Тед Уильямс - Море серебрянного света

– Она любила меня, – сказал Пол.

– Заткни свой поганый рот. У тебя нет права говорить о ней.

– Верно. Но мой единственный грех состоит в том, что мне нечего было предложить ей, кроме жалости. И все равно это больше, чем ты можешь сказать о себе!

Жонглер встал, бледный от ярости, и поднял сжатые кулаки. – Свинья. Я убъю тебя.

Пол тоже встал. – Попробуй. Вперед – ты и так сделал мне все, что только мог.

Товарищи Пола повернулись к ним – его спор с Жонглером стал слишком горячим. К ним уже бежал Азадор. – Пожалуйста, мои друзья, не надо драться. Один враг у нас уже есть – и его одного хватит на нас всех, э?

Пол пожал плечами и сел. Азадор прошептал что-то в ухо Жонглера и вернулся к тем, кто собрался вокруг Орландо. Жонглер долго глядел на Пола, но потом все-таки опять сел на землю. – Никогда больше не говори об этом, – холодно сказал он.

– Я буду говорить то, что хочу. Если бы ты не запер ее и не обращался с ней как музейным экспонатом, ничего это бы не случилось.

– Ты ничего не понимаешь, – сказал Жонглер безжизненным голосом. – Ничего.

Какое-то время Пол только слушал отдаленное шипение и треск огня, тихие разговоры товарищей. – И ты бросил меня в симуляцию Первой Мировой Войны, – наконец сказал он. – Ты ловил на меня. Я был наживкой.

Жонглер посмотрел на него странным взглядом, как будто издалека. – Я надеялся подманить ее поближе и схватить, да. И, возможно, собрать достаточно копий, чтобы реконструировать что-то близкое к настоящей Авиаль.

– Почему? Неужели только из-за обычной отцовский любви? Или, все-таки, из-за чего-то другого, менее приятного? Она была твоя, и ты хотел вернуть то, что принадлежало тебе?

Старик остался тверд. – То, что в моем сердце – не узнает никто.

– Сердце? У тебя есть сердце? – Он ожидал вспышки гнева, но Жонглер казался таким слабым и холодным, чти даже не ответил. – Но зачем это все? Все это сумасшествие, странный музей из дома и поместья – зачем? Чего ты хотел добиться?

Жонглер долго молчал. – Ты знаешь, что такое ушабти ? – наконец сказал он.

Пол, сбитый с толка, покачал головой. – Никогда не слышал такого слова.

– Не имеет значения, – сказал Жонглер. – Весь этот разговор не имеет смысла. Мы оба вскоре умрем. Система остановится, и все, кто находится здесь, умрут.

– Тогда, если это не имеет значения, можешь сказать мне правду. – Пол наклонился вперед. – Ты собирался убить меня, не так ли? Ава была права – ты собирался прихлопнуть меня, как муху. Скажешь нет?

Феликс Жонглер глядел на него долгую секунду, потом опустил глаза на огонь. – Да.

Пол уселся поудобнее, с чувством маленькой победу. – Почему?

Жонглер тряхнул головой. – Это был ошибка – плохая мысль. Неудавшийся проект. Все ради ушабти . Это слово означает крошечные статуи, ставившиеся на египетских усыпальницах, статуи тех, кто должен был работать на мертвого фараона после жизни.

– Ничего не понял. Ты хотел, чтобы я работал на тебя после смерти?

Жонглер холодно улыбнулся. – Не ты. Ты считаешь себя слишком важным, мистер Джонас. Общая беда людей с твоего маленького острова.

Пол проглотил оскорбление. В древности французы так оскорбляли британцев – простим ему. Он никогда не думал, что ему представится возможность поговорить с этим человеком с глазу на глаз. Разве он мог упустить такую возможность? – Тогда кто? Или что?

– Я начал проект Ушабти несколько лет назад, в то время, когда был уверен, что проект Грааль зашел в тупик. Первые результаты работы с таламическим разделителем совсем не радовали, а операционная система сети Грааля – Иной, как кто-то назвал ее – была крайне нестабильной. – Жонглер нахмурился. – Я был уже очень стар. Если бы проект Грааль не достиг цели, я бы умер. Но я не хотел умирать.

– А кто хочет?

– Мало у кого есть мои возможности. Мало у кого есть мужество сразиться с трусливой капитуляцией перед лицом смерти.

Пол сдержал свое нетерпение. – И ты... начал этот... проект Ушакти?

– Ушабти . Да. Если бы я не смог увековечить мое "я ", я бы сделал кое-то другое. Как и фараоны, я мог бы сохранить мою династию. Свою священную кровь. Я мог бы сделать это, создав версию самого себя, которая пережила бы мою физическую смерть.

– Но ты сам сказал, что эта технология не работает...

– Не работала. И я выбрал лучшую из возможных альтернатив. Поскольку я не мог убежать от смерти, то я создал клона.

В голове Пола засуетились ужасные мысли – Но это... не имеет смысла. Клон не ты, это только твои гены. Он вырастет, и станет совершенно другой личностью, потому что его опыт... будет совсем другим...

– Я вижу, что ты начал понимать. Да, клон не я. Но если я дам ему то же воспитание, какое получил сам, он будет достаточно похож на меня. Вполне достаточно, чтобы оценить результат. И, возможно, настолько достаточно, что сможет воскресить меня из уже сделанных копий Грааля, хотя бы и дефектных. – Жонглер прикрыл глаза, вспоминая. – И все было готово. Если бы он достиг зрелости и сказал моей системе свое настоящее имя – Горсаисет , Гор Младший – то узнал бы все мои секреты. Потому что он – настоящий Гор египетской мифологии, Гор, рожденный от мертвого тела Осириса. – Он нахмурился. – Как жаль, что я придумал проект Ушабти после проекта Грааль. Иначе я никогда бы не дал имя "Гор ", как кодовое слово, этому слабоумному Якубиану...

– Погоди. Ты... ты собирался использовать клон, чтобы воссоздать свое собственное детство? – Пола до глубины души потрясло чудовищное сумасшествие этого человека. – На вершине небоскреба? – Мысль ударила, как камень. – Боже мой, Ава? Она должна была стать?..

– Матерью. Моей матерью – или, по меньшей мере, матерью моего ушабти . Сосудом для сохранения крови.

– Иисус Христос, ты действительно сумасшедший. Где ты взял бедную девочку? Неужели ты нанял актрису, которая должна была сыграть роль девы Марии? Она не могла быть твоей настоящей дочкой, если, конечно, ты не вырастил ее в генетической лаборатории. – И тут его опять ударило, выдавливая силы из тела и замораживая кости. – Или...или... ты сделал ее?

Женглера, похоже, немного позабавило удивление Пола. – Да. Она еще один мой клон – модифицированный, конечно, женский, но отличия не слишком велики. И не гляди как ударенный – египтяне женились на собственных сестрах. И почему я не могу этого сделать для получения потомства? На самом деле я использовал клетки моей собственной матери, как генетический материал Авиаль, но я не выкапывал из земли ее тело. Больше двухсот лет она спокойно спит на кладбище в Лиму. Никто не тревожил ее кости. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Но, в любом случае, разницы мало. В конце концов мать не передает ДНК. Она должна была стать сосудом – вынести и родить моего настоящего сына.