Виктор Точинов - Рай Сатаны

Двигались громадины не поодиночке, соединялись между собой, образуя сюрреалистичное подобие поезда. «Паровозом» работала машина другого типа, раза в полтора больше остальных, с вовсе уж громадными и широченными колесами, Багиров насчитал их аж десять пар.

Атомный тягач, догадался сержант. Разумно… Топлива эти махины наверняка жрут немерено, а так доберутся до места хоть медленно, но не спалив зря ни литра горючки, все останется в целости для выполнения локальных задач…

«Вагонов», между прочим, в поезде насчитывалось пять плюс тягач, итого шесть машин, а вовсе не пять, как байкеров уверял офицер сепаратистов. Ошибка или преднамеренная дезинформация? Теперь уже не важно, ничего не изменить… Карты розданы, надо играть.

Состав и без того двигался медленно, бегом можно догнать, если хорошенько выложиться. А сейчас и вовсе остановился… В чем дело? Неужто умудрились засечь двоих людей на вершине далекого холма? Сомнительно…

Вдоль состава двигались фигурки людей, совсем крошечные в сравнении с громадной техникой… Какая-то неполадка, наверное.

Вскоре все прояснилось: караван разделился. Задняя машина отделились от состава и покатила в другую сторону, очень круто забирая к югу. Катилась она теперь гораздо быстрее. И что бы это значило? Впрочем, какая разница… Из двух зайцев остался более жирный, его и надо валить.

Укоротившийся «поезд» неторопливо двинулся в прежнем направлении.

– Пора, – сказал Баг, – приступаем.

– Не боязно? – поинтересовался Смок. – Экие мамонты…

– Мамонтов бояться, в тундру не ходить.

Сержант еще раз критически осмотрел себя. Он оставил в Аду и байкерскую униформу, и всю свою армейскую экипировку, и выглядел теперь, как настоящий бродяга: драный ватник, грязные штаны, сапоги, подошвы которых примотаны проволокой и бечевкой. Оружие под стать форме – самый бросовый из найденных в Аду дробовиков, обшарпанный, исцарапанный, ложе треснуло и кое-как замотано изолентой. Боезапас – ровно три патрона.

Физиономия соответствовала прочему. Сержант как раз начал отращивать бороду на манер всех здешних жителей, – когда налетает мошка, чем меньше открытых участков кожи, тем лучше. Но за две недели успела отрасти лишь неопрятная и длинная щетина. Если учесть, что за время своих таймырских приключений Багиров сбросил килограммов пятнадцать, – новый имидж получился вполне законченным.

– Как видок?

– То, что надо, – усмехнулся Смок. – Глянешь на тебя, и в самом деле слеза прошибает.

– Ладно, – отмахнулся Баг. – Иди, прячься. Хрен знает, что у них там за оптика, лучше перебдеть…

Смок пожал плечами, а потом направился к небольшому холмику. А когда Баг повернулся в ту сторону, Смока уже видно не было.

Баг опустил на мох и стал ждать, лишь изредка отмахиваясь от мошки. На ноги он поднялся, лишь когда огромные машины смог бы разглядеть человек, не имеющий бинокля, истощенный, обессиленный, теряющий сознание от голода и усталости…

Вскочил, стал размахивать руками, выпалил в воздух из двустволки и побежал в сторону каравана. По пути несколько раз упал, однако всякий раз поднимался. Оказавшись неподалеку от машин, он вытянул руки в их сторону и что есть сил завопил:

– Помогите! Помогите!

Момент был критический. Существовала вероятность, что помогут ему, осуществив акт сурового гуманизма, – пустят пулю в голову. В лучшем случае проедут мимо, никак не отреагировав.

Но сержант очень надеялся на иное развитие событий. Какие у пришельцев имеются разведданные о здешней обстановке? Наверняка лишь полученные в результате спутниковой разведки… А тут по тундре с воплями бежит бесценный источник информации, одинокий абориген. И ликвидировать его без обстоятельного допроса – непростительная глупость.

Состав сбавил ход и остановился. Баг прибавил шагу. Боковой люк на ближайшем вездеходе приоткрылся.

Похоже, клюнули, решил Баг. Теперь нужно усилить впечатление, предстать вовсе уж беспомощным и жалким. Абсолютно не опасным. Со всего маха Баг лицом вперед рухнул в мох и замер. Одновременно он раскусил капсулу, сглотнул… Капсула была не простая, ее желатиновая оболочка не так давно лишилась своего законного содержимого, и наполнял ее теперь этамол – мазь безобидная, но предназначенная исключительно для наружного употребления. Трюк старый, очень хорошо известный армейским симулянтам. И армейским сержантам, разумеется.

Этамол, найденный в запасах адского фельдшера, оказался безбожно просроченным. Но действовал, как надо, сержанта охватила неодолимая слабость, руки и ноги стали, как ватные.

Замерев, он скорчился на мху, ожидая решения своей судьбы. Шорох, хруст стланика под ногами… Баг крепко зажмурился, когда его перевернули.

Прозвучала короткая фраза на непонятном языке. Затем уже по-русски:

– Что с тобой? – Голос был приятным, женским, звучал с акцентом.

Багиров молчал и не открывал глаза. А вот попробуй догадаться с трех раз, что со мной…

Вновь последовал обмен непонятными фразами. Говорили трое, и один из них, мужчина, судя по интонации, был недоволен. Возможно, ругался на задержку. Возможно, предлагал пристрелить найденного в тундре доходягу. Поди пойми…

Как бы то ни было, победила иная точка зрения. Баг почувствовал, как чьи-то руки ощупывают его, проверяют карманы. Он знал, что за трофеи найдут сейчас поднебесники: два патрона и полуобглоданную пеструшку, маленького тундрового грызуна, наподобие мыши. Причем сырую пеструшку. Ладно уж, забирайте… Нашли, потянули из кармана – и тут же послышался брезгливый возглас. На том обыск и завершился. Отлично…

Его подняли с земли, понесли в машину, причем в другую, дальнюю, идущую в составе предпоследней. Когда грузили в люк, Багиров негромко застонал… Лицедействовать особо не пришлось – случайно или преднамеренно, но грузившие хорошенько приложили сержанта головой о металлический край проема.

Лишь когда его положили на что-то мягкое, он позволил себе приоткрыть глаза. И прошептал:

– Bang…

После чего в его личном словарном запасе китайского языка остались неиспользованными целых два слова.

– Не говорите, лежите, вам помогут, – произнес по-русски тот же приятный женский голос, но говорившая в поле зрения не появилась. А широко распахивать глаза и уж тем более вертеть головой сержант не мог себе позволить.

Сапоги с него стащили, но раздевать не стали. Судя по какой-то медицинской хреновине, стоявшей напротив, Багиров лежал на койке в лазарете, или в медблоке, или еще в какой-то больничке на колесах… Однако никто не собирался устраивать здесь для него санаторий. Ловкие сильные пальцы завернули кисть сержанта, щелкнули наручники, и его правая рука оказалась прикованной к чему-то рядом с койкой.