Сборник - Дьявольские миры

– Знаю, что так говорят, но это смешно. В действительности нет силы, естественной или сверхъестественной, которая могла бы поднять ДС-8 в воздух и перенести его за три часа в Нью-Йорк.

– Но, мистер Джэнюэр, это происходит каждый день, сотни раз в день.

Если вы пойдете в международный аэропорт, то увидите, как они взлетают каждые полчаса. Шум стоит такой, что едва можно устоять на ногах.

– Да, знаю, как это выглядит, и именно это имею в виду, когда говорю, что все они большие притворщики. Они убедили всех, что умеют летать. Это вид массового гипноза. Это слово применяется, когда говорят о волшебстве, общей иллюзии.

Пегги выглядела так, будто хотела вскочить и убежать.

– Даже если вы правы, почему вы боитесь летать? Думайте о них так же, как и все остальные люди.

– Потому что это опасно. В один прекрасный момент все одновременно поймут, что эти штуки не могут летать, и тогда все они разобьются.

– Ну… тогда… - Она выпустила мои руки. - Готово, мистер Джэнюэр, вот и все.

Я неохотно оторвался от чудесного видения, поднялся, положил деньги в карман ее халатика и почувствовал при этом теплую упругость вздымающейся под ним груди.

– Увидимся в следующий раз, - сказал я.

– Да, но… может, я уйду ненадолго в отпуск. - Она достала из кармашка деньги и посмотрела на них - их было достаточно, чтобы вызвать улыбку на ее лице. - Думаю, что мы увидимся в следующий раз.

– А как насчет того, чтобы увидеться раньше? - спросил я. - Мы можем пообедать у меня с бутылкой шампанского и спокойной музыкой.

– Не знаю… - с сомнением сказала она. - Если бы вы были молодым ирландцем, все было бы просто, а так…

– Соглашайся, Пегги. Мы не будем делать ничего предосудительного, только держаться за руки, а этим мы занимаемся регулярно.

– Да, но…

– Я позвоню завтра вечером.

– Хорошо. А я узнаю, как он отнесется к этому.

Я был доволен, что она сказала "не знаю" вместо равнодушного "нет", как это всегда было раньше, и в результате едва не допустил оплошность. Я уже направился к креслу парикмахера, где поджидал Анджело, как вдруг спохватился и подошел к Пегги, доставая из кармана маленький бумажный конверт.

– Я чуть не забыл, - сказал я, подавая ей конверт.

– Да и я тоже, - ответила она и, взяв маленькую щеточку, аккуратно собрала все обрезки ногтей в конверт и подала его мне.

– Спасибо, Пегги, - поблагодарил я, пряча конверт в карман, и улыбнулся озабоченному выражению ее лица.

– Как бизнес, Анджело? - спросил я, усаживаясь в кресло.

– Не так уж плохо, мистер Джэнюэр. А как книжный бизнес?

– Великолепно. Продолжаю получать барыши.

– Не, понимаю, как вам это удается, мистер Джэнюэр. Многие книжные лавки вдоль бульвара Голливуд гораздо больше, чем ваша, но кажется, они не обеспечивают своим владельцам такого образа жизни, как у вас.

– Я скажу вам, Анджело, почему. У меня есть побочный бизнес. По вечерам я делаю прически, хотя и не вхожу в союз парикмахеров. Но вы никому не говорите об этом, ладно?

– Ну, на этом вы не разбогатеете! - засмеялся он, но потом стал серьезным. - Хорошо, что вы пришли сегодня.

– Почему?

– Потому что утром здесь был парень, который расспрашивал о вас.

Здоровенный парень в каскетке и с короткой стрижкой, как у немецких злодеев из шпионских фильмов.

– Да? - Моя шея вытянулась и вовсе не потому, что в это время ножницы бегали по голове вверх и вниз. - Чего же он хотел?

– Он пришел сюда около половины девятого, сразу после открытия.

Сказал, что хочет побриться. Я ответил, что бритьем не занимаюсь, что многие парикмахеры теперь отказываются от бритья. Он кивнул в знак того, что все понял, но не ушел, а стал расхаживать по салону и болтать про погоду и так далее. Наконец он сказал, что заглянул потому, что его друг, парень по имени Дюффус Джэнюэр, ходит сюда. Я заявил ему, что вы один из лучших моих клиентов, а он ответил, что хороший клиент должен ходить часто. Я сообщил, что вы действительно часто бываете у меня. Тогда ему захотелось узнать, стрижете ли вы волосы, делаете ли маникюр и что еще вы делаете.

Я кивнул, и Анджело продолжал:

– Он хотел знать, есть ли у вас определенный день недели, когда вы приходите к нам, и я высказался в том духе, что вы приходите тогда, когда чувствуете в этом необходимость, а иногда, когда у вас много работы, вы можете не появляться довольно долгое время.

– Это все? - Мои пальцы стиснули под белым покрывалом ручки кресла.

– Да… Хотя вот еще что. Он говорил, что волосы в парикмахерских собирают, и хотел знать, что я делаю с ними.

– И что же вы ему ответили?

– Сказал, что выбрасываю вместе с мусором.

– И…

– О, я не сказал ему, что вы уносите срезанные волосы в мешочке.

– Это хорошо, Анджело.

– И я не сказал ему, что вы уносите с собой и обрезки ногтей.

– Очень хорошо, Анджело, я вам очень благодарен, - сказал я, протягивая ему пятидолларовую бумажку, после того как он закончил работу.

– Благодарю, мистер Джэнюэр. Считаю, что на этот раз получилось весьма удачно.

– Я тоже так думаю, - засмеялся я, - но мои слова относятся не к прическе, а к тому, как вы ответили на вопросы этого типа.

– Да, - согласился он, - вы же знаете, что я не отношусь к болтунам.

В ответ я улыбнулся, но ничего не сказал. Анджело был так же болтлив, как и все парикмахеры, но мой маленький секрет он сохранил. Он собрал обрезки моих волос и положил их в бумажный мешочек. Я внимательно все осмотрел, нашел три или четыре пряди, которые он пропустил, и тоже положил их в мешочек.

– Знаете, мне даже любопытно, что вы делаете с волосами, которые уносите, - поинтересовался Анджело.

– Скажу вам, - ухмыльнулся в, - если пообещаете хранить тайну.

– Да, сэр, конечно. Мой рот будет на замке.

Я подвинулся к нему и понизил голос.

– Я собираю волосы, чтобы сделать из них подушку и подарить одной даме.

Он посмотрел на меня, не зная, засмеяться ему или принять это всерьез.

– И еще, Анджело…

– Да, сэр?

– Если этот парень придет опять…

– Да?

– И если он будет подстригаться, то сохраните мне немного его волос.

Мне бы хотелось положить и их в подушку. За это получите десять долларов.

– Да, сэр, обязательно! - Его лицо расплылось в улыбке.

Я вышел из парикмахерской и направился к себе домой. Мой дом представлял собой комбинацию книжной лавки и квартиры и располагался в нескольких кварталах оттуда, на бульваре Голливуд. Прокладывая пусть сквозь толпы туристов, рассматривающих имена кинозвезд на тротуаре, и хиппи, ждущих подачек от туристов, я с беспокойством оглядывался назад.

Кто-то проявлял интерес к моей особе, что мне очень не понравилось.

Но в настоящий момент было что-то другое. Я понял это, как только собрался шагнуть на переход, и быстро обернулся. На меня смотрел автомобиль. Это был большой, зловеще выглядевший "кадиллак" с копьевидными выступами сзади. В его взгляде я чувствовал злобу. Его похожая на зубы облицовка радиатора злобно ухмылялась, а тигриные лапы повернулись к тротуару, готовясь к прыжку.