Тед Уильямс - Море серебрянного света

– То есть вы говорите, что детей, вроде моего брата, держали здесь таким же образом?

– Нет. Их вообще здесь не было. Вместо этого они находились... и находятся, насколько я понимаю... в коме просто потому, что Иной дал этому произойти – возможно случайно.

Здесь я могу только гадать, но, по моему, когда Иной наконец обнаружил, как выходить за пределы сети Грааля, он проник в личную сеть Жонглера, обнаружил программу по поиску талантливых детей и внедрился в нее, протянув свою силу в места вроде Мистера Джи. Найдя на том конце ребенка – кстати, возможно первых детей он обнаружил еще десятилетия назад, после Института Песталоцци – он очень возбуждался. И пытался... проверить его, быть может поговорить с ним. Я уверен, что они сопротивлялись. Вы все встречались с Иным. Он ничего не мог поделать с собой и был таким, каким он был – ужасным и внушающим страх.

Как чудовище в глубине океана, а ты беспомощно плывешь над ним, подумала Рени. Как убивающий мороз. Как сам Сатана, отверженный и одинокий... – Да, – сказала она. – Бог мой, мы помним.

– Именно так, – кивнул Селларс. – Столкнувшись с сопротивляющимся испуганным ребенком, этот могучее, но несчастное создание подавало что-то вроде психологической команды "Успокойся! Тише!" И они становились... тихими. Но он не понимал того, что делал, и, закончив проверять их, не освобождал их, хотя, наверно, мог.

– Проверять их? – разгневанно спросила Флоримель. – Что это означает "проверять их"? Почему? Что он хотел?

Селларс пожал плечами. – Сделать себе друга. Друзей. Вспомните, что Иной сам был обиженным одиноким ребенком.

Мартина неуютно поежилась, хотела что-то сказать, но промолчала.

– Друзей ? – Рени посмотрела на остальных, пытаясь определить, действительно ли она одна до сих пр ничего не поняла. – Не знаю. Трудно поверить. Неужели он сделал все это... почти убил их... и только потому, что хотел найти новых друзей?

– Вы меня неправильно поняли. Я не сказал "найти", я сказал "сделать." Он хотел сделать себе друзей – в буквальном смысле этого слова. Я думаю, что Иной хотел быть с такими же детьми, как он сам – или как тот ребенок, каким он представлял себя. Он изучал настоящих детей и затем воспроизводил их в сети – окружал себя товарищами, стараясь скрасить свое одиночество.

– То есть все эти сказочные герои-дети вроде Каменной Девочки и остальных, которых мы встретили в сердце системы... – Рени пыталась разобраться в словах Селларса. – Это... имитации? Сделанные дети?

– Да. В них соединились результаты изучения настоящих детей, вроде вашего брата, и собственных воспоминаний Иного – возможно единственных счастливых воспоминаний – о тех песнях, сказках и колыбельных, которым научили его Мартина и другие дети. Я подозреваю, что там были не только сказочные создания – были и другие изобретенные дети, убежавшие из этого личного мира Иного, или вообще созданные за его пределами и никогда не бывшие здесь. Скорее всего они рассеялись по сети Грааля – не люди, но и не часть системы.

– Пол Джонас называл их "сиротами", – тихо сказала Мартина, – хотя он не понимал, кто они такие. Наверно таким был его юный друг, Гэлли.

– Сироты, – хмыкнул Селларс. – Очень подходящий термин, особенно сейчас. И все они должны были быть основаны, хотя бы частично, на том, что Иной нашел в умах настоящих детей. Вот почему у некоторых из них сохранились смутные воспоминания о предыдущей жизни.

– То есть... моя Эйрин... она не в сети?.. – медленно проговорила Флоримель, как будто проснувшись. – И она никогда не была в этой сети?

– Нет. Но я по-прежнему не знаю, почему гипнотическое воздействие Иного не исчезло после его смерти. – Селларс мрачно покачал головой. – И я очень хотел бы это узнать, Флоримель. Нам очень повезет, если выяснится, что ваша дочь и все остальные дети остаются в коме только потому, что Иной оставил на них какой-то возвращающийся ментальный захват, возможно при прямом контакте через больничную сеть, оборудование для наблюдения, кто знает? Я дабе не могу угадать, что это может быть. Я думаю, что мы можем изучать Иного много лет и все равно полностью не поймем.

– То есть мы не знаем, смогут ли они проснуться? – Рени не смогла сдержать ожесточения в своем голосе. И это после всего!..

– Нет, не знаем, – спокойно сказал Селларс. – Но, возможно, мы все-таки можем помочь им. Возможно мы сможем использовать знания, которые получили при лечении определенного рода...

– О, да, лечении ! – Рени прикусила губу, едва не сказав то, что заставило бы ее плакать и ругаться. !Ксаббу нежно обнял ее за плечи. Она закрыла глаза, ей внезапно опротивело это место, этот свет, все.

Испуганное молчание нарушил Орландо. – Все это по-прежнему не объясняет мне меня. Почему я здесь? Быть может, если ты супер-пупер-гипнотизер, ты можешь сказать кому-нибудь "Будь в коме!" или "Если ты захочешь выйти в офлайн, почувствуй себя в огне!", и это сработает. Но ты же не можешь сказать тому, кто умирает, "Оживи!" Извините, Селларс, но даже в фильме с Джонни Айспиком не пытались изобразить такое.

– У нас не было возможности поговорить, Орландо, – сказал Селларс, – но я подозреваю, что вы и так знаете ответ на свой вопрос. Вы получили виртуальный разум того вида, который Братство Грааля приготовило для себя. – Он повернулся и посмотрел на Немезис, который, казалось, впал в глубокую внутреннюю медитацию. – И тело, тоже, как у Рикардо Клемента, которое, правда, позаимствовал другой. Вас создал Иной, точно так же, как он создал Пола Джонаса – быть может он использовал какую-то версию процесса Грааль, и, пока вы были в системе, создал виртуальный дубликат вашего мозга. И я уверен, Орландо, что он очень точно воспроизвел вас. Возможно он чувствовал какое-то... сходство с вами. Учитывая вашу болезнь и вашу борьбу.

Орландо покачал головой. – Не думаю. Мертвый – это мертвый, а я действительно умер.

Прежде, чем Сэм Фредерикс или кто-нибудь другой мог запротестовать, внезапно встал Немезис.

– Следующий они почти готов, – объявил он. – Я имею... чувство, я думаю поэтому меня позвали. И я желать... ждать конца. Это чувство?

– О чем говорит этот феншест ? – проворчал Т-четыре-Б. – Что такое "следующий они"?

Рени, которая слышала, как Клемент-Немезис впервые пытался говорить, не могла не почувствовать раздражения, когда эта тварь заявила, что у нее видите ли есть чувства.

– Он говорит о последней части моего долгого объяснения, – сказал Селларс. – Именно поэтому мы здесь – и это мое самое позорное признание. – Он вытянул руку и указал на сверкающие соты. Сейчас они сияли не так ярко, как если бы огни костра прикрыли листьями, но их загадочный потенциал заставил Рени нервно поежиться. Селларс, казалось, тоже нервничал. – Это настоящие дети Иного.