Тед Уильямс - Море серебряного света

— Прощай, — сказала Сэм — не кому-нибудь конкретно, даже не Орландо. Возможно себе. — Кончено, — прошептала она. — Прости.

Луна растаяла, превратилась в белую тень. И блестящие звезды пустыни исчезли с неба. Рени держала на коленях руку !Ксаббу. Он с трудом дышал, скорее тяжело и надрывно скрежетал, такого она еще не слышала. Уже несколько минут он ничего не говорил, но еще несколько секунд назад его руки изображали фигуры игры в веревочку. Сейчас и они остановилась.

— Не оставляй меня, !Ксаббу. После всего. Я не хочу, чтобы ты уходил первым.

Что-то мигнуло. Она посмотрела вниз и неуверенно решила, что дно ямы стало немного дальше, чем раньше. Свет блеснул опять.

Вода в реке начала сиять.

Слабые искры света стали уплотняться, превратились в потоки, залившие тревожным светом все вокруг, но темная фигурка ребенка рядом с рекой не шевельнулась и даже не открыла глаза. Только когда все русло реки наполнилось сверкающим великолепием, маленький ребенок зашевелился и поднял голову.

Два ребенка, маленькая девочка и мальчик, стояли посреди реки, как если бы они пришли сюда по воде. Рении никогда не видела их раньше, или, по меньшей мере, не узнала их: яркий свет так прыгал и крутился вокруг них, что они оба почти исчезали в свете холодного пламени.

Маленькая девочка протянула руку к сгорбившейся фигурке. Она выглядела как фея из сна, но заговорила дрожащим голосом испуганного ребенка.

— Пойдем с нами. Все будет хорошо. Ты можешь.

Ребенок-тень взглянул на детей, охваченных светом. Он ничего не сказал, даже не качнул головой, но река внезапно прыгнула выше, стала по грудь обоим детям. Они не пошевелились, но Рени увидела, как их глаза расширились.

— Не бойся, — сказала маленькая девочка. — Мы пришли забрать тебя к твоей маме.

— Врешь!

Она повернулась к мальчику рядом с собой, темноволосому, с мрачным взглядом, так плотно стиснувшему рот, что Рени решила, что он пытается не закричать от ужаса. Он посмотрел на нее и резко качнул головой.

— Скажи ему, — сказала маленькая девочка. — Скажи ему, что все будет хорошо.

Мальчик опять тряхнул головой.

— Ты должен, — сказала она. — Ты… ты похож на него. — Она опять повернулась к ребенку-тени. — Мы хотим только забрать тебя к твоей маме.

— Врешь! — Тень скорчилась, стала еще меньше и темнее, почти невидимой. Вода опять поднялась, на мгновение накрыв детей с головой, и сердце Рени подпрыгнуло в груди. — Дьявол всегда врет!

Яркий свет потускнел. Мальчик и девочка стояли в быстрой искрящейся воде, испуганные, но не собирающиеся бежать. Они держались за руки.

— Скажи ему, — сказала девочка своему товарищу, ее шепот донесся до Рени, как если бы был предназначен только для нее. — Он действительно боится!

Маленький черноволосый мальчик уже плакал, его плечи вздрагивали. Он посмотрел на девочку, потом на маленькую детскую фигурку, скорчившуюся на берегу реки.

— Л-люди, — сказал он так тихо, что Рени пришлось наклониться вперед, чтобы услышать, — некоторые л-люди хотят помочь, усек? — Он тяжело и неровно дышал. — Некоторые люди действительно хотят помочь тебе. — И тут он так громко заплакал, что она едва расслышала его слова. — Это п-п-правда-а-а…

Сверкающая вода в реке закружилась и заискрилась. !Ксаббу стиснул руки Рени, но когда она, испуганная, взглянула вниз, его лицо стало спокойнее. Она опять повернулась к яме.

Ребенок-тень встал, какое-то время стоял на берегу, потом шагнул в сверкающую реку. Долгое мгновение дети стояли, глядя друг на друга, и молчали, погруженные в глубочайший бессловесный разговор, двое сверкавшие в свете реки, один настолько маленький и темный, что даже сердце самого яркого света не могло коснуться его. Потом все трое исчезли. Рени не очень понимала, что произошло, но слезы текли из ее глаз. Мгновением позже Рени почувствовала, как на них обрушивается темнота, забирая с собой пустыню, яму, все. Последним усилием она прижала к себе !Ксаббу.

«Конец,— подумала она.— Финал.— И потом,— О, Стивен!..»

Ольга успела заработать дюжину кровоточащих царапин, пока не добралась до пустого дома. Она вошла и закрыла входную дверь на засов. Им не потребуется много времени, чтобы сломать ее, но сейчас это было неважно. Он видела как две фигуры, толстая и тонкая, пробирались через сад, натыкаясь на деревья. Скорее всего они очень долго пролежали в капсулах, и им было не так-то легко бегать за ней.

«Я-то в форме,— подумала она.— Кто знал, что это пригодится?»

Поднимаясь на лифте вверх, она ощутила себя ужасающе свободной. Вся ее жизнь была ложью. Она построила ее на лжи. Все эти годы, пока она развлекала детей и горевала над своей потерей, ее собственный ребенок был жив — и страдал так, как не страдало ни одно живое существо. «И что ты можешь сделать теперь, когда знаешь правду? Погрозить кулаком вселенной? Плюнуть в Бога? Сейчас все не имеет значения».

— Ольга ? — Голос Селларса в ухе ударил как гром, хотя, парадоксально, был очень слаб. Она уменьшила громкость. — Он идет к вам. Не бойтесь.

— Не испугаюсь, — прошептала она. — Только не его.

Когда ее сын наконец пришел, она не услышала, но почувствовала его — крошечное созвездие огоньков, поднявшееся из невообразимых глубин, устремилось к ней через невообразимое расстояние. Он пришел как стая птиц, птичек-теней, щебечущих и плавающих в том, что было растерянностью и страхом.

— Я здесь, — нежно сказала она, очень нежно. — О, мой малыш, я здесь.

На дверь заброшенного дома обрушились удары, кошмарная парочка пыталась выбить засов. Ольга переходила из комнаты в комнату, уходя в глубь дома, пока не оказалась в спальне девочки. Она села на пыльное покрывало под полкой со старыми большеглазыми куклами.

— Я здесь, — опять сказала она.

Пришли голоса, те самые, которые она слышала во сне, хаотический шепот, стон, плач и смех хора детей. Они распухали, из ручейка превратились в реку, крутились и вились, пока не слились в один совершенно нечеловеческий голос.

— Мама?..

Она его чувствовала, всего, хотя уши смутно отметили треск входной двери, сбитой с петель. Мгновением позже она услышала в холле радостно-пьяные крики толстяка и резкий голос его худого приятеля.

— Я здесь, — прошептала она. — Они забрали тебя от меня. Но я никогда не забывала тебя.

— Мама , — сказал нечеловеческий голос, вложив в одно слово все свою печаль. — Один.

— Я знаю, мой маленький. Но не надолго.

— Ты здесь! — Голос толстяка был уже за ванной, крошечная задвижка остановит их всего на несколько секунд.

В ухе заскрипел испуганный голос.

— Ольга, это Рэмси. Немедленно уходите!