Виктор Точинов - Рай Сатаны

Вот даже как… То-то Багиров не мог взять в толк, отчего в злом городе сложилось странное двоевластие: ряженые и Игнат сами по себе, банда Длинного сама по себе… Ну да ладно, дело прошлое.

А вот кое с чем из наследства бывшей «наседки» самое время разобраться…

– Говоришь, Длинный с собой таскал? – уточнил Пепс, разворачивая свернутые в трубку листы. – Любопытно…

– Угу… До самой смерти не расставался.

Увы, любопытство Большого Пепса тоже осталось не удовлетворенным. Он сумел лишь определить, что рукопись написана на каком-то из классических языков романской группы. И предположил, что писал ее человек, волею судьбы застрявший после катастрофы на Таймыре. Чем придется писал и на чем придется, пуская в дело любую подвернувшуюся под руку бумагу.

Но содержание густо исписанных листов осталось для Пепса такой же тайной, как для сержанта. В иностранных языках бывший вертухай не преуспел.

Но Пепс не расстроился. Убрал рукопись в карман, пояснил:

– Есть у меня в крыле один крендель, бывший студент-филолог. На привале перетолмачит, я надеюсь. А если и он не справится – то только на растопку или на подтирку твои бумаги сгодятся.

Багиров остановил вездеход на первом же сухом месте, на протяженной каменистой гриве, разделявшей два озерца.

– Случилось что? – встревожился Пепс.

– С машиной все в порядке, – пояснил Багиров. – А вот со мной – не очень… Устал, как собака. Но если шибко спешишь, садись за рычаги сам. Что да как, я покажу.

После короткого раздумья Пепс отказался от почетной должности водителя. Спросил:

– Часа на отдых хватит?

– С лихвой… Ноги размять, спину разогнуть. Прогуляюсь тут неподалеку, а ты пока своего филолога припаши. Чтоб время не терять.

– Прогуляешься… – задумчиво повторил Пепс, словно ища в словах Багирова подвох.

Бросил взгляд наружу, хмыкнул.

– Не один прогуляюсь, – пояснил сержант, видя сомнения собеседника. – С бабой.

– Хе-хе… Обессилел, говоришь? Ну прогуляйся, прогуляйся, разомнись…

…Хайна Найкинен лежала на той же самой койке в медицинском отсеке, куда поднебесники сгрузили найденного в тундре бродягу, прикованная к той же самой скобе теми же самыми наручниками. Вполне подходящая обстановка, чтобы поразмыслить о том, как глупо и опасно проявлять милосердие к незнакомым людям.

Баг отомкнул наручники, скомандовал:

– Пойдешь со мной! Двигай вперед!

Подталкивая пленницу дулом автомата, он вывел ее из вездехода, приказал шагать по гриве в сторону от машины.

Хайна шагала молча – спина ссутулена, голова втянута в плечи. Видно было, что она в любую минуту ожидает пулю в затылок. А может, и чего похуже…

Минут через пятнадцать ходьбы женщина неожиданно остановилась, резко повернулась к Багу:

– Куда ты меня ведешь?

– На кудыкину гору.

– Можешь изнасиловать прямо здесь.

– И не мечтай.

– А то я не видела, как ты на меня там, среди трупов, уставился…

Баг невесело рассмеялся… Он стоял и смеялся под непонимающим взором пленницы. Объяснять ей ничего не стал. Да и как растолковать, что там и тогда был не совсем он, а другой сержант Багиров, и действия того Багирова нынешний сам вспоминал с изумлением, отчасти восхищенным, отчасти брезгливым…

Хайна истолковала его смех абсолютно неправильно.

– Старая и страшная, да?

– Шагай, старушка! Не выклянчивай комплименты…

Пленница сделала несколько шагов, а потом демонстративно уселась на обломок камня.

– Можешь убить меня здесь, дальше я не пойду.

Баг тяжело вздохнул, словно родитель непослушного пятилетнего ребенка, угодивший в ситуацию, когда надо бы взяться за ремень, но очень не хочется. Оглянулся на вездеход – ладно, пожалуй, сойдет, отошли достаточно.

Мох здесь, на дне отступившего озера, не рос, и уж тем более не успел нарасти стланик. Но кое-какая флора на высохшем иле все же имелась – стелющаяся серо-зеленая трава с мягкими тонкими стеблями.

На эту траву Баг положил вещмешок, куда собрал кое-какие продукты, найденные в вездеходе. Выложил полную флягу – армейскую, с нанофильтром. Добавил к натюрморту скатанный спальник и индивидуальную аптечку.

Хайна следила за его действиями с недоумением, потом сообразила, что к чему.

– Бросить меня решил?

– Не бросить. Отпустить. – Баг сделал паузу, собираясь с мыслями, потом продолжил: – Ты там, – он кивнул в сторону вездехода, – помогла мне. Не то, чтоб сильно, но помогла. И я возвращаю должок. Если бы осталась у наших, то попала бы в Стеклянный Дом. Стала бы подстилкой для любого желающего. Баб там мало, а желающих много, и жила бы ты насыщенно, но недолго. Не заживаются там бабы, понимаешь ли… А если бы взбрыкнула, могла бы и сразу в котел угодить.

Он намеренно сгустил краски, чтобы Хайне Найкинен не пришла случайно в голову дурацкая идея отправиться в Ад.

– Так вот, сейчас ты возьмешь этот мешок, и попробуешь использовать свой шанс. Можешь попытаться найти ваш тягач. Можешь попытаться вернуться к кораблю. Дойдешь, не дойдешь… Тут уж как карта ляжет. Повезет, так дошагаешь, а нашим лучше не попадайся.

– Зачем ты все это делаешь?

– В душе я белый и пушистый! – фыркнул Баг. – Но главное не в этом. Если доберешься до своих, то сообщи, что операцию по уничтожения вашей группы затеяли сибирские сепы.

На мгновение на лице женщины появилось выражение удивления, но потом она сообразила.

– Хочешь оклеветать наших…

– Думай, что угодно, – перебил ее Баг. – Но начальству доложи. Пусть проверят информацию. Пусть расследуют. А что уж там накопают, не наше дело. И вот еще что… Ствол я тебе оставлю. И патронов немного. Ты их попусту не расходуй, ладно? Например, на дурную затею подстрелить меня…

С этими словами Багиров снял с плеча автомат – трофейный, китайский. Вынул магазин, передернул затвор, ловко подхватив в воздухе выброшенный оружием патрон. Затем выщелкал из рожка остальные патроны – и с размаху, горстью, швырнул их вперед. А магазин откинул в другую сторону, не очень сильно, чтобы не повредить о камни. Автомат положил под ноги Хайне.

– Ну вот и все. Прощай. Надеюсь, больше не свидимся.

Она молчала. Не попрощалась, не поблагодарила, ни словом не прокомментировала последние действия Багирова. Сжавшись, сидела на камне, о чем-то напряженно размышляла. Да и хрен с ней…

Отойдя на два десятка шагов, сержант искоса глянул через плечо. Все в порядке, сидит, к оружию не бросилась.

Он прошагал половину расстояния до вездехода, когда за спиной прозвучал выстрел. Стреляли явно не в него, звук глухой… А значит…

Вернулся он бегом. Хайна Найкинен лежала на спине, разбросав в стороны руки и ноги. Пустые, остекленевшие глаза уставились в серое таймырское небо, губы были чуть приоткрыты, и в правом уголке рта застыла красная капелька крови…