Тед Уильямс - Море серебряного света

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ: Так печально и одиноко…

(Изображение: рекламодатель М. Дж. [анонимно])

М. ДЖ.: «Мне больше не нужен никто. Здесь нет никого, и я больше не хочу пытаться. Это… это настоящее одиночество. Темнота. Я хочу, чтобы кто-нибудь позвонил мне, потому что я одна и я печальна. Но даже если кто-нибудь позвонит — боюсь, что ему никто не ответит…»

Не так-то просто было выпасть из Додж Сити и попасть в Египет, но этот второй переход оказался значительно тяжелее и болезненнее. Когда Пол пришел в себя, ему показалось, что его мысли плавают в темной окровавленной воде, как первобытные рыбы.

Он открыл глаза и обнаружил усмехающееся желтое лицо, плавающее перед ним. Пол застонал.

— О, хорошо, — сказал голос из-за клоунской маски цвета созревшего лимона. Маска сидела, как на насесте, на теле, завернутом в безупречно чистое одеяние мумии. — Ты проснулся. Я боялся, что сфинкс убил тебя, хотя он был очень нежен, по своему.

Мартина тяжело дышала от боли рядом с ним, как будто ее тоже не слишком нежно перенесли в это место, серую каменную комнату без окон. Т-четыре-Б и Флоримель тоже очнулись, и мрачно глядели на их похитителя.

— Что ты хочешь от нас? — Голос Пола звучал безнадежно и жалко. Руки оказались крепко связаны за спиной, щиколотки тоже. Четверо пленников подпирали стену, как брошенные посылки.

— Еще не решил, откровенно говоря, — ответил желтолицый. — Я полагаю, что Пта-искусник должен знать такие вещи, но я начал карьеру бога совсем недавно. — Он хихикнул. — Но теперь мне стало интересно, где же я встречал тебя раньше. Конечно я бы узнал моих бывших товарищей по путешествию, даже если бы они переоделись в другую одежду — привет! Но ты… — Он склонил голову на бок, разглядывая Пола. — Я встречал тебя раньше, верно? О, погоди, ты же друг Кунохары.

— Уэллс? — Пол был потрясен, но не мог не заметить несомненное, хотя и странное сходство. — Роберт Уэллс?

В ответ послушался довольный смешок.

— О, да. Но в данный момент на сцене находится моя египетская реинкарнация. Повелитель Анубис оказался достаточно добр и простил мне плохой выбор союзников.

— Анубис? — глухо переспросила Мартина. — Ты имеешь в виду Дреда, личного убийцу Жонглера, не так ли?

— Да, полагаю, его так и зовут. Снаружи мне было намного легче делать дела, но здесь я должен волей-неволей налаживать отношения.

— Это преуменьшение, — сказал Пол. — Ты упал слишком низко, Уэллс, отдал себя и свою судьбу в руки палача-психопата.

— Не трать время понапрасну, Пол, — треснувшим голосом сказала Флоримель, с явным пренебрежением. — Он ничем не лучше Дреда.

— Любой, кто хоть немного понимает в бизнесе, знает, что иногда лучше не замечать некоторые причуды парня, являющегося генеральным директором твоей компании, если хочешь иметь с ним дело, — весело сказал Уэллс. — И, как раз сейчас, все карты на руках у мистера Дреда. А это означает, что я горд и счастлив принадлежать к его команде.

— То есть ты стоишь рядом и разрешаешь ему делать все, что он захочет, — сказал Пол. — Уничтожать сеть, насиловать и убивать, и только бог знает, что еще…

— Ответ — да, — сказал Уэллс. — Но он не собирается уничтожать сеть. Он хочет жить вечно, как и еще кое-кто. Вроде меня. — Он повернулся и коснулся двери. — Скоро он вернется, наш милосердный Повелитель Анубис, и, я уверен, он будет очень рад объяснить тебе все это.

Тяжелая дверь скрипнула и открылась, за ней обнаружилось три бритоголовых стражника, их смазанные маслом мышцы сверкнули в свете факелов. Потом дверь с грохотом закрылась за Уэллсом, засов лязгнул, возвращаясь на привычное место.

— Нас схватил Дред! — Мартина, казалось, говорила из далекого берега отчаяния. — Боже, помоги нам, мы в руках чудовища!

Усталые и павшие духом, со связанными руками и горящими болью мышцами, ни Пол, ни его товарищи не были расположены говорить. Примерно через час засов снова лязгнул, дверь открылась и появилось причудливый желтый сим Роберта Уэллса.

— Надеюсь вы славно повеселились, — сказал он. — Походные песни или что-то в этом роде? «Майкл, к берегу греби / Аллилуйя»? — Он улыбнулся, совершенно безумной улыбкой. — Я принес ваших приятелей, попоете вместе. — Пара стражников вошла в комнату, каждый нес на плече обмякшую фигуру. Пленники, оказавшись на ногах, закачались и рухнули на пол. Маленькую круглую женщину в изорванной египетской одежде Пол не знал, но, несмотря на кровь и раны, мгновенно узнал лицо мужчины.

— Нанди?..

Пленник с трудом перевел на него покрасневшие глаза с распухшими веками.

— Простите… Я… никогда не думал…

— Да! — радостно сказал Уэллс. — Он никогда не думал, что ты когда-нибудь появишься здесь, иначе держал бы свой рот на замке и не стал бы рассказывать о встрече с тобой. — Желтая маска кивнула. — Мне потребовалось какое-то время, прежде чем я сложил два плюс два. И тогда я сообразил, что было бы чудом, если бы ты оказался другим Полом Джонасом, а не тем, о котором нам так охотно рассказал этот почтенный джентльмен.

— Чудовище! — Нанди Парадиваш попытался подползти к Уэллсу, но ближайший стражник с силой толкнул его обратно на пол, где он и остался лежать, всхлипывая и тяжело дыша.

— Пол Джонас. — Уэллс глядел на него сверкающим взглядом. — Или «Икс», как я долгое время называл тебя — загадочный эксперимент Жонглера. — Он скрестил на груди перевязанные руки. — Вскоре я узнаю чертовски больше. Ты объяснишь мне все. Сейчас это не так интересно — Жонглер мертв или ушел на покой — но я хочу знать.

Пол мог только с вызовом посмотреть на него.

— Даже если бы я знал… а я нет… я ничего не сказал бы тебе. Мне стерли память.

— Тогда можешь уже сейчас меня благодарить, — весело сказал Уэллс. — Я помогу тебе вспомнить. — Он махнул рукой, стражники подбежали к Полу и подняли его в воздух, как свернутый ковер. У него даже не было времени крикнуть что-нибудь ободряющее своим товарищам, потому что стражники мгновенно вынесли его в освещенный факелами коридор. Голос Уэллса полетел следом за ним.

— Ребята, я приду через пару минут. Не забывайте, он должен остаться связанным. Да, и заострите все, хорошо?

Код Дельфи. Начать здесь.

Никак не ожидала, что вновь произнесу эти слова.

Еще несколько часов назад я была уверена, что продолжать мой дневник перед лицом неминуемой смерти — дневник, который не сможет найти никто, кроме меня, даже если сеть не рухнет — было бы полным безумием. Эти записи должны помочь мне вспомнить мои нынешние чувства и мысли в том совершенно невероятном случае, если я захочу мысленно вернуться сюда из будущего, которого сейчас невозможно представить. Так что когда я, несколько часов назад, лежала на дне пропасти отчаяния, это казалось хуже чем сумасшедшим — бессмысленным и скучным. Я никогда не хотела оставлять последние душещипательные слова и завещание, которое никто не услышит. Я никогда не демонстрировала кому-нибудь бессмысленную храбрость и уж точно не хотела обременять кого бы то ни было исполнением моей последней воли.