Иван Логинов - Призванный. Возможно, баллада.

Старикан тянет веревку сначала на себя, потом по-бурлацки вскинув ее на плечо.

Дело, конечно, нехитрое, но так, с ходу, и его не освоишь.

Собравшиеся наблюдают молча, культурно воздерживаясь от комментариев.

Наконец, костюмированный переводит взгляд на нас.

Некоторое время поморщив лоб, Брайан выдает хорошо продуманный совет.

– Пусть этот, – мотает он подбородком в стариканскую сторону, – пнет его и бежит прямо в смотровую. Волк, можно поручиться, последует за ним.

Костюмированный поднимает брови, потом кивает:

– Только не в полную силу. И сапоги, конечно же, надо снять.

Старикан отдает нам аркан, садится прямо на плиты и стягивает обувку, скрипя то ли голенищами, то ли зубами. Затем выходит на площадку, приближается сбоку к волчаре, упертому на все четыре лапы, и примеряется.

Лучше бы он действовал без примерки, тогда и зверюга, глядишь, не успела бы подготовиться.

Босая нога ложится аккурат в волчью пасть.

Следующую за этим реплику придется опустить, хотя своей витиеватостью она заслуживает внимания.

Паритетного ока за око волчаре явно не достаточно, он желает порвать обидчика на части. Кажется, он уже забыл о своем запущенном кариесе. Наверное, его никогда в жизни не пинали. Старикан, похоже, тоже ни разу не хаживал на волка, во всяком случае, босиком и с пустыми руками. Он разворачивается и, оставляя правой ступней кровавые следы, вспугнутой ланью несется в здание. Волчара, оскалив клыки и плотно прижав уши, длиннющими прыжками стелется следом. Старикан с лету распахивает дверь, волчара скрывается в проеме за ним. Туда же гуськом вбегают и костюмированный с лекарем.

Спокойно входим на территорию и проводим беглый осмотр.

Через открытые окна на закате хорошо слышен перемежающийся с этажа на этаж топот, грохот пинаемых с разбегу дверей, скрежет сворачиваемой мебели, шум падающего, звон бьющегося, какие-то визги, на слух совершенно женские, грозные приказания: «Стой! Держи! Заворачивай!» и просто крик от души: «Падла!»

Найдя сложенные за гаражом металлические пролеты, одним из них под шумок выворачиваем из дальнего забора пару прутьев, на тот случай, если придет в голову нанести сюда тихий ночной визит.

Не сегодня. Сегодня тут больно деловито.

Вылезаем в проделанную дырку и аккуратно приставляем за собой прутья на место.

Навигатор одобрительными колокольчиками уведомляет о подоспевших изменениях.

ЛИЧНОСТЬ

СПОСОБНОСТИ:

2. Ловкость 3

ЗДОРОВЬЕ:

62 хита

Ситуационный модификатор: 3.

Персональный модификатор: 2.666(6).

Ситуационное соответствие: 0.888(8)

Смеркается. В окнах миссии действительно загорается свет. Остальное постепенно погружается во тьму.

Выбираемся в поле и заваливаемся под первым кустом, хотя кому, в конце концов, интересно, где и как спит герой?

На рассвете снова входим в городок, но уже не через гаражи, а по посыпанному шлаком проселку с поворотным шлагбаумом на въезде, который в данный момент путь не перекрывает, поскольку широко распахнут. До того широко, что возвращаться на место не желает. Два мужика в традиционных галифе и френчах скребут рядом в потылицах, исчерпав, видать, все известные методы убеждения строптивой инженерии.

– Кувалдой наверните, – подсказываем на ходу.

Ответная рекомендация печати не подлежит, несмотря на то, что каждому хорошо знакома.

Сразу за въездом справа располагается скверик перед зданием с декоративными колоннами, а дальше ряд выступающих торцами типовых панельных четырехэтажек в разной степени обветшалости. Слева тянется кованый забор миссии. Из окон ухоженного здания никаких звуков не доносится, но, видимо, там не спят. Уже в спину, не сказать что очень культурно, нас окликают:

– Э, погодь!

Оборачиваемся. От сторожевой будки у ворот, гремя сапогами, бежит к нам другой старикан, хотя и сильно похожий на вчерашнего.

Приблизившись, протягивает тощую стопку брошюр.

– Велено передать.

Не дожидаясь благодарности, устремляется обратно на пост.

Заголовок мы уже видели накануне. Спасем братьев наших меньших. Так, почем в харином заведении бумага? Свернув трубочкой, пихаем в карман.

Мощенная бетонными плитами аллея ведет на север, в ту же сторону на дисплее навигатора указано направление на ближайший терминал.

За амбулаторией открывается поросшее зеленой муравою ровное поле, посреди коего стоит пустой, но и по сию пору белый постамент. На постамент водружена открытая пластиковая банка, кажется, с огурцами, у подножия, по-римски, оперевшись на локоть, возлежат на травушке двое явных представителей местной богемы, один в растянутой майке на лямках и мундирных брюках с синими лампасами, второй в цветастой кофте и кальсонах с завязочками. На заднем плане высятся каркасные остовы бывших ангаров, рядом притулились развалины чего-то не очень крупного. Видимо, именно из них кто-то вчера требовал жрать, потому как и сегодня оттуда доносятся те же хриплые крики. Далее среди деревьев просматриваются уходящие вправо каменные одноэтажные бараки.

Сворачиваем на поле. Один из возлежащих поднимает заинтересованный взгляд, второй перекатывается на живот и прикладывает ладонь ко лбу.

– Привет честной компании! – говорим, приблизившись.

– Ежели вознамерился присоединиться, – рассудительно отвечает тот, что в кофте, – с тебя фуфырь. Закусь мы уже спроворили.

– До свету пришлось вставать, – подхватывает синелампасный.

– Справедливо, – соглашаемся мы и вытягиваем из кармана одну культурную брошюру. – Давайте бросать жребий, кому из вас бежать в харино заведение. Каков там обменный курс?

– К чему же так далеко? – поднимается на ноги кофтастый. – У нас тут в полку и своих специалистов полно.

Без лишних разговоров он забирает брошюру, достает из-за постамента пустой штоф и направляется в сторону бараков. Минут через пять нарисовывается обратно. Оглядываясь по пути на развалины, подходит и ставит бутыль с тремя четвертями мутной жидкости рядом с банкой.

– Что-то он сегодня вопреки обыкновению с самого утра разорался. Может, огурец кинуть? – произносит он раздумчиво.

– Ага, – отвечает ехидно лампасный, – и кружечку поднести. Разливай уже, душа истомилась.

– Кто у вас там? – интересуемся.

– А черт его, – пожимает голым плечом лампасный. – Который год уже орет. Когда, кстати, тот барак завалился?

– Да года два назад? – морщит лоб кофтастый.

– Точно, – соглашается лампасный. – Если не пять. С тех пор и орет.

– Жрррать давай! – вплетается в беседу крик из развалин.