Александр Шакилов - Пока драконы спят

Вот и пойми после этого, пошутил он или же серьезен как никогда.

– Угостите Касуга-химэ. – Хозяин установки протянул Икки серую крысу, Муре – белую. Из карманов плаща вытащил зверьков. – Просто угостите, и она не останется в долгу.

Громко чавкнув, телепорт впитал грызунов так быстро, что те не успели даже пискнуть.

Перевозчик подмигнул братьям – на миг потух один уголек-глаз:

– Так и с вами будет!

И опять непонятно было, пошутил ли он.

Ангар телепорта располагался под самой крышей Цуба-Сити. В нем запросто поместился бы боевой робот. Небось за аренду платить приходится изрядно. Надо бы сказать мужчине в шляпе, что у братьев проблемы с ре, расплатиться они могут разве что…

– Я так и понял, дорогие мои. Но эта проблема легко решаема. Жизни у вас еще много, не все растрынькали.

– Сколько?

– По пять с носа, дорогие мои.

– Месяцев?

– Смешно. Лет, конечно. Дешевле все равно не найдете.

Парни сразу поверили этому странному человеку без мечей, но с пистолетами в кобурах.

– Энергомонстров мне оставьте. Все равно на Суше они без надобности. И заполните договор приема-передачи срока эксплуатации в случае успешной транспортировки.

– А бывают неуспешные?

– Бывают. Так как насчет монстров? Лучше бы извлечь и распорядиться напоследок, иначе при телепортации вырвет вместе с мозгами.

Братья переглянулись: <���Как он догадался?!>

– А я вам скидку организую, дорогие мои. Два года. Каждому.

Тишина в ответ.

– Экие вы неразговорчивые. Телепаты небось? Расплодилось уродов, клонируют кого попало! – с неожиданной злостью сказал человек в шляпе.

Сыновья Ёсиды проигнорировали оскорбление. Не сейчас. А вот когда вернутся из путешествия по иному миру, обязательно посадят перевозчика на бамбуковый кол. Или сварят живьем.

Икки улыбнулся:

– А назад мы как?

Перевозчик пожал плечами:

– Понятия не имею. Вас это смущает? Нет? Вот и чудненько! – От радости он на мгновение потерял над собой контроль, приподнял подбородок. Тень соскользнула с его лица, как одежды с гейши, если ей хорошенько заплатить.

Братья переглянулись.

Перевозчик не носил усов.

Измученный бубном Снорри Сохач почивал, и сон его был глубоким, как море в прилив. Гель шумно дышала. Урд варила снадобье из желчи дракона, поясняя Эрику, что и как:

– Тело длинноуса принадлежит духам Второго Мира. Они защищают твоего отца от мороков и леших.

– Но ведь духи ничего не делают просто так?

– Верно, малыш, всему есть цена. А уж болотникам троекратно отмеривают. Пока твой отец стучит в бубен своей душой, своим дыханием, своим сердцем, он будет жить. Такова плата. Ясно?

Эрик кивнул, хотя ничего не понял из слов старухи.

Урд кормила пламя собственной кровью, ибо не было в драконьей пустоши валежника, способного уважить Жига. Эрику захотелось пить, и он подставил ладони под теплую соленую струю – если можно огню, почему нельзя страждущему мальчику? Горячие отблески костра хлестали его по щекам, искажая черты, делая юнца похожим на изменчивую Гель, когда у той отросли хвост и когти. Эрик знал: с каждым словом, с каждой каплей Урд слабеет. Она вряд ли доживет до рассвета. Только бы успела приготовить снадобье, иначе все напрасно: отец, бубен, дракон, жажда…

Все напрасно, если девчонка умрет!

И вдруг в языках пламени он увидел отца: мелькнула крохотная фигурка среди искр и пропала. Эрик во все глаза уставился на костер и сидел так долго. Но ничего больше не увидел. Показалось, значит. Бывает. Мальчишка зевнул, прикрыв ладонью рот. Едва он смежил веки, ему вновь явился Сохач, выделывающий коленца под дребезжание бубна – не простого инструмента, но порождения Свистуна. Бубен был хищной тварью, которая питалась теми, кто выбивал из натянутой кожи ритм. Вот тварь эта каплю пота слизнула с живота, вот к набрякшей венке на ноге припала, вот волосок седой с темечка скусила… Вроде и ерунда, а через годик-другой от человека мало что останется.

Эрик медленно, сначала по колено, потом по грудь провалился в сон.

С трудом он шел по Миру, который путался в лодыжках, оплетал разноцветными лоскутами предплечья, норовил ослепить шелковыми платками и войлоком заткнуть горло. Эрик тяжело дышал, выковыривая из носу серебристые и черные нити. Других цветов не было, только серебро и чернь. Таков закон Пряжи, первого из Запретных Миров.

А потом все изменилось – резко, словно стилетом ударили в сердце.

Эрик оказался по грудь в жиже цвета навоза. Вокруг вспухали и лопались пузыри, наполненные ядовитыми испарениями. Рядом мгновенно выросло нечто, напоминающее одновременно и гриб и цветок. Если гриб, то слишком причудливый. Если цветок, то лепестки чересчур мясистые. Гриб-цветок подергивался, будто в конвульсиях, а потом нырнул обратно в зловонную жижу – откуда пришел, туда и вернулся. Эрик представил, сколько дряни окружает его в мутных глубинах, и ему стало нехорошо. Вот-вот его атакуют, присосутся к колену, ужалят в пах, прогрызут дыру в ребрах, или, подняв отвратительное рыло над поверхностью болота, выклюют глаза.

Эрик беззащитен, и ему страшно.

Но он должен спасти отца! Бубен, Свистун побери! Зачем Урд Криволапая дала отцу бубен?!

Набрав побольше воздуха, Эрик окунулся в Топь Второго Мира. Поплескаться захотелось, смыть с пупка людской налет, как подобает шаману. Жаль, Эрик не шаман. Топь схватила его и потащила на глубину. Он сопротивлялся, он не хотел умирать, он хватал скрюченными пальцами жижу, но та ускользала, словно издеваясь над мальчишкой. Эрик тонул и ничего не мог поделать. И все же он не сдавался!

А потом все закончилось.

– Зачем ты здесь? Сдохнуть захотел? – На кочке, поросшей мхом, стоял дух. Обычный такой дух, ничем не примечательный. Духа всегда можно узнать по привычке отращивать новые конечности и тут же поедать их. Тот дух, что заговорил с Эриком, с удовольствием грыз собственную третью руку.

Эрик отвернулся, ибо всем известно: если долго смотреть на болотную нежить, ослепнешь. Или волосы на ладонях вырастут. Ослепнуть – еще ладно, а вот волосы…

Говорят, водяники и щукари свой род ведут как раз от болотных духов. Врут, наверное.

Очень хотелось достойно ответить нежити, но Эрик погрузился в трясину по самые ноздри. Тут не то что речь держать, дышать получалось через раз.

– Мм-м! Бры-м-м! П-ыы-мм! – пробулькал Эрик.

– А-а, понятно. – С рожи болотника посыпалась ряска морщин, брызнули черной слизью пиявки губ, заскрежетали зубы панцирями жуков-плавунцов. – Отцу помочь хотел? В Топь прыгну, никто меня не съест, все мне можно?! – Дух в ярости плевался болотной жижей, изо рта его выпрыгивали лягушки, и уж они-то вместо него говорили-квакали.