Андрей Белов - Неполная перезагрузка

— Для первого раза, я думаю, обойдемся без извращений, — уверенно, как хозяин положения, имеющий все права выбирать, ответил Александр.

— Вот и хорошо. Ты только обожди немного. Я сейчас по быстрому уколюсь и минут через пять, как поплыву, можешь делать свое дело, — с облегчением в голосе, и совсем не обратив внимания, что Александр предусматривает продолжение их отношений в будущем, сказала Маша. — Да, в коридоре стоит коробка с презервативами. Возьмешь. Меня ими борцы с распространением СПИДа, наверное, до конца моей жизни снабдили.

Проговорив инструкции, она практически бегом устремилась на кухню, где суетливо трясущимися руками приготовила себе дозу. Затем прошла в зал. Уселась в полулежащей позе на покрытый громадным количеством различных пятен, проваленный с наполовину ободранной и свисающей лохмотьями обивкой диван. И не обращая никакого внимания на с любопытством наблюдающего за ней, стоящего в центре комнаты Александра, молча вколола себе дозу.

Через некоторое время Машу перестало трясти, ее тело обмякло и расслабилось, глаза полу прикрылись и закатились. Связь с окружающей обстановкой ею почти полностью была утрачена.

Александр выждал еще немного, наблюдая за практически неподвижной и почти полностью сползшей по дивану Машей. Затем вздохнул, понимая, что порядочный человек не должен пользоваться затруднительным положением девушки, и зачем-то взял и снял с нее босоножки и всю одежду. При этом Маша не противилась его действиям, но и ничем ему не помогла.

Нормально положив Машу на диван, он с грустью и неторопливо рассмотрел ее тело.

Оно представляло собой угловатое тело девочки-подростка, которому еще только предстояло оформиться в настоящее женское тело. Но по Машиному лицу Александр смело бы дал ей тридцать лет. И он понимал, что, учитывая уже приобретенную ею устойчивую и сильную наркотическую зависимость, этому телу уже никогда не обзавестись красивыми мягкими округлыми чисто женскими чертами. Маша так и останется с маленькими не развитыми молочными железами, не появятся у нее ни нормальные бедра, ни нормальной попы. Ей вообще жить осталось совсем недолго.

Правда кожа у нее все еще была в очень хорошем состоянии и обтягивала все кости так, что по Машиному телу запросто можно было бы изучать анатомию. Только сгибы локтей были густо покрыты следами от уколов и синяками. Почти присохший живот и густая растительность на лобке создавали ощущение его необычно высокого выступания над поверхностью тела. Ее половые губы были натянуты и загнуты вовнутрь, как бывает только у совсем еще маленьких девочек. И это аккуратное, гладкое и ровное без каких либо излишних складок и морщин продолговатое углубление на самом верху лобка притягивало взгляд.

Однако ощущения Александра оказались смазаны, так как абсолютно на все его действия со стороны Маши полностью отсутствовала хоть какая-нибудь реакция. Даже тщательный осмотр Александром самых интимных ее мест не вызвал в Маше признаков стыдливости, ни малейшей попытки прикрыться хотя бы рукой. Она так и не приложила никаких сил, для того чтобы прояснить свое затуманенное сознание и критически осознать происходящее. Эта ситуация начинала заметно злить Александра.

Вообще Александра никогда не привлекали худые женщины, он просто не воспринимал их в качестве сексуального объекта, но к лежащему на диване скелету он все же испытывал сексуальное влечение, и оно несмотря ни на что усиливалось. Возможно дело было в необычности обстановки или в необычном виде органа у нее между ног.

Несмотря на имеющееся желание, Александр все же не торопился сделать свое дело, как ему советовала Маша, когда они только вошли в квартиру.

На самом верху сваленной им на замусоренный пол, снятой с Маши одежды лежали, когда-то бывшие белыми трусики. Теперь же они были темно-серого цвета с черными полосами и расплывшимися желто-коричневыми пятнами в характерных местах. Трусики были заношены до появления в них многочисленных дырок. От Маши исходил крепкий неприятный и очень характерный запах, который усилился, как только она осталась без одежды. Было ясно, что интимной гигиеной она не занималась никак не меньше, как уже месяца два. Для Александра это было слишком.

Он не долго, думая, взял ее на руки и понес в ванную. Теплой воды не было. Газовая колонка просто отсутствовала. Остались лишь развороченные места ее крепления к стене, да заглушенные трубы. Ванна была целой, но покрыта невероятно толстым слоем налета грязи. Поэтому Александр не рискнул положить в нее Машу. Ему пришлось ее поставить, и так как самостоятельно стоять она не могла, все время удерживать ее от падения. Пустив холодную воду, Александр начал ее подмывать и заодно слегка обмывать все ее туловище.

— Зачем? Не надо, — промычала Маша, вяло, отреагировав на льющуюся, на нее холодную воду.

Александр никак не отреагировал на слабые возражения Маши. Он нашел, валяющийся на полу, обмылок и продолжил процедуру. Процедура подмывания привела к усилению его возбуждения. В ванной, конечно же, не оказалось никакого полотенца или хотя бы достаточно чистой тряпки, чтобы можно было обтереть Машу. Поэтому ему пришлось тащить ее назад в комнату мокрой и дрожащей от холода, но такой ее вид лишь еще больше усилил его желание.

Войдя в комнату, он уже не хотел больше себя сдерживать. Но ему пришлось положить Машу на диван, для того чтобы аккуратно снять с себя брюки и трусы, так как не хотел допустить самопроизвольного их падения в мусор на полу. Затем обуться, так как перспектива ходить необутым по мусору его так же не прельщала. Вынужденные задержки раздражали его все больше.

Устраиваться с ней на отвратительного вида диване не хотелось. Окинув комнату взглядом, он ничего лучшего не нашел, как смахнуть со стола прямо на пол грязную посуду с засохшими объедками и буквально повесить Машу на освободившемся участке столешницы. Войдя в Машу сзади он начал ее быстро трахать понимая и чувствуя, что из-за наркотического опьянения она ничего не ощущает. Быстро кончив и не получив в ожидаемом объеме удовлетворения он от злости, практически без перерыва, грубо, нарочно стараясь причинить ей как можно большую боль, трахнул ее в задницу, но за все время лишь один раз, в самом начале, смог выжать из нее слабенькое и тихое:

— А-аа!

Как только Александр оставил Машу в покое, она тут же сползла со стола и рухнула в мусор на полу.

— Это никуда не годится. Больше я трахать даже не резиновую куклу, а полудохлый скелет не буду. В следующий раз руководить всем буду только сам, — сам себе вслух говорил Александр, натягивая брюки. — Что же за дрянь такую подсовывает Юра этим несчастным уродам?