Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл

— М-да, — хмыкнул доктор Шекангуан. — Результаты обследования у вас блестящие. Как насчет того, чтобы отложить завтрак и приготовиться к операции? У нас уже несколько покупателей на очереди. Не хотите продать печень или сердце?

— Печень? Сердце? У человека только одна печень и только одно сердце, — ответил Чистотец.

— Вот именно, — улыбнулся доктор Шекангуан, показав зубы ровные, как косточки в маджонге. — Вот почему они так дорого стоят, если, конечно, они у вас здоровые и генетически чистые. Мы гарантируем, что сумма будет выплачена любому лицу по вашему выбору.

— Вы думаете, я хочу умереть? Продать свои органы за деньги? Бред какой-то!

— Ну же, не надо поспешных выводов, — не унимался доктор Шекангуан, похлопывая Чистотца по руке и наливая ему чашку кофе из термоса.

Чистотец уже собирался отпить кофе, когда заметил, как из кухни выглядывает Торгол. Несчастный трясся так, что рука у Чистотца тоже невольно заходила ходуном, и в результате он плеснул кофе на колени доктору Шекангуану.

— Ох, извините! — воскликнул Чистотец.

Нетвердой походкой подошел Торгол с губкой, пропитанной очень холодной водой, — приложенная к паху доктора, она заставила его издать новый вопль и метнуться в недра клиники.

— Н-не п-пей к-кофе! — брызжа слюной, пролопотал Торгол. — Т-там с-снотворное! С-скорее!

Притащив Чистотца на кухню, он толкнул склизкую дверь черного хода, которая вела в проулок. Чистотец переступил порог и был таков еще до того, как ему пришло в голову задать хоть какие-нибудь вопросы.

— Торгол, — моргнул, входя мгновение спустя в кухню, доктор Шекангуан в чистых штанах. — Тебе и в самом деле не следовало его отпускать. Мы только что договорились о замечательной цене за его органы.

— И-извините, н-но…

— Будет, Торгол, будет, — прошипел доктор, доставая шприц. — Так вот, мы пообещали мистеру Брэнду печень. А мы всегда выполняем обещания.

Арета Найтингейл сидела у себя в палатке, потягивая кофе и лелея комплекс вины, унять которую не смог даже психостимулирующий парик «гейша». «Жучок», который они спрятали в одежде Чистотца, работал, и Широкая Частота уже доложил, что светловолосый гость сатьяграхов благополучно добрался до Питтсбурга. Да, «Забвение-6» остановило мозговой смерч, но кто знает, какой ущерб оно само причинило? Сейчас трансвестит пыталась представить себе состояние Чистотца и как он отнесется к письму, в котором от него требуют связаться с Джулианом Динглером… Да и не выбросил ли он его вообще?

Она заметила, что деревья, которые еще вчера когтили небо черными алчными силуэтами, сегодня приготовились распустить почки. За ночь дали стрелки с набухшими бутонами нарциссы, которые посадил Гроди. Настроение в Форте Торо становилось все более праздничным. Кем бы или чем бы ни был Чистотец, он не принес вреда сатьяграхам. Во всяком случае, пока. Но странный скиталец определенно разбередил странные мысли.

Раскрыв свою сексуальную ориентацию и сменив имя с Дензеля Фиска на Арета Найтингейл, трансвестит отрезал себе дорогу назад — и уж тем более когда вступил в ряды сатьяграхов. С тех пор и до появления Чистотца Арете удавалось блокировать мысли о прошлом. Она знала, что ее жена Эрата не желает ее больше видеть. Но сын Минсон — другое дело. Особенно если бы мальчик, который уже стал мужчиной, узнал правду.

Минсон Фиск, игравший некогда на валторне в «Струнном квартете Джуллиарда» на концертах в Библиотеке Конгресса, бросил Нью-Йорк и карьеру профессионального музыканта, чтобы стать социальным работником во флоридском городке Форт-Лодердейл, где не только раскрылся полностью (занялся не чем иным, как боксом), но и оказался настолько хорош, что стал гей-символом и прославился на всю страну, когда нокаутировал преподобного Стабби Кенвика, одну из звезд «Христианского шоу-бизнеса», во время благотворительного поединка в «Театре перфоманса имени Джеки Глисона» [33] Джеки Глисон — комедийный актер, популярный ведущий телепрограммы «Шоу Джеки Глисона», шедшей в 1950–1960-х гг. в Майами. Очнувшись, Стабби обнаружил, что лишился нескольких миллионов клеток мозга, двадцати двух очков в рейтинге и самоуважения. А Минсон Фиск, передав свой выигрыш в фонд исцеления СПИДа, в одночасье стал звездой. С тех пор он подписал контракт с Обвалом О'Флагерти, который устраивал так называемые эффектные поединки «Бои не на жизнь, а на смерть» с Ксерксом «Труподелом» Макколлумом из нового Царства Солнца в Лос-Вегасе, мегаполисе, вобравшем в себя остатки Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса после гигантского землетрясения, известного как Йети.

В нынешнем, пост-чистотцовом настроении Арета вынужденно признавала, что гордится. Сын делает то, чего сама она не сумела и, наверное, никогда не сможет: он верен себе и вдохновляет других. Но набраться смелости выйти на ринг с Ксерксом Макколлумом, угольно-черным костоломом с боен Канзас-Сити, самым высокооплачиваемым борцом мира! У него же на счету сорок пять встреч, сорок пять нокаутов и три смерти жертв!

Арета боялся и радовался за сына, как никогда не боялся и не радовался за себя. Чего бы он ни отдал, чтобы посмотреть бой живьем! Но это безумная мысль. У него слишком много работы здесь, на нем лежит слишком большая ответственность. Слишком многие зависят от его руководства. Но что бы это было за мгновение! Конечно, Минсона вырубят в первые же пять секунд. Вероятно, он заработает неизлечимое повреждение мозга или даже умрет. А может, и нет. Может, и нет! Так или иначе — долг отца быть там. Разве не так? Даже если отец — трансвестит.

Такие мысли точно лесной пожар бушевали в голове у Ареты. Секретная операция. Улизнуть из Форта Торо, добраться в Невадафорнию и увидеть бой! За такое сатьяграхи, вероятно, его выгонят. Скорее всего он никогда не встретится с Парусией Хид. Он может попасть в лапы «Витессы» или федералов (что в общем-то одно и то же). Но это стоит того, чтобы снова увидеть сына (и, скажем, прошвырнуться чуточку по магазинам).

Арета отправилась на поиски Ищейки, но ДатаКуб в информационном центре был пуст. А что, если…

В систему она в вошла с терминала Ищейки, введя мастер-код «плацебо-домино». Этого пароля не знал даже карлик.

В последнем заведенном им файле оказалось письмо Джулиану Динглеру, которое Ищейка набросал для Чистотца, но отправленная самому Динглеру записка почему-то отсутствовала. Странно. Надо будет поговорить с Ищейкой. А пока Арета вошла в матрицу и вызвала ЭНТОМОЛОГА.

Из кибернетической тьмы сложилось лицо за сеткой.

— Доброе утро, друг мой, — засочился мягкий голос. — Ещщщще порыбачччим?

Арета поежилась.

— Тебе известно, что случилось с сообщением, которое Ищейка послал вчера в Питтсбург? С закодированным сообщением в «Витессу»?