман, подался вперед, обнял Арина за плечи. — Внимательно слушай. У тебя чип военного образца, каждый такой чип снабжен деструктором, реагирующим на индивидуальный код. Этот код может быть введен любым, кто имел доступ к чипу и скачал с него информацию. Притом введен откуда угодно, система дистанционна.

Понял?

Да, — коротко ответил Арин.

Датчик дублирует сигналы кода, так что, избавиться от моего влияния, выкинув датчик, ты не можешь, иначе ты лишишься связи с миром и потеряешь информацию о том, сколько времени тебе осталось жить. Единственное, чем могу тебя утешить: я не маньяк и не псих, но отпускать тебя все равно не хочу. Побудешь со мной.

Для чего я тебе? — спросил Арин, и Скаю показалось, что он услышал в его голосе тщательно сдерживаемую дрожь, но не дрожь обреченности, а тяжелую, металлическую, злобную.

Для секса, — ответ был заготовлен заранее, но Скай не удержался и все-таки пояснил. — Обычного. Не такого, как ты боишься.

Арин поднялся, проскользнув под рукой поисковика, вытащил из лежащей на столе пачки сигарету, закурил, отложил зажигалку, отошел к окну.

Скай наблюдал за ним со смешанным чувством понимания и тревожного ожидания. Он хорошо помнил предупреждение Макса, поэтому не исключал возможности, что парня придется опять удерживать, прибегая к физическому насилию, успокаивать, а потом таскать за собой повсюду связанного, опасаясь, чтобы он не смотался и опять не натворил дел. Также он знал, что не мог назвать другой причины, поэтому не испытывал неловкости. Решения, принятые в безвыходной ситуации, — всегда самые правильные, хотя, по логике, учитывая прошлое парнишки, такой поворот дела был нежелательным.

Арин оперся рукой на раму окна, сказал тихо:

Опять менты. Надо отсюда уходить.

Отойди оттуда, — сразу же среагировал Скай. — Нам и так повезло, что мы смогли провести здесь ночь. Видимо, кто-то видел мою машину еще вчера. Пойдем.

Он поднялся, сгреб в сумку сваленные на столе пластиковые карты, застегнул молнию, подошел к двери, оглянулся:

Идешь?

Арин молча потушил сигарету, повернулся, наклонился, согнув колено, затянул туже блестящие полосы ремней, привычно провел ладонью по бедру, ища металлические пластины-держатели, не нашел, выпрямился медленно.

Скай остановился. На фоне серой мутной рамки окна стройная, сильная фигурка казалась тающей, нечеткой. Тусклый свет размыл очертания узких, плотно обтянутых тканью джинсов бедер, растворил и приглушил яркий сиреневый цвет волос, размыл бурые пятна подсохшей крови на разорванной футболке. А глаза остались прежними, сохранив дерзкий, презрительный блеск, смешанный сейчас со снисходительным пониманием и брезгливой жалостью.

Идешь? — тихо повторил Скай.

Арин не двинулся с места и ничего не ответил.

Некогда тупить, подумай, прежде чем решать окончательно. Или тебя здесь бросить и запереть на хрен, чтобы ты посидел и подождал ментов? В колонию захотелось?

Слушай, я не могу применять силу, любой шум подставит нас обоих, давай выберемся отсюда и разберемся где-нибудь в другом месте.

Тишина, нарушаемая только еле слышным, приближающимся воем полицейских сирен.

Арин, некогда демонстрировать характер, — терпеливо сказал Скай, с ужасом осознавая, что из-за такой мелочи может рухнуть все и сразу, он потеряет Арина, следовательно, потеряет жизнь, а Арин потеряет свои последние несколько месяцев свободы. — Я же сказал, ты мне нужен не как игрушка. Просто нужен. Но ты не поддаешься по-хорошему, поэтому пришлось поступить так.