Ник Трой - Машина Ненависти

Впрочем, большинство привыкло довольствоваться поверхностностью. Им достаточно и видимости того, будто в сети они анонимны.

-- В мире, где правят деньги, ничто не может быть анонимным, -- сказал он.

Да, так он и сказал, когда повторно связался с представителями Internet Hate Machine, что на русский переводится крайне неуклюже: Машина Ненависти Интернета, или, если литературно и витиевато -- инструмент воздаяния по заслугам.

-- Ты сможешь добыть информацию? -- в упор спросил Дикарь. -- Справишься?

Данил взглянул на обновившиеся цифры счета виртуального кошелька, и буркнул в горошину микрофона:

-- В мире, где правят деньги, ничто не может быть анонимным. Дай мне сутки.

И, не прощаясь, Дикарь прервал связь.

Пару минут Данил раздумывал с чего бы начать, мысленно создавая логически правильный график работы. В задумчивости достал из ящика стола ингалятор, но тут же забыл о нем.

Внутри уже занялся привычный огонек охотничьего азарта.

Таких как он в сети называют гиками, но, он сам себя считал отаку информационного пространства и урбанистической религии. Последнее -- его собственная мысль. Фастфуд с шелестящей оберткой и быстро насыщающими веществами, витаминизированные напитки, стерильные удобства, инертный образ жизни и звук модемного соединения в железобетонной ячейке его квартиры. Вот то, что ценит он больше всего на свете...

Он мазнул взглядом по закрашенному черной автомобильной краской окну, и губы спазмировали довольной улыбкой.

Как он мог забыть про заколоченные двери в общий сумасшедший мир, где полно аллергенных микроорганизмов и проклятых личинок человеческого общества?

Глава 3

Реликт

Москва, 1 октября

Волошин никогда не любил такие вызовы. Если Хозяин зовет его к себе домой -- дело плохо. Обычные задания Устранителю Проблем пересылаются с бодигардами или доверенными лицами.

Но -- что делать? -- приходится отрабатывать хлеб, безбедную жизнь и десятки виз в загранпаспорте. Пришлось тащиться в центр, проклиная московские вечерние пробки.

Охране в подъезде элитного дома в Москве могла позавидовать лейб-гвардия Ее Величества. Волошина дотошно обыскали, расспросили, заставили сдать мобильник и плеер. И только после разрешения хозяина квартиры пропустили к лифту. Да и то -- ни на секунду не прекращая следить.

"Бульдоги", -- подумал Волошин презрительно.

Пока в ответ на вызов опускался лифт, Волошин от нечего делать разглядывал себя в зеркале на стене. Его самая обычная внешность сейчас казалась невыносимо серой в этом мире исключительного качества. В сравнении с местными жителями и стрижка кривовата, и цвет кожи не тот, а про костюм и говорить не стоит. Только глаза не подкачали. Смотрю тебе в глаза, сказал как-то Хозяин с удивлением, а вижу летящую в меня пулю!

Волошин позволил себе блеклую усмешку. Будто вытирая случайное пятнышко, коснулся поверхности зеркала. Крошечного расстояния между пальцем и отражением не было, как в обычном зеркале. Значит, -- и здесь наблюдают сквозь одностороннюю прозрачную поверхность. Надо же.

"Перестраховщики", -- он снова мысленно сплюнул.

В просторной кабине лифта, словно для перевозки роялей, кнопок не обнаружилось, сплошь кардридеры для ключей. Впрочем, проблема решилась сама собой, оказалось, что охрана и этим управляет.

Двери распахнулись, в лицо мягко толкнула волна свежести. Волошин прошел насквозь экзотический сад прямо на лестничной площадке. Только через секунду понял, что это уже началась необъятных размеров квартира. Интересно, а журналистов сюда пускают, чтобы осветить жизнь владык страны?

-- Дима?

Надо же, Хозяин сам вышел встречать!

Волошин улыбнулся с осторожностью, строго храня черту между вежливостью, дружелюбием и панибратством. Хозяин -- всегда Хозяин, даже с девками в бане.

-- Проходи, дорогой. Выпьешь?

Волошин вежливо отказался.

В молчании прошли в кабинет. Хозяин опустился в инструктированное кресло, отдаленно напоминающее трон, Волошин примостился на краю дивана и приготовился слушать.

-- Как жизнь, дорогой?

-- Н-нормально, спасибо.

Никаких имен. Даже в доме Хозяина.

-- Как родители?

-- Живут, б-благодаря вам.

-- А жена?

Волошин пожал плечами:

-- Уже б-бывшая. Замуж вышла. С-снова.

-- Все они суки...

Хозяин помолчал, буравя взглядом пол. Наконец, вздохнул:

-- Ладно, Дима, к делу.

Волошин ощутил нечто вроде облегчения. Практически гений в своем деле, он никогда не отличался страстью к болтовне.

-- Сына моего помнишь? Старшего, Виктора? Ну вот, из-за него ты здесь. Натворил дел гаденыш. Дело на него хотят завести.

"Почему бы не решить все простым звонком?" -- подумал Волошин с удивлением, но вслух ничего не сказал.

Впрочем, Хозяин счел нужным пояснить:

-- Дима, -- он вздохнул, -- я сейчас в трудном положении, рисковать мне нельзя. Кое-кто под меня копает, я сейчас на виду. А довериться другому -- не могу. Сам знаешь, какие люди меня окружают. Такие как мы с тобой -- реликты. Молодые не знают слова "верность".

Волошин кивнул.

-- Что он сделал?

-- Да, в общем-то, ничего особенного. Так, побаловался с дружками немного. Хотели прижать одного пацана на улице, -- и чем он их задел? -- а этот кретин заистерил.

-- Что з-значит "заистерил"?

-- С крыши сбросился, мутант.

-- Н-насмерть?

-- С шестнадцатого этажа. Конечно насмерть!

Новый кивок.

-- Могут б-быть осложнения?

Хозяин передернул плечами, резанул:

-- Тебе лучше знать. В любом случае, действуй очень мягко и аккуратно, понял? И, -- чтоб ни одна зараза!

Отвечать Волошин не стал, да и не нужно это Хозяину. Для него главное -- результат, а не слова. В этом он и вправду реликт.

Глава 4

Исполнитель желаний

Королев, 1 октября

Чистое нижнее белье... подумав, Даля отложила любимый комплект Victoria's Secret и выбрала черный кружевной, с бюстгальтером пуш-ап Wonderbra. Ее мальчиковая фигура в отражении зеркала сразу преобразилась.

Дезодорант и капелька духов, джинсы с заниженной талией, коричневый пуловер, просвечивающийся совсем чуть-чуть. Любимый плеер -- на пояс; айфон и кредитные карты -- в сумочку-клатч.

И никакой косметики. Это принципиально.

Подхватив с полочки ключи от машины и сумку с ультрабуком, Даля вышла из квартиры. Заперев дверь, она спустилась на этаж ниже. Остановилась у двери, обитой потертым дерматином. В ответ на ее звонок раздался щелчок замка, и дверь приоткрылась

-- Виктория Павловна, здравствуйте, -- улыбнулась Даля. -- Вы бы так сразу не открывали, знаете же, что сейчас это небезопасно. У вас же цепочка есть.

Иссушенная старостью и пенсией старушка мелко закивала:

-- Да забываю, Далечка, забываю.

-- Я в белокаменную еду, -- Даля всеми силами старалась не отводить глаз. -- Вам нужно что-нибудь?