Михаил Соловьев - Апокалипсис on line

неизвестно. Теперь Джоныч пудрит дядюшке мозги на переговорах, Гонконг только

ждет сигнала к началу, а у нас пусто.

Я сообщил ему, что работаю с этим вопросом, мол, мои данные позволяют теперь

многое, вот только нельзя пьянствовать и общаться с женщинами.

— Хотя, наверняка, можно, — закончил я, — Вот только боюсь из состояния вылететь.

Слишком тяжело заходил.

Компания тем временем уничтожала литр шефа, и разговор за столом шел оживленный.

Обсуждались мои новые возможности.

Увидев, что мы нашептались, меня стали расспрашивать, что я чувствую в том или

ином состоянии.

Пришлось сделать небольшой экскурс и рассказать про первый тошнотворный

эксперимент и про то, как меня включала Ольга.

Рассказ произвел забавное впечатление.

Карина ревниво зыркала злющими глазами то на меня, то на соседку по комнате,

однако при папаше помалкивала.

По многообещающему взгляду понял — ее выход впереди.

Рубан уже оттаял, многозначительно улыбался и думал о том, как он будет

веселиться вечером. В его видении я лежал-плакал в уголочке, ломая железный прут,

тогда как мачо таскал по постели симпатичную китаянку.

Серега внимательно меня разглядывал.

Его образы выказывали крайнюю озадаченность успехом операции. Послал ему

утешающий образ «Малыша» рисующего схему здания. Сергей неожиданно вздрогнул,

прислушался к себе и недоуменно поглядел в мою сторону. Покивал ему головой, мол,

все правильно, ты не ошибся.

Взгляд программиста стал оживленным, и глаза лихорадочно заблестели. Я еще раз

утвердительно кивнул ему головой, мол, разъяснения позже и подключился к беседе.

Вечер закончился поздно. Когда от подарка ничего не осталось, я сходил к себе в

комнату и перетащил почти все спиртное из бара.

На второй заход со мной увязалась Карина.

Общалась она в привычной своей манере:

— Ну что, папочка, — ухватила она меня за ягодицу в коридоре, — Скучал?

— Конечно, — прихватил я ее за талию, — Только нельзя мне.

— А эксперимент? — заявила фурия, прижимаясь, — С водкой-то все правильно,

вредно, а здесь как-никак физкультура.

Неожиданно я ощутил, что ужасно ее хочу. Появилось давно забытое состояние

семейной идиллии.

Карина что-то уловила и сообщила мне новость:

— А я беременна, милый.

Прозвучало — будто гром прогремел. Только сейчас я сообразил, почему она назвала

меня папочкой, и что это за теплота чувств накрывает меня плотным одеялом.

Я сдался.

Вернувшись спустя тридцать минут за стол и вспоминая то, что происходило в

комнате, я радостно осознавал, что постельные дела не помеха новому состоянию.

Более того.

Когда я наплевал на все свои соображения и отдался на волю уносящему меня потоку,

то неожиданно в очередной раз почувствовал остановку окружающего мира.

Секс тормозил мое время, и тщательно оберегаемое состояние не пропадало, а лишь

усиливалось.

Чувства тоже претерпели видоизменения.

Я очень тонко улавливал каждый вздох Карины, ее желания и мое удовольствие стало

нескончаемым.

Я двигался теперь как можно медленней, осознавая, что наяву невероятно быстр, и

каждый оргазм партнерши ощущал вместе с ней.

Забавно улавливать волны чужого удовольствия, когда вибрирует каждая клеточка

организма, с которым ты един.

Ее оргазмы зарождались, росли, двигались, охватывали все ее существо и приходили

ко мне вместе со сладкими судорогами плоти.

Появилось ощущение, что мой парень может взорваться будто ручная граната.

Не успел я это оценить, как он стал нервно сокращаться, посылая неимоверно

сладкие импульсы в мозг.

Последняя волна закрыла нас с Кариной полностью. Все переплелось, смешалось.

Неимоверно острое чувство пронзило пространство и откатилось, оставив нас на

берегу.

Глава 49.

«Малыш» меня не подвел.

Не знаю, что получилось бы, окажись технари дядюшки Чжао попроворней.

Вырывать его из боевого похода я не собирался, но, зная увлекающуюся натуру,

пребывал в сомнениях: поскрести вопросительно по корпусу или нет.

Время у нас еще было.

Для себя же решил: если наша экспедиция в Гуанчжоу окажется безрезультатной,

буду уходить из мира. Сымитирую собственную смерть или что-то еще. В конце

концов, попросту откажусь от сотовых телефонов.

Мне совсем не улыбались эти походы, от которых лишь вояки и могли получать

ощущение полноты жизни.

«Придется учиться жить со сверх-возможностями», — всплыла на поверхность

одинокая мысль.

В комнате я был один.

Ольга осталась верна себе и еще вчера познакомилась с молодой девчушкой.

Сегодня она переезжала в собственную комнату. Провожал ее Андрей.

— Прости, милый, — сказала она мне, — Ничего не вышло, — и, наклонившись, по-товарищески

добавила, — Там такая киска…

Карину я к себе не пустил, мотивируя тем, что буду восстанавливаться и

разбираться в себе.

Выслушав в свой адрес ряд эпитетов и оставив капризы без внимания, наконец-то

смог привести мысли в порядок.

Сейчас я лежал и пытался на «тонком» уровне достучаться до «Малыша» с помощью

сканирования.

Здесь его не было. Передо мной лежал обычный телефонный аппарат.

Никаких чувств. Никаких эмоций.

Подумал, что если вынуть сейчас батарейку, то парень может так и зависнуть где-то

внутри радио эфира, по которому он сейчас путешествовал.

«Хитер Чжао, — рассуждал я, — Обложился со всех сторон. Но, как всегда, лазеечка

наверняка имеется».

С моей точки зрения, с помощью эфира можно и по расстановке охранников можно

просчитать, где находится мозг «Системы».

Оставалось только ждать.

Очнулся я в полчетвертого утра.

С первых мгновений стало ясно, в комнате я не один.

Чьи-то мысли упорно стучались в моей голове, разгоняя остатки сна.

Неожиданно понял: это «Малыш» беспокоит мое сознание своим нетерпением.

«Вернулся?» — мысленно просигнализировал я.

Ответного «мерцания» разобрать не получилось, тогда я открыл глаза и потянул

аппарат к себе.

История о путешествии «Малыша» заслуживает отдельного рассказа.

Начать можно с того, что первым делом он «позвал» с собой «Малыша-2» Сергея, но

тот покидать насиженное местечко категорически отказался.

Состояние «больно» после общения с технарями дядюшки Чжао сильно его надломило,

и «Малыш» слышал от него лишь стоны, жалобы и обвинения.

«Интеллигент», — с ярким оттенком презрения написал на экране мой партнер.

Дальнейшее путешествие по радио эфиру сильно напоминало какую-то игру.

Перебираться между радиостанциями «Малышу» удавалось только при разговорах,

когда собеседники давили на клавиши.