Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом

Не оборачиваясь, Лайдекер ответил:

— Он должен быть где-то в здании. Ищи сам… У тебя есть несколько часов, прежде чем сюда прибудет полиция… Я прослежу за этим.

Русский возразил:

— Но у вас есть люди! Могли бы по крайней мере…

От двери Лайдекер послал легкую улыбку Русскому:

— Вы сегодня получили от меня всю помощь, какую могли… Дайте мне знать, если обнаружите следы девчонки.

Затем блондин в черном оглянулся на дюжины мертвых членов Клана, разбросанных как смятые конфетные обертки по полу театра.

— Ужасная вещь случилась с этими детьми, — пробормотал Лайдекер.

И ушел.

Под прикрытием густого тумана, Макс пересекала Паджет Саунд на маленькой потрепанной моторной лодке. Навесной мотор шумит как усталый пылесос. Она «позаимствовала» лодку в ближайшем прокате для туристов, конечно, она предпочла бы более быструю и мощную… но отсутствие такой лодки могло бы привлечь лишнее внимание.

Такая тактика была второй натурой X5. Ночь была безветренной, но прохладной, почти холодной. Остров Вашон, цель ее путешествия — дом ее цели — лежит где-то в тумане за портом. В черной водолазке, черных брюках и ботинках на толстой подошве — и новом черном кожаном жалете с карманами для всех ее игрушек — она могла бы быть (но не была) коммандос но одиночном задании. Костюм обошелся недешево, но ведь может же быть бандит стильным?

Этот холодок в воздухе предвещал мороз, и Макс была рада, что ей не придется плыть. Просто потому что она была генетически улучшена, чтобы переносить такого рода неудобства как отмораживание некоторых частей ее тела, она не видела причин создавать сложности.

Пока лодочка ползла в тумане, Макс опустила дроссель мотора, чтобы не афишировать свое присутствие в этой тягучей ночи. Вполне возможно, что в этой богатой части мира есть охрана, о которой она не знала.

Какая-то охрана могла здесь быть. Дом Стерлиг, изолированный многолиллионный замок на острове Вашон, расположенный на Юго-Западной Дороге Шоуни за высокой кирпичной стеной, и несомненно должен иметь современную систему защиты. Доступ на остров обеспечивали платные паромы — один на северной стороне, другой у южной окраины — хотя Макс знала, что они были не единственным способом попасть на остров.

Драгоценность, которую она искала, могла охраняться видеокамерами, инфракрасными датчиками давления и еще бог знает чем, но Макс все равно должна была улыбнуться. Там не было никаких мин и лазеров, пытающихся разорвать ее на куски, простое проникновение в дом, как прогулка в парке… или катание по озеру.

Даже сейчас, когда она двигалась сквозь туман с определенной целью, внутри у Макс было что-то вроде персонального тумана. Она была разочарована тем, что она вынуждена отклониться от праведного пути. Она бы хотела, чтобы честный и прямой путь был для нее бесконечным…

Ей нравилась идея того, чтобы не быть грабителем, она наслаждалась мыслью о том, чтобы стать еще одной прямой дорожкой в мире прямых дорожек. Но долго обманывать себя она не могла: Макс не была нормальной, не была честной, она просто пряталась в этом мире, за этим фасадом.

Заправлять Нинзя, когда топливо стоит больше восьми баксов за галлон, покупать нормальную еду и время от времени пиво, платить за жилье, даже с помощью Кендры — все это не могла покрыть ее жалкая зарплата курьера. И нормальный человек — честный человек — смог бы справиться со всем этим, сумел бы обеспечить себе такое существование.

Но она еще должна покупать на улице триптофан, чтобы контролировать приступы — один из генетичеких недостатков экспериментов Мантикоры — и находить средства для оплаты поисков Сета и других ее братьев… Конечно Макс знала, что это только вопрос времени, когда ей придется вернуться к ремеслу, которому ее обучил Муди — возможно преступление было ее истинным призванием.

Она просто надеялась, что не придется возвращаться к этому так скоро.

В частности, частные поиски следов Сета (и Ханны) требовали много наличных. Конечно, Вогельсанг мог оказаться не так хорош, но Макс нуждалась в нем. Детективное агенство классом повыше потребовало бы больших затрат, могло испытывать недостаток в связях с темной стороной города, и также могло быть связано с властями, а именно контакта с ними она пыталась избежать.

С тех пор как она приехала в Сиэтл, Макс читала местные новости в сети, заимствуя ноутбук Кендры. Она пыталась разузнать побольше о Зорком и, она надеялась, о Сете. Но в последние дни она обращала вытренированное Муди внимание и на потенциальную добычу.

К сожалению, она не узнала ничего определенного о Зорком — по словам мэра он был «угрозой» и «награда за информацию, которая может привести бла-бла-бла» — и не нашла никакой связи с Сетом… Никаких упоминаний кроме той стычки с полицией, которую она видела на CNN.

Но она наткнулась на историю о владеющем миллиардным состоянием коллекционере предметов искусства — и политическом деятеле — по имени Джаред Стерлинг.

Недавнее внимание прессы было направлено на последнее «главное» приобретение Стерлинга — оригинал картны Гранта Вуда под названием «Смерть на горной дороге». На цветных фотографиях Стерлнг выглядел мужчиной под тридцать и выглядел неплохо… Длинная белокурая шевелюра, аккуратно подстриженная бородка, проникновенные голубые глаза, короткий прямой нос, тонкая решительная линия губ, растянутая в хитрой улыбке, по крайней мере на этой фотографии.

Хорошо выглядящий и упакованный, думала она, пока смотрела на экран. Может, бросить воровство и пойти охотиться на папиков…

На нескольких фотографиях рядом со Стерлингом была картина — немного мультяшное изображение старинного красного грузовика, несущегося навстречу черной машине, стоящей поперек узкой извилистой дороги… написана в 1935 году, судя по подписи.

Макс не знала этой картины, но — спасибо урокам Муди — она конечно же знала Гранта Вуда и его примечательный стиль. Также она знала, что за работы Вуда можно выручить девяносто-сто тысяч теперь, когда так много образцов американского искусства было распродано.

Из-за ее сильно исковерканного воспитания у Макс практически не было представления, что значила Америка раньше, но она знала, что Муди был возмущен подобными вещами. Зал Бейсбольной Славы был продан и перенесен в Киото, Япония, нельзя не упомянуть Статую Свободы, которую приобрел султан Брунея — очевидно, что Америка (как разглагольствовал Мули) и все ее имущество были распроданы тому, кто давал лучшую цену.

Однако для Макс эта картина значила одну вещь: деньги, которые она за нее выручит, будут покрывать расходы Вогельсанга долгое, долгое время…