Юлиана Лебединская - Архив пустоты

– Всё будет, не сомневайся, – кивнул Брут. – И новые теплицы мы уже строим, и поголовье мясомолочного скота планируем увеличить. А лет через двадцать-тридцать, когда рекультивируем почву и очистим атмосферу, угроза голода исчезнет окончательно. Но сегодня требуется другое решение. И если с углеводами нам хоть как-то поможет Калиера, то с жирами и белками положение катастрофическое. Своими ресурсами Наукоград не обойдётся.

– А я понял, о чём речь, – подал голос Влад Джарта. – Старший куратор собирается переквалифицировать нас в охотников. Кажется, в сибирской тайге и амазонской сельве ещё встречаются дикие животные? Вепри, еноты, косули… Я прав?

– Почти. Только лететь так далеко не придётся, и уничтожать косуль и вепрей, которые и так на грани вымирания, мы не станем. Диких зверей теперь полно и на полуострове. И раз уж они подлежат деактивации, будет расточительством уничтожать белковое сырьё, когда Улей в нём нуждается.

Брут, увидев, что ловцы смотрят на него с недоумением, обратился к главврачу:

– Почему я должен всё разжёвывать? Объясни ты!

Сирий прокашлялся.

– В общем, дело так обстоит. Часть из тех самок, что вы привозили нам, была отбракована. Недоброкачественная наследственность, латентные формы заболеваний, некоторые другие причины… Не так много, где-то процентов десять – предварительную селекцию вы провели добросовестно, господа. Но и десять процентов на таком громадном потоке составили тысяча восемьсот тридцать семь чело… э… голов. С ними надо было что-то делать. Мы со старшим куратором посовещались и решили… в качестве эксперимента… остальных нужно было чем-то кормить!

Он достал из кармана платочек, вытер покрывшийся испариной лоб, пригладил пушистые, чуть тронутые сединой бакенбарды.

– В общем, эксперимент прошёл удачно. Качество мяса вполне приемлемо, в вареном виде самки его охотно поедают. Однако теперь морозильные камеры практически опустели. Суточная потребность Улья выросла до шестидесяти туш, так что оставшихся запасов и на три дня не хватит.

Огней не верил своим ушам. Он видел, как побелело лицо у Давида, как отвисла челюсть Оста. Всё слишком походило на дурной фильм, на ужастик для обдолбов. Или на глупый розыгрыш. Вот только у Курта Сирия чувство юмора отсутствовало напрочь. А Мартин если и шутил… то лучше бы не шутил! И значит, всё, о чём они говорят сейчас, – правда. И как раз в этом вся соль.

Огней захохотал. Сидевшие рядом ловцы вздрогнули от неожиданности, уставились на начальника. Испуг на лице Влада, обиженное непонимание у Оста. А Давид по-прежнему бледен как полотно.

– Интересно, что же так рассмешило господина Корсана? – ядовито поинтересовался старший куратор.

– Это истерика, – буркнул главврач.

Припадок хохота продолжал душить, и Огней с трудом проталкивал сквозь него слова:

– Смешно – девок на мясо… Красавицы, модели, актрисы… просто чьи-то дочери и подруги… а мы их на фарш, на колбасу.

Приступ прошёл так же внезапно, как начался, и уже внятно Огней спросил:

– Мартин, а вы уверены, что мы начинаем строить именно то Светлое Завтра, о котором говорилось на мартовском собрании?

– Абсолютно! Мы поставили перед собой сложнейшую задачу, потому обязаны найти оптимальное решение. Я нашёл. Кто-то из присутствующих предложит другое?

Другого ни у кого не было. Во всяком случае, у Огнея точно. Только Давид спросил сдавленно:

– Сотрудники Улья знают, чем кормят своих подопечных?

– Пока нет. Кроме присутствующих здесь, посвящены лишь люди Гробера, работающие в разделочном цехе и морозильнике – у скотобойцев нервная система покрепче, чем у ловцов. На кухни Улья мясо поступает в разделанном виде. Не нужно спешить. Осознание того, что двуногие существа во внешнем мире – не люди, мы будем внедрять в головы наукоградцев постепенно. Думаю, те, кому предстоит очищать полуостров от трупов, примут этот постулат очень быстро. И персонал Улья скоро начнёт видеть в своих подопечных некую породу «овечек». Затем придёт черёд и всех остальных. Человек – создание гибкое, быстро привыкает к переменам. А они в этот раз кардинальные. Мораль, нравственность, этика, на которых нас воспитывали, больше не действуют, а новых философы пока не изобрели. Да и философов не осталось, всех вороны склевали!

Собственная шутка Мартину понравилась, и он улыбнулся. Затем продолжил:

– Когда-нибудь мы придумаем новую философию. И новую историю, в которой не будет этой грязи. Пока же единственное, на что мы можем опираться, – здравый смысл и целесообразность. А чувствами учитесь управлять. Если выжить хотите. Вопросы? Возражения? Тогда переходим к деталям.

Он включил проектор, и стена кабинета превратилась в огромную карту.

Как и следовало ожидать, первым в плане очистки стоял Кок. Мартин Брут не любил терять время. Совещание закончилось в одиннадцать утра, а в два пополудни к мегаполису подтянулась тяжёлая техника. На пустырях экскаваторы начали рыть траншеи, с запада на восток вдоль проспектов и улиц двинулись самосвалы и бригады уборщиков. Впрочем, в «похоронных командах» работали новобранцы, те, кого записали в ловцы весной. У профессионалов была другая задача. Они шли первыми, обследовали каждый дом, каждый закуток бетонных лабиринтов. Там, где находили падаль, оставляли метки для уборщиков. Если падаль подавала признаки жизни, деактивировали.

Живых было на удивление мало. За четыре часа работы тройка Корсана деактивировала чуть больше двух десятков особей. В других командах дела обстояли так же. В апреле, когда начали отлавливать самок, Огнею побывать здесь не довелось. Зато он отлично помнил осенние экспедиции, когда ловцы ещё искали людей. Мегаполис оставался всё тем же: знакомые улицы, гипермаркеты, центры развлечений. И одновременно он изменился до неузнаваемости. Навеки погасла иллюминация, заглох рёв музыки и рекламных слоганов, вездесущие боты превратились в бесполезный мусор. И десятки тысяч очумелых пустоглазых обдолбов, что сновали по улицам, то и дело натыкаясь друг на друга и на ловцов, тоже становились мусором. В отличие от ботов, они разлагались и смердели так, что респираторы не помогали.

Зато те немногие, что сумели пережить зиму, вполне приспособились к животному существованию. Пусть разума у них не прибавилось, но инстинктами пользоваться научились. Вечером первого же дня зачистки ловцы едва не убедились в этом на собственной шкуре.

Группа Корсана как раз обследовала тридцатиэтажку в жилом массиве, когда-то носившем название «Пятый-Жёлтый». Это была уже четвёртая их высотка. В прежние времена лифт помог бы обойти все квартиры за считаные минуты. Но теперь от него осталось одно воспоминание. Нужно было подниматься по узкой бетонной лестнице, заглядывать в каждую дверь, а потом так же по лестнице спускаться. В пролёте между пятым и шестым этажами у Огнея нестерпимо заломило в висках. Вектор?!