Тед Уильямс - Море серебрянного света

И только тогда, когда заиграла мягкая чувствительная мелодия фортепьяно, к которой присоединились несколько тактов струнных и хор, и Дульси сообразила, что музыку добавили после конца пленки, в ней что-то щелкнуло. Она встала на ноги, рыдая во все горло, и пару раз упала, прежде чем сумела добраться до ванны, где ее начало рвать без остановки.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ: Улыбка – развлечения для взрослых

(Изображение: игровой салон "Улыбка", сцена с представлением)

ГОЛОС: Ты много работаешь, верно? Как насчет того, чтобы, не выходя из дома, поучаствовать во взрослых развлечениях высшего качества? Улыбка, сетевой клуб для джентльменов номер один, предлагает самые лучшие осязательные развлечения и полную анонимность, во всем; останови эту боль, темноту и холод, и эту боль, боль, боль...

– СТИВЕН? – Рени заметалась на каменной полке, отчаянно пытаясь найти путь вниз, к мальчику, но тропа заканчивалась через нескольких метров, соединяясь со стеной ямы, гладкой, как расплавленное стекло. – Стивен! Это я, Рени!

Он медленно откинул голову назад, его затененные глаза ловили медленный блеск звезд, висевших высоко над ними, но ничем не показал, что узнал ее. Быть может, она ошиблась? В яме было темно, несмотря на странные искривленные звезды над головой, темно как поздним вечером, а он был во многих метрах от нее.

Рени ползала взад и вперед на полке, как леопард на ветке. – Стивен, поговори со мной. Как ты себя чувствуешь?

Он перестал плакать. Когда эхо ее крика умчалось прочь, она услышала его вздох, слабый и несчастный, пронзивший ее сердце. Какой он маленький! Она даже забыла, насколько он мал, насколько незащищен от этого жестокого мира.

– Послушай. – Она попыталась говорить спокойным голосом. – Я не могу спуститься, но, может быть, ты можешь подняться ко мне. Ты можешь, Стивен? Пожалуйста?

Он опять вздохнул. И опустил голову. – Нет пути наверх.

Как будто что-то тяжело ударило Рени в грудь. Это его голос, никаких сомнений. – Черт побери, Стивен Сулавейо, не говори мне так, не попытавшись. – Она услышала гнев в своем голосе, гнев, рожденный ужасом и усталостью, и попыталась успокоиться. – Ты не представляешь себе, как долго я искала тебя, где только не была. Я не сдамся. И ты не должен сдаваться, тоже.

– Никто не ищет меня, – вяло сказал он. – Никто не приходит.

– Нет, неправда! Я пыталась! И пытаюсь. – Из-за слез в глазах вся эта и так странная сцена расплылась, стала полным абсурдом. – О Стивен, я так скучаю по тебе.

– Ты не моя мама.

Рени заледенела, потом с трудом отодвинулась назад, едва не упав в реку. Она молча вытерла слезы. Неужели у него что-то с головой? И он думает, что мама еще жива? – Нет, я не твоя мама. Я – твоя сестра, Рени. Ты помнишь меня, или нет?

После долгих мгновений молчания он ответил. – Я помню тебя. Ты не моя мама.

Сколько он помнит? Возможно он, защищаясь, выдумал себе, что мама еще жива. Не напугает ли она его настолько, что введет в ступор, если будет спорить с ним. Может ли она позволить себе рискнуть? – Нет, я не твоя мама. Мамы здесь нет, только я. И я пыталась найти тебя... очень долго. Стивен, нам надо уходить отсюда. Есть там такое место, что ты можешь взобраться наверх?

Он покачал головой. – Нет, – с горечью сказал он. – Нет такого места. Я не могу взобраться. И у меня все болит.

Тише , сказала она застучавшему сердцу. Медленнее. Ты не поможешь ему, если ввергнешь себя в панику. – Что у тебя болит, Стивен? Скажи мне.

– Все. Я хочу домой. Я хочу к маме.

– Я делаю все, что в моих силах...

– Сейчас! – пронзительно крикнул он. – Руки замелькали в воздухе – он бил себя по голове. – Сейчас!

– Стивен, нет! – крикнула она. – Успокойся, все будет хорошо. Я здесь. Теперь ты не один.

– Всегда один, – с горечью сказал он. – Только голоса. Обманы. Ложь.

– Иисус милосердный. – Рени почувствовала, что еще немного, и распухшее болящее сердце задушит ее. – О, Стивен, я никакой не обман. Это я, Рени.

Он долго молчал, крошечная фигурка, почти неотличимая от больших каменных валунов, валявшихся на дне ямы. Журчала река.

– Ты возила меня на океан, – наконец сказал он более спокойным голосом. – Там птицы. Я бросал... что-то. Они хватали это в воздухе. – В его голосе появилась нотка удивления, как если бы что-то вернулось к нему.

– Хлеб. Ты бросал кусочки хлеба. И чайки, она сражались за них – помнишь? Ты еще так смеялся. – Маргит (* курортный город в Южной Африке), вспомнила она. Сколько ему было? Шесть? Семь? – Ты помнишь, как один человек играл, а его собака танцевала?

– Да, прикольно. – Он сказал это так, как если бы ничего не чувствовал. – Прикольная маленькая собачка. Одетая в платье. Ты еще так смеялась.

– Ты тоже смеялся. О, Стивен, а что еще ты помнишь? Твой комнату? Нашу квартиру? Папу? – Она увидела, как он закостенел и молча выругала себя.

– Кричит. Всегда кричит. Большой. Громкий.

– Стивен, он не такой...

– Кричит! Злой!

По звездам наверху прошла рябь, их накрыла тень, на мгновение погрузившая большую пещеру во мрак, и сердце Рени опять застучало. Она не могла дышать, пока не увидела маленькую съежившуюся фигуру Стивена.

– Да, иногда он кричит, – осторожно сказала она. – Но он любит тебя, Стивен.

– Нет.

– Любит. И я. Ты знаешь это, верно? Насколько я тебя люблю? – Ее голос треснул. Как ужасно – быть так близко и все-таки так далеко. Она хотела схватить его, обнять, целовать его лицо, прижать к себе близко-близко, почувствовать каждый изгиб его волос, дышать запахом маленького мальчика. Неужели настоящая мать чувствует что-то большее?

Но, похоже, вспомнив об отце, ребенок опять погрузился в угрюмое молчание.

– Стивен? Поговори со мной, Стивен. – Ничего, кроме журчания реки. – Не делай так! Нам нужно уходить отсюда. Нам нужно найти путь. Но я ничего не смогу сделать, если ты не будешь говорить со мной.

– Отсюда не уйдешь. – Голос говорил так тихо, что она едва слышала. – Обманы. Ранят меня.

– Кто ранит тебя?

– Все. И никто не приходит.

– Я здесь. Долгое время я искала тебя. Почему бы тебе не попытаться найти дорогу и подняться ко мне? – Она отползла подальше от конца тропы, стараясь найти место в отвесной каменной стене, в котором можно было бы спуститься вниз. – Скажи мне, что еще ты помнишь? – сказала она. – Как насчет твоих друзей? Ты помнишь их? Эдди и Соки?

Он опять откинул голову. – Соки. Он... он повредил голову.

Она почувствовала, как по спине пробежала холодная дрожь. Неужели Стивен имеет в виду припадки Соки, конвульсии, которые, как показалось Рени, она вызвала сама, разговаривая с ним. Сколько Стивен об этом знает? Быть может он запомнил, как они впервые пошли в этот ужасный клуб, "Мистер Джи"?