Наталья Артюшенко - Критическая точка

— Пошли, теперь ты будешь жить с нами, — свон похлопал себя по пухлой груди.

— То есть? — Ник обомлел, — Как жить? В каком смысле?

Он попятился обратно к тележке.

— Я не хочу! — Ник смотрел на голого лишенного всего мужского коротышку в ужасе.

Он представил, как к нему пристают подобные твари, трогают, липнут. Жуть какая!

— Пошли!

— Не пойду! Я не с кем жить не собираюсь и вообще я нормальный! Почти нормальный!

Девушка почувствовала настоящий страх, надо же этот недотепа впервые по-настоящему испугался. Но чего? И тут до нее дошло. Она расхохоталась.

— Пошли, я сказал!

— Нет!

Лерра наклонилась и что-то зашептала на ухо свону. Тот ухнул и тоже рассмеялся.

— Ну, ты даешь человечек! Ты чего подумал?

Лерра давилась смехом:

— Он подумал, что вы того этого… Ну, жить с ним в другом смысле собираетесь!

— Ха, ха, ха! — смеялся Тью.

А Ник смотрел на этих двоих с ужасом:

— А что нет, что ли?

— Ну, ты даешь! Не бойся, в этом смысле тебя никто не тронет. Мы вообще не люди к твоему сведению. Размножаемся по-другому. И все остальное тоже по-другому.

Лерра давилась смехом:

— Успокойся, поверь мне, здесь на Дельте на твою честь никто не покусится. Это, наверно, единственное место в мире, где смело можно повесить плакат «Здесь секса нет». Так, что не бойся.

— Что совсем нет? Так не бывает!

— Такт назад страдал, что насиловать тебя твари неземные будут, а теперь уже горишься, что без подружки или дружка останешься? — ехидничала Лерра.

— Да не горюсь я! Просто так не бывает, — твердо сказал Зорин и попытался снова отряхнуться.

— Здесь на Дельте и не такое бывает, — Лерра усмехнулась, — да не старайся, скоро он тебе не понадобиться, плащ в смысле.

Ник не обратил внимания на ее слова и продолжал отряхиваться:

— Вы все твердите Дельта, Дельта, а что это такое? И с чем его едят? Дельта то, Дельта это. Может, объясните толком, что к чему.

— Вот еще, — возмутилась Леррка, — Буду я еще перед всякими тут распинаться, объяснять что-то. Ты теперь свонов, — она ткнула Ника пальцем в грудь, — Его и спрашивай, а мне до тебя больше нет дела. До места довезла, Тьюшке передала, гребитесь тут, как хотите. Хоть передавите друг друга.

Она оттолкнула парня от тележки. Забралась в нее.

— Все пока! Я поехала.

Колеса снова заскрипели. Тележка покатилась в горку, а потом с вершины, да со свистом загремела обратно. Леррка им еще и рукой помахала и укатила с глаз долой.

А Ник все еще смотрел в зев темного туннеля. Свон толкнул его под бок:

— Егоза, — покачал головой, — Ты аккуратнее, смотри не влюбись.

— Что я? В смысле? Да, на что мне это пугало нужно? Чушь какая!

— Пошли.

— Да куда? Все меня куда-то волокут! Ничего не объясняют! А я пить, между прочим, хочу и есть тоже очень.

— Давно не ел? — свон пританцовывал на месте.

— Порядком, — ответил Ник, — Кишка с кишкой вальс танцуют. Но в горле пересохло сильнее.

— Тогда пошли быстрее со мной, а то скоро от вашей воды одни ледышки останутся. По дороге расскажешь, как тебя сюда занесло.

— Пошли, — согласился Зорин.

Топал коротышка на удивление быстро, Ник едва за ним поспевал. Они спустились с платформы, пересекли очередную пещеру и нырнули в темный узкий туннель.

— То, что это место называется Дельта, я уже понял. Здесь все слишком не похоже на стандартные системы.

— Конечно, — ответил Тью, — Увы, мы были вынуждены покинуть свой обычный сектор обитания и нарушить Грань. Все случилось из-за того, что Земениты перестали контролировать Замежи.

— Что? Что? Не понял? — переспросил Ник.

Он и слов таких никогда не слышал.

— Такое трудно объяснять, — сказал свон, — Сам увидишь и поймешь, что к чему.

— А может лучше не смотреть, ты мне все расскажешь. Я все пойму, а вы меня потом домой отправите.

— Нет, так не пойдет, ты теперь наш собственный. Подарок. Про дом можешь забыть.

«Да уж куда там, — подумал Ник, — Про дом забыть, я его что, для этого покупал. Про дом забыть! Сбегу все равно от вас!»

Но вслух не стал пререкаться, не дразни лихо, пока оно тихо. Решил смотреть в оба и слушать внимательно.

— Слушай, я до сих пор думал, что, по крайней мере, во всем досягаемом мире, в том числе и в этой галактике есть всего два вида разумных существ. Это люди и босарги. То есть, грубо говоря, человеки и те, кто ими питается. А у вас, как я посмотрю, прям цветник-зверинец. Каждой твари по паре. То змеи толщиной в ствол дерева ползают, то зеленые лужи пристают, то павлины красные жизни учат. Откуда богатство такое? Откуда зверюшки? Я так понимаю они разумные?

— Слышала бы тебя Леррка, живо за такие речи шею свернула. То же мне, зверюшек нашел. Глеомы не звери. Они…

Ник не дослушал, перебил:

— Чего они все глеомы? Они же такие разные? — у него всегда была проблема, он не умел дослушивать.

— Вы люди тоже разные.

— Ну не скажи, голова — одна, рук и ног по паре. Там печенка, селезенка по стандарту. Нет, основа у нас одинакова, а у этих и многоножие и многоручие, я тут всего ничего, а и перья увидел, и зубы, босарги обзавидуются, и чешую, как жар горя. И расцветка у всех веселенькая, — Ник не выдержал, хихикнул.

— Подожди, — съехидничал свон, — Не известно, какой ты получишься.

— В смысле?

— Когда глеоном станешь.

— Я не стану.

— А куда ты денешься с Дельты?

Тут до Ника дошло:

— Что это глеомы из людей получаются? Они что раньше человеками были? Обычными? Все?

Тью закивал.

— Не, я не согласен. Вы меня хоть режьте, я хочу обычным остаться! Меня ж в Магистраль не пустят. Нет. Делайте со мной что хотите, но я обычным останусь.

Свон не стал развивать тему, а то еще запаникует человечек, убегать с дуру начнет. Гоняйся за ним потом. В Дельте укромных уголков много. А то прошлый «подарок» с перепугу так заховался, что нашли его только недавно в виде ледяной статуи.

— Не хочешь быть глеомом не надо. Оставайся обычным, — примирительно продолжил свон, — Ты лучше расскажи, как к Ирону попал.

— Да по глупости, — голос свона подействовал, как успокоительное, Ник сам не заметил, как рассказал тому все.

Свон слушал внимательно, не перебивал. Когда парень сбивался, ловко возвращал его к нужной теме. В темном туннеле они шли одни, навстречу никто не попадался.

— Интересно, — пробормотал Тью, — а ты точно в действерах не служил. Может с твоей памятью поиграли.

— Поиграли, но сейчас, когда я это долбаное согласие гликнул. Не мог я быть действером. До того момента, я помню все очень отчетливо, конечно не любое мгновение, но провалов, кроме этого дня нет.

— Ладно, — свон задумался и замолк.

— Что-то стало холодать, — Ник посильнее запахнул плащ и поднял ворот.

Мысли о побеге испарились с остатками тепла. Пытаясь согреть свои окоченевшие руки, Зорин спросил свона: