Михаил Соловьев - Апокалипсис on line

Оставил задумчивого Рубана в квартире, с дымящейся кружкой чая, и нырнул в

пыльную темноту.

«Бункер» меня ждал. Территории оживали.

Даже замок на установленной более десяти лет назад железной двери открылся на

удивление мягко и без пинка.

Тусклый свет лампочки освещал меня, сгорбившегося над экраном напарника.

— Ну что, Малыш, — обратился я, убедившись, что антеннки погасли, — Давай

рассказывай, чего ты там накопал?

«Ситуация в Тункинской долине непонятна, — доложил тот, — Семь телефонов в сети,

но ничего не слышат. Один передал, что деформирован и отключился. Девятый

несколько секунд передавал хлопки…»

— Картинка есть?

«Нет. Темнота. Еще дыхание и кровь… Много крови. Дыхания уже нет. Футляр

разбился, и есть доступ к звуку».

«Негусто, — задумался я, — Значит футляр… Скорее всего, помогающий изолировать

телефон от внешней среды. Вместо подвала, — усмехнулся я аналогии, — звук,

изображение. Но аппарат все время в сети. Как только мама позволила такое

богохульство и отсутствие контроля? Странно…»

— Послушай, — обратился я к «Малышу», — А сколько аппаратов лежат в футлярах?

«Понял… — моргнул аппарат, — смотрю…»

— А как мама отнеслась к моему выступлению? Когда я объявил, что не буду

подчиняться? — поинтересовался я напоследок.

«Недоуменно… — с легким спотыканием ответил экранчик, — Как и я… До тебя никто

себе не позволял… Потом подняли архивы твоих переговоров с самого начала…»

— А дальше?

«Информацию передали в аналитический центр…»

Лишь выбравшись из подвала, я сообразил, что не расспросил «Малыша» о

местонахождении аналитического центра…

«Подожду следующего раза, — заходил я в подъезд, — а «мама»-то не всемогуща и

почему-то крайне заинтересован в нас с Сашкой. Анализирует она мои архивы…

Смотри-ка… Истерику пропустила мимо ушей и вперед к великой цели… Цель! — чуть

не закричал я, — Нужно выяснить, где цель! С нами теперь ясно — мы составные

части новой «схемы». Скорее всего, собирается какая-то команда из прошедших

жизненную школу авантюристов, которые и будут «мамкиными» руками. Значит,

вставать в позу или сбегать в лес пока рано… Главное, дольше продержаться и

выработать собственную позицию». — Линия поведения, похоже, намечалась.

Соображения поведал Рубану на трассе под грохочущую «Пинг Флойдом» аппаратуру.

Они были просты: идем максимально на грани неподчинения и отыскиваем слабые

места системы.

Сане я вручил роль предателя, который меня слушает, но советуется с сетью, мол,

как та относится, к неадекватному поведению партнера? Щекотливые темы обсуждаем

только под музыку или шифрованно. Дальше по ситуации.

Иными словами, нарабатываем методику общения и проясняем цели и задачи.

Я понимал, после таких новостей любой загрустил бы: за какую-то пару дней и

почти полный переворот картинки мироустройства.

Покосился на Рубана.

Любовник-разработчик грустным взглядом смотрел на дорогу и молчал. Ноздри его

хищно подрагивали. В Саниной голове шел какой-то процесс.

Невольно вспомнил рассуждения о потоке сознания, над которым почти никто не

властен: отгоняй – не отгоняй черные мысли… но пока «океан» этот не успокоится

сам — ничего не выйдет.

«Надо отвлечь Саню», — решил я, но сразу напоролся на упреки о спорах с «Матерью».

Выговорившись, Рубан вдруг заговорщически улыбнулся, и только тут я сообразил —

партнер разыграл роль предателя для новой хозяйки. Улыбнулся, обещал подумать и

сосредоточился на дороге.

Главное теперь доехать быстрей на место. Видимо, мы ближайшие адепты к Тибельти

и это как-то связано с поездкой в Новосибирск…

«Малыш уже закачал карты, а нам еще не сказали и полуслова, — раздумывал я… —

Рубан скорей всего нужен как житель Новосибирска с автомашиной и связями. Я в

Иркутске. Почему он любовник-разработчик — неясно и пока, видно, мой выход.

Лояльность Саня проявил, так что жди теперь указания от мамули».

— Саня, ты в туалет не хочешь? — заговорщицки моргая и мотая головой,

поинтересовался я.

— Да нет… — не открывая глаз и не обращая внимания на мою клоунаду, ответил

закимаривший Рубан, — Я чего-то задремал…

— Ну, тогда инструкции не проспи, — толкнул его в плечо я.

Рубан нехотя открыл глаза и уперся колючим взглядом.

Показал заговорщицкую гримасу.

Сашкин взгляд стал осмысленным, и он понимающе прикрыл глаза.

Дела на обочине я специально затянул. Обошел вокруг машины и осмотрел колеса… С

важным видом запрыгнул на фаркоп и раскачал внушительную тушу внедорожника.

Когда забрался на водительское сиденье, то Саня заявил — ему теперь хочется

жесткой музыки.

Выудил панк-рок.

— Откуда? — услышав первые аккорды, поинтересовался Саня.

— Японский панк. Фирменный сидюк. Товарищ из Гонконга иногда посылки шлет…

— А чего он там делает? — заинтересовался Саня.

— Потом, — перевернул аппараты вниз камерой я, — Давай музыку слушать.

Японский рокер начал выводить рулады припева:

— О-о-о-о-о…О-о-о-о-о…

Добавил громкости…

— Клево! — орал мне в ухо Рубан и хвастался, — А я инструкции получил.

Молча рулю.

— Приставлен соглядатаем брат. Задача — склонить тебя на сторону сети. Ты для

нее очень важен: сильные аналитические способности и полное отсутствие признаков

предательства в характере. Ей важна твоя добровольность.

— Значит у мамы не все в порядке, — проорал я Сане, — Если она так за меня

цепляется.

— Не скажи, — навис около уха Саня, — Она права. В тебе есть что-то … С тобой

хочется общаться, и ты вызываешь доверие.

— Она же не человек!

— А ты уверен, что с той стороны действительно сеть?

— Почти да, — вспомнил я о «Малыше».

— Ну-ка, ну-ка…

— Не сейчас.

Мысли о сети оставил на потом и рассказал Рубану историю про своего Гонконгского

дружка Кольку…

Этот парень был уникален. Родом из Челябинска. Первый срок отбывал по месту

жительства за неосторожное убийство. Четыре года.

Познакомились с ним, когда я встречал из города Копейска вместе с приятелями

одного уголовного авторитета. У того был конфликт с местным положенцем , почему

тогда и собрался жесткий коллектив иркутян.

Челябинскими сторонниками нашего земляка рулил Колька.

Он договорился об освобождении Карпа на день раньше, чтобы избежать бойни прямо

на пороге зоны.

Но силы были неравны, и первые впечатления о Челябинске — это «воровские тропы»

на задворках каких-то предприятий, среди дымящихся труб, и ночевки по шалманам…

Витька Карп (освободившийся иркутянин) и Колька исчезали ночами.