Тед Уильямс - Море серебряного света

— Но куда? — спросил Кунохара. — В космос, навсегда, на смерть? Это не решение.

— Они не умрут, — сказал Селларс. — Это же информация. Они будут жить, пока свет будет идти через космос. А если они встретят что-нибудь интересное — например магнитное поле или кристаллическую структуру на астероиде — они смогут даже размножиться каким нибудь-способом, который мы не в силах представить себе.

— Вы, кажется, думаете, что нашли подходящее решение, — сказал Нанди. — Но это не так. Эти вещи не имеют права на жизнь. Это насмешка над волей Бога.

— Может быть прав, он, — добавил Т-четыре-Б, но не слишком твердым голосом. — Может быть Бог хочет только таких людей, который носят одежду, усекли? Людей с телом, вроде того.

Нанди не обратил внимания на сомнительную поддержку Т-четыре-Б.

— Я буду сражаться с вами, Селларс. Вы не имеете права…

Он остановился, потому что Бонни Мей Симпкинс взяла его за руку.

— Можем ли мы быть уверены? — спросила она.

— Уверены? Что ты имеешь в виду?

— Что мы знаем Божью волю. — Она взглянула на остальных, потом на сияющую фигуру. — Если бы я встретила эту вещь на Земле, я бы сказала, что видела ангела…

— Это не ангел, — с отвращением сказал Нанди.

— Я знаю. Но я хочу показать, как далеко все это за пределами моего понимания. И понимания любого из нас. Откуда люди вроде нас могут знать намерения Творца? — Она раскинула руки, как будто хотела схватить сияющий пульсирующий свет. — Быть может мы здесь не для того, чтобы остановить их, но чтобы увидеть чудесную работу Бога?

— Ты не можешь верить в это. — Нанди отдернул руку.

— Я могу… но я могу поверить и в то, что ты прав. Вот это и есть основная проблема. Это тоже чертовски большая проблема. — Она посмотрела вокруг, с очень серьезным лицом. — Все это… как мы можем судить? Мы пришли сюда чтобы спасти детей. Но эти, следующие, разве они не дети, тоже? Может быть… может быть Бог имеет в виду, что эти создания… эти дети… будут нашими детьми. Всех нас. Хорошо ли мы знаем Его волю? Есть ли у нас право убить их? — Она полу-всхлипнула, полу-вздохнула. — Если бы он знал, мой Теренс, что отдал жизнь, спасая их. Я думаю… он бы гордился собой.

И, к удивлению Рени, она заплакала. Свет размывался все больше и больше. На мгновение Рени решила, что рождение уже началось, но потом сообразила, что плачет сама.

— Я голосую за то, чтобы дать им уйти, — всхлипывая сказала Бонни Мей Симпкинс. — Пускай идут… и да поможет им Бог!

— Они не могут больше ждать, — сказал голос Немезис, в котором появилось что-то, похожее на напряжение. — Вы освобождаете их?

— Вы можете это сделать? — спросил Орландо у Селларса. В его голосе прозвучала сильная тоска, которую Рени не поняла.

— Я могу. — Взгляд Селларса стал далеким и рассеянным, он уже работал. — Лазеры на стороне Жонглера уничтожены, но узел связи Телеморфикса еще функционирует, и, пока новая операционная система работает, эти лазеры не может использовать никто. Они направлены на то место, где находился спутник Иного.

— Надо ли нам голосовать? — спросил Кунохара и зло посмотрел вокруг. — Кто за то, чтобы уничтожить эти замечательные создания?

Долгое мгновение никто не говорил. Пораженный горем Нанди Парадиваш странным взглядом посмотрел на Бонни Мей, потом повернулся к Т-четыре-Б. — Ты тоже против меня?

Хавьер Роджерс не смог посмотреть ему в глаза. — Но… но может быть она права, — тихо сказал он. — Может быть действительно дети, они. — Он повернулся, посмотрел на сияющие ячейки и свет обрызгал его узкое лицо. — Наш пастор обычно говорил «Пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» [84] Лука, 18:16. . Это не похоже на то, чтобы убивать их, усек?

Нанди всхлипнул в отчаянии и отвернулся.

— Делайте это, — твердо сказал Орландо. — У них те же права на это, как и у меня — и даже больше.

Селларс опустил голову и закрыл глаза.

Немезис зашевелился.

— Время, — сказал он. — Мы тоже уйдем с ними. Мы… изменились. — И сияющее триединое тело исчезло.

— Скажи им, что мы благословляем, их всех! — крикнула Бонни Мей Симпкинс.

Свет усилился, стал глубже. Внезапно ячейки в стене полыхнули и исчезли, в воздухе появились облачка света, по которым пробегали огненные искры. Рени не понимала, что происходит — но таких красок она никогда не видела.

— Первые Люди, — прошептал !Ксаббу голосом человека, впавшего в транс. — Они уходят.

Облачка соединились в одно большое облако, которое закрутилось и забурлило. На мгновение Рени опять утонула в море звезд, потом сияющее облако собралось в одну точку, и вся пещера погрузилась в тень. За спиной Рени кто-то потрясенно выдохнул. Точка сверкнула нестерпимым светом, погасла, сверкнула опять, смотреть на это крошечное пульсирующее солнце было почти невозможно. Рени почувствовала, как через ее тело пробежал поток энергии, и в то же мгновение потолок пещеры исчез, солнце вытянулось в ослепительно сверкающую линию, которая прыгнула в черное неба. Все это длилось один удар сердца, потом исчезло.

«Они ушли, оставили нас,— поняла она.— Теперь мы ничего не значим для них. Только они сами».

Пока она стояла в полутьме, окруженная тяжело дышавшими товарищами, некоторые из которых даже плакали, она внезапно вспомнила отца — своего вечно хнычущего беспокойного отца, который, тем не менее, дал ей все, что знал сам.

«Или, может быть, когда-то мы встретимся снова,— подумала она, и с удивлением обнаружила, что снова заплакала.— Где-то там, когда-нибудь... И может быть они будут вспоминать о нас.

Может даже вспоминать о нас с любовью».

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Президент Энфорд признан здоровым

(Изображение: Энфорд машет рукой, уезжая из военно-морского госпиталя в Бетесде)

ГОЛОС: В первый раз за все время пребывания в должности Президент США Рекс Энфорд объявил, что совершенно здоров и его врачи согласны с ним. Энфорд долго страдал от загадочной болезни, что породило множество слухов о его тайном пьянстве, проблеме с наркотиками или не оперируемом раке. Все это время он, по большей части, оставался в изоляции, разрешая вице-президенту заниматься текущей работой и появляться на публике. Сегодня Энфпорд объявил, что чувствует себя хорошо и все изменится.