Иван Тропов - Черная охота

— Где человек из Империи, который приехал сюда сутки назад?! С ним была женщина, тоже из Империи!

Глаза у араба закатывались — все же он решил потерять сознание. Тим отвесил ему еще одну пощечину.

— Где люди из Империи?!

— Он… Он там… Второй этаж, задний коридор… Но нам туда нельзя…

И на «Гаранте» опять изумрудно-зеленый огонек. Этот чертов араб не врет, он честно пытается ответить — да только ни хрена не знает!

— Жестянщик, твою мать! — крик в наушнике. — Где Снейк?!

— Сейчас!

Тим метнулся от араба — совершенно бесполезного — к пульту дежурного. На мониторах десяток картинок с камер. В основном с наружных камер, там выжженная равнина и рассветное небо. Но есть и с внутренних. Один коридор, другой. Вон и спина Дэйва, как таран несется по коридору…

Тим положил руки на пульт и стал переключить камеры, на ходу пытаясь разобраться, как нумерация камер соотносится с планом здания. Ага, вот это камеры первого этажа. Значит, вот те стоят на втором. И задний коридор оглядывают вот эти. Только…

— Найди мне Снейка!!! — взревел наушник.

Часть камер значились на пульте — но не включались. Кажется, этот Снейк не хотел, чтобы за ним наблюдали даже охранники.

— Дэйв, у меня глухо! Охранник ничего не знает, камеры вырублены! Снейк где-то в задней части здания, на втором этаже. Точнее не скажу!

Кажется, Дэйв зарычал сквозь зубы.

— Ладно, стой там! Не выпусти его из здания. И смотри за внешними камерами, чтобы он не добрался до машин!

— Хорошо…

Тим стал выводить на экран внешние камеры. Их было много, даже на крыше стояли. Тим щелкнул и этой на всякий случай…

Он был в длинном, до пят, зеленом термовике. Не гладкий, как обычно — а из мелких ячеек, словно стеганный. На руках перчатки, под капюшоном респиратор… Только глаза видны. Все остальное — словно в чешуе из меди, зеленой от времени. В каждой выпуклой чешуйке маленькое, но злое отражение алой зари.

Следом из люка в крыше показалась девушка. В гладком голубоватом термовике. Без респиратора, но в огромном капюшоне, скрывшем лицо в тени.

Снейк протянул ей руку, помог подняться. Чертовски галантно. Едва сжимая ее пальчики в своей руке. Бережно. Почти нежно.

Издевается, сволочь! Сразу и не скажешь, что это похититель с жертвой…

Тим подтянул к губам дужку гарнитуры:

— Дэйв! Он на крыше! Девка с ним! И…

Весь поджавшись от паршивого предчувствия, Тим вытащил на экраны еще одну камеру с крыши…

Ну да, конечно! Так и есть. Не просто так Снейка занесло на крышу!

Там стоял флаер. Старый, потрепанный… Но флаер. Единственный на десятки верст вокруг. И «Крузеру» за ним не угнаться.

— Дэйв, быстрее! Там флаер!

Снейк медленно шел по крыше, держа девку за руку. Нет, не шел — вел. Именно вел ее. Осторожно, словно это была не девка в термовике, а сокровище из тончайшего хрусталя.

Да и сам он двигался как-то странно. Движения какие-то ломаные, слишком резкие, будто…

Что-то знакомое. Где-то в глубине памяти ворочалось воспоминание — но слишком тусклое…

Охотник в два прыжка взлетел по лестнице, вывалился из люка под розовый свет зари…

Дракон влезал на пегаса. А она уже была на спине жеребца, перекинутая через седло, словно мешок, — лишь краешек зеленоватого плаща виднелся между огромными крыльями пегаса…

— Мри! — рявкнул охотник.

Дракон замер.

Очень медленно отпустил ногу, поднятую к стремени.

— Покажи мне свои лапы, тварь! Медленно!

Дракон очень медленно обернулся. Взглянул на охотника, на два нацеленных арбалета…

И усмехнулся:

— Даже сейчас ты будешь драться оружием простолюдинов? Не пожалеешь потом? Когда будет уже поздно… — Дракон едва заметно дернул подбородком, скосил глаза вбок.

На черного пегаса, нетерпеливо бьющего копытом в крышу. Ветерок трепал его гриву и перья, — пряча ту, что сидела в седле…

— Дэйв, какого черта ты не стреляешь?!

На экране, на крыше происходило то — чего просто не могло быть!

Дэйв слушал Снейка.

Забыв первую и главную заповедь любого охотника, любого солдата удачи, любого пса войны: никогда не смешивай бизнес с человеческими отношениями!

Когда ты начинаешь думать, что победа любой ценой не самое важное в этой жизни — все, ты уже спекся. Это первый шаг к поражению. Первый — и он же почти всегда и последний…

— Дэйв!!!

Дэйв на экране что-то сказал — но наушник остался глух.

— Дэйв, виброфон! И не смей заговаривать с этим…

Тим осекся.

Потому что Дэйв опустил пистолеты.

А потом и вовсе выпустил их из рук. «Эскалибуры» ухнули вниз, улетели по ступеням лестницы вниз, на второй этаж…

Дэйв пригнулся и выхватил из кобуры на голени боевой нож.

— Милорд, не делайте этого! Он обманет!

Охотник мотнул головой, прогоняя призрачный голос чароплета.

Нет, дракон не обманет.

По крайней мере, на этот раз…

Охотник сделал мечом бабочку — шух! шух! вспорол клинок жаркий воздух, — разминая суставы и давая рукам вспомнить меч. Его вес, как он на поворот, на полувзмах, на выпад…

В голове, словно шум ветра, родился вкрадчивый голос чароплета

— Ты, ковбой хренов! Не смей!

Дэйв на экране шлепнул себя по уху тыльной стороной ладони. Пуговица наушника вылетела и весело запрыгала по керамической плитке крыши.

Тим взвыл от бессильной ярости. Дэйв Стальные Яйца все же смешал бизнес с выяснением отношений! Явно устраивал дуэль «на равных»!

Дэйв перехватил нож боевым хватом, пригнулся и заскользил вокруг Снейка тягучим, плавным шагом, словно в каком-то странном танце…

Дракон прищурился на блеск меча, но стоял неподвижно. Медленно-медленно его губы искривила усмешка.

— Я рад, что не ошибся в тебе… Мы с тобой скрестим мечи. Но не сейчас.

— Сейчас, тварь, сейчас….

— Нет. Не сейчас, — хочешь ты этого или нет. Но поверь, так будет лучше дня нас обо…

Охотник крутанулся волчком, нанося удар без замаха, не силой рук — так будет слишком медленно! — а рывком ног…

И нож дошел до шеи — почти.

В последний момент Снейк среагировал. Среагировал слишком поздно — если бы речь шла о человеческих мышцах. Но он…

Нож Дэйва блеснул в свете зари — и словно вспышка осветила память.

Диаморф! Вот откуда эти ломаные движения!

Почти человек — да не совсем. Отдел среднего мозга подправлен, связан искусственными нейронами напрямую с корой. Диаморф может сознательно управлять выбросом гормонов в кровь. Может сознательно использовать то, что у обычного человека доступно только на пике страха — не замечать боли и включить резервные мощности организма, черпать из неприкосновенного запаса. И может использовать эти резервы не секунду-две, как это бывает обычно, — а минутами. Корежа свое тело диким выбросом гормонов, старея за минуту на несколько дней — но зато в эту минуту обретая способность сделать то, что не под силу даже накаченному стероидами культуристу…