Дем Михайлов - Ярость богов

— Не верь богам! — повторил Грим. — Благословение Гравитала запирало мою сущность оборотня, не позволяя ему вырваться. Теперь даже в дни полной луны я мог не бояться своего проклятья. Мне больше не нужно было запираться в темных подвалах за серебряными дверями и молиться, чтобы эти самые двери устояли перед моим натиском! Теперь я мог всегда быть рядом с Миртой! А полученные доспехи обладали божественной силой, пробуждающей особых стражей волков. Моя мощь резко увеличилась, от ударов моего молота не было спасения. Тогда я и получил это имя: Грим Серебряный Молот. Гравитал даровал доспехи не только мне, но и своей любимой жрице — Мирте. Вдвоем мы были несокрушимы. Вдвоем мы были всегда. Я и Мирта. Только мы вдвоем… Не верь богам, Росгард! Никогда!

— Но почему? Тебе даровали благословение! И доспехи! — не выдержал я. — Тебе больше не надо было бояться самого себя.

— Так я и думал, — проревел Грим. — Так и думал! Кому верить, как не богам?! Я поверил! И это оказалось самой страшной ошибкой в моей жизни! Потому что благословение бога существует только до тех пор, пока существует сам бог! Падет бог — падут и его храмы, исчезнут благословения и проклятья! Жрецы и служители потеряют свою силу! Молитвы перестанут действовать! Исчезнет всё! Так и случилось — бог Гравитал пал! Был низвергнут во тьму Тантариалла! И случилось это совсем незадолго до рассвета, при свете полной луны! Во время битвы с порождениями тьмы! И я, не сумев совладать со своим проклятьем, обернулся в безумного оборотня и ударил свою Мирту в спину! Я напал на нее! Я убил свою любовь! Разорвал на куски! Ты понимаешь, каково это, Росгард?! А?! Видеть, как твои лапы рвут на части тело любимой? Видеть ее наполненные ужасом и непониманием глаза?! А?!

— Г-господи… — заикаясь, повторил Док.

Приникшая к плечу остолбеневшего Крея девушка ладонью вытирала слезы.

Бом, качая головой, шмыгая носом и поминутно горестно повторяя: «Вот ведь черт, вот черт!»… потихоньку прятал в свой мешок выкинутый Гримом опустевший бочонок из-под пива.

— Никогда не верь богам! Им нет доверия! — повторил Грим, качаясь из стороны в сторону. — Им нет веры! О-о-о! Если бы Гравитал пал чуть позже! Хотя бы на час, когда луна теряет свою силу… Ох-х… Но этого не случилось. Я пришел в себя на вершине утеса Рока и обнаружил лежащую на окровавленных камнях Мирту, испускающую последний вздох. Она умерла у меня на руках! На руках своего убийцы! Так и не сказав ни слова! Но ее глаза! Ее глаза так смотрели на меня… А-а-а-а-а! — громовой рев Грима оглушал. — Будь ты проклят, Гравитал! Зачем было давать надежду?! Гори в Тантариалле! Аргх! Аргх!

— Грим! Грим! — завопил я, глядя на трещащую по швам рубаху великана. — Заверши историю!

— Завершить?! — налитые кровью глаза оборотня, казалось, просверлили меня насквозь. — Зачем тебе знания, если они умрут вместе с тобой?! Но пусть… не так уж редко я разговариваю… Слушай же! Мирта умерла у меня на руках и растаяла, бесследно исчезнув! У меня даже не осталось ее тела, чтобы предать земле, не осталось могилы, на которой я бы мог излить свою скорбь и вымолить прощение! У меня забрали всё! В ярости я сорвал с себя бесполезные доспехи и выбросил их в реку Алирну с вершины утеса Рока. Оставил лишь амулет, подаренный мне самой Миртой и лишь позже ставший частью доспехов. Я хотел прыгнуть следом за доспехами, хотел умереть! Я бы смог убить себя! Поверь! И вот тогда случилось это — внезапно я потерял контроль над своим телом и рухнул на колени. И с ужасом слушал, как мои вышедшие из повиновения губы шепчут: «Это сделал не я! Враги! Подлые враги убили мою любовь! А я не смог защитить! Не успел! Это сделал не я!» Я оказался заперт в глубине собственной души! Тот, другой, поднялся на мои ноги, поднял с камней не упавший в реку наруч от доспехов и, продолжая бормотать всякую чушь себе под нос, побрел прочь! А я ничего не мог поделать! Так родился тот, кого ты знаешь под именем слюнявого слабака Грима Безутешного! Юродивого, бродящего по кабакам и заливающего свою выдуманную печаль огромным количеством вина! Слабака и труса, не принимающего свою вину и не собирающегося искупить ее собственной кровью!

Абсолютно спятивший оборотень с раздвоением личности.

Всё. Амба. Приехали. Конечная остановка.

— Этот слабак, — с презрением продолжил Грим, с трудом выплевывая слова из медленно деформирующегося рта. — Этот слабак только и может, что плакаться о своей потере и о своем великом горе, выпрашивая сочувствие у пьяных завсегдатаев трактиров! И организовывать турниры для слабаков, награждая их золотом и вещами! Золотом, что он берет из моего тайника, золото, что я откладывал для нас с Миртой! И этот жалкий трус время от времени дарит наруч очередному неудачнику вроде тебя, Росгард, приговаривая при этом, что ты превзошел его самого и что сделал то, что ему оказалось не по силам! Чушь! Ложь! Все ложь! С чего ты взял, что лучше и достойней меня, Росгард? С чего ты это взял?!

— Я этого не говорил, — напомнил я. — И ничего у тебя не просил!

— Верно. Не просил, — согласился оборотень. — Но взял! И тем самым признал, что считаешь себя достойней меня!

— Не городи чушь! — буркнул я. — И я не неудачник! Не хотел давать — не давал бы! Я не напрашивался, Грим.

— Слушай! Я набираю силу и могу перехватить свое тело у этого слабака только перед самым полнолунием, — прорычал Грим. — До этого я не властен над собой. У меня не больше часа! А затем наступает полночь, я превращаюсь в оборотня и снова не властен над собой! И что самое страшное — как только моей жизни начинает угрожать опасность, слабак Грим вновь просыпается, забирает власть над телом и обращается в паническое бегство! Используя при этом силу медальона Мирты! Используя столь недостойно! Если бы не этот трус, я бы давно уже пал в бою! С радостью принял бы доблестную смерть от меча врага! Но жажда жизни этого труса настолько сильна, что пересиливает жажду крови оборотня! Но это он! А я не отступаю никогда! Ни в человеческом, ни в зверином обличье! Я всегда бьюсь до конца, бьюсь насмерть! До последнего удара сердца, моего или вражеского!

— Тебе решать жить или умереть, — качнул я головой.

Все ясно. Битвы не избежать. До полуночи всего четыре минуты.

Повернувшись к сопартийцам, я сделал выразительные глаза и несколько раз сжал кулак, показывая, что им пора ломать кристаллы и улетать отсюда подальше.

Грим моих гримас и жестов не заметил. Равно как и того факта, что его тело медленно деформировалось и обрастало белоснежной шерстью. По подбородку покатились струйки слюны, между губ показались кончики клыков.

— Но… — прорычал Грим. — Может, ты и достоин, может, ты лучше меня, может сильнее меня. Может, и удача на твоей стороне. Тогда я готов взять свои слова обратно. Если это так, значит, ты владеешь наручем по праву. Тогда оставь его себе. Но прежде сделай мне подарок, Росгард.