Марк Калашников - Меж сном и явью (СИ)

Чуть ниже грудины что-то кольнуло, и если бы не посыпавшиеся сообщения никогда бы не подумал, что нахожусь на грани смерти.

Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880

Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880

Не естественная мутация. Жизнь 1/880

Твою ж Мать-Ритарию, это она меня сейчас разделывает!? Боль с каждой секундой нарастала, но была вполне терпимой, а вот ощущения того, что в кишках ковыряются — не очень.

Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880

Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880

Мутация не совместимая с жизнью. Жизнь 1/880

— Всё сложнее, чем я ожидала…

На живую разделывают меня, а недовольна Ритария, форменный беспредел.

Наложен эффект «Объятия Матери»: во время действия, вы не можете умереть.

В груди что-то хрустнуло, тьма перед глазами поплыла и я на миг выпал из реальности.

Грубые повреждения внутренних органов. Жизнь -478/880

Грубые изменения внутренних структур. Жизнь -654/880

Мутация не совместимая с жизнью. Жизнь -1245/880

Да что ты творишь, насекомое чёртово! Крылья и хитин мне вживляет?

В этот момент порадовался, что уже не могу говорить, иначе всё могло закончиться очень нехорошо. Вместе тем окончательно перестало слушаться и тело, только поэтому я не заорал. В целом терпимо, когда вывих вправляли, было примерно так же, но если пойдёт по восходящей…

Как и с червём, экстремальные условия простимулировали мозговую деятельность, подсказав выход из ситуации.

Лиэль…я хочу к тебе…

Стоило позвать, и девочка откликнулась, потянулась ко мне готовая принять боль, но Ритария пресекла попытку во имя чистоты метаморфозы. Закрыв глаза, попытался погрузиться в медитацию, но очередное хрустнувшее ребро поставило крест и на этой хитрости. Хруст и новая порция боли.

Двадцать четыре часа! Я столько не продержусь, крыша поедет…

Накатила дурнота, а сердце заколотилось с бешеной скоростью.

— Ты должен успокоиться, — ласково прошептала Ритария.

С языка рвалось терпкое словечко, и не одно, но в силу обстоятельств все они остались при мне.

— Я помогу тебе…

Стрекотание, поначалу назойливое, оно лишь раздражало, но с каждой секундой становилось всё приятней, словно Ритария подбирала ключ к моему восприятию. Крылья перестали давить, отступила паника, а тело наполнилось лёгкостью. Я больше не был узником кокона, а просто парил в мягкой и тёплой тьме. До меня доносились отголоски хруста, но лишь они, боль оставалась где-то там, далеко. Закрыв глаза, я просто парил и наслаждался, но в какой-то момент весь мир изменился.

Нет, не мир, а я… — проскочила высокопарная мысль в голове.

Движение рук, дыхание, биение сердце…

Сердец?!

Лёгкость и тела и затуманенность разума исчезли, и я почувствовал себя узником маленькой и в то же время огромной клетки, имя которой Ритария.

— Ты вовремя, я уже заканчиваю, — довольный голос Матери вернул меня к реальности.

Как это заканчивает? На таймере же были сутки?

00:00:56…55…54…

Отойдя от первого шока, я перешёл ко второму, а после и третьему. Оболдевание потихоньку отступало, а всё больше вспоминал. Нечёткие размытые образы, словно обрывки сна. Кажется вот-вот вспомнишь, но идея каждый раз ускользает, просачивается сквозь уже почти поймавшие её пальцы.

Крылья распахнулись и я наконец-то увидел своё тело, которое Ритария аккуратно укладывала на пол — я смотрел её глазами. Честно говоря, побаивался увидеть у себя лапки, жвала и фасетчатые глаза, как у мухи и вместе с тем надеялся на хитиновое покрытие, а может даже и смену расы, но ничего этого не было. Тело осталось прежним, единственным новшеством стал грубый багровый шрам на грудине.

Столько трудов ради…этого?

Непонимание длилось недолго. Ритария протянула руку с белой сферой на ладони к шраму на моей груди, и тот раздался в стороны, обнажив не такой уж и маленький паз. Из провала навстречу к сфере потянулось нечто, больше всего походящее на живые лианы, только из плоти или скорее переплетённых мышц, жутковатое зрелище. Стоило им прикоснуться к сфере, и та налилась светом, а внутри показалась крохотная тень эмбриона.

— Дитя, плоть от моей плоти, — заговорила Ритария, смотря, как сферу затягивает внутрь меня и грудь вновь срастается. — Оно скованно теми цепями, что и любой из моего рода. Но со временем, когда оно возьмёт достаточно от тебя, старые запреты утратят свою силу и единая для всех нас тюрьма — падёт.

Некстати вспомнилась парочка особо красочных моментов из фильмов ужасов. Мёртвые люди с разорванными грудными клетками из которых на свет выбирались всякие…милашки. Дохнуть в миг триумфа Ритарии и её дитя мне не улыбалось.

— Не подведи меня, Алькор.

Ещё секунду назад я смотрел на мир глазами Ритарии, сидя глубоко под землёй и вот, я уже под открытым небом, лежу на травке и смотрю в бесконечную синюю высь.

Как же красиво…и больно.

Чувствовал себя паршиво, словно после операции и наркоза. Помниться врачи настоятельно рекомендовали полежать денёк, а лучше два. И если тогда отнекивался, то сейчас с удовольствием прислушался к их словам. Всё тело ныло, словно пока я был в отрубе, меня пинало с дюжину человек, не оставив на теле живого места. И тот факт, что я был полностью покрыт слизью, не добавляло радости и позитива.

Кряхтя, словно старик, всё же поднялся и огляделся. Тишь да гладь: поляна, вдалеке лесок виднеется, недалеко горы.

А что нам скажет карта?

Выкинуло меня на приличном расстояние от места где с червём дрался, и что радует, перекинуло поближе к заветным Холмам, до которых по карте не так уж и далеко. Сверив ориентиры, я с обалдением уставился на горы.

Твою ж, это и есть Холмы? А как тогда в понимание разрабов выглядят именно горы?

До окончания сеанса погружения осталось 29:59…58…

Вот и четыре дня пролетело, а кажется, что маленькая жизнь. Ладно, сантименты на потом, осталось полчаса, а работы непочатый край…

Счётчик душ исчез, да и я собственно жив, правда, не совсем здоров. Никак не привыкну к статусу заразного, вроде никаких побочных эффектов нет, болячка даже с обидчиками помогла расправиться, а всё равно на мозги давит.

Кожа отросла и стала прежней, не бархатной и нежной, а с язвами и вздутыми чёрными венами. На обложку журнала вряд ли возьму, зато всё своё, почти родное.

Таланты и характеристики разморожены, вот только уровень семнадцатый, был уверен, что восемнадцатый. Видимо последствия посиделки в коконе. А вот с барами жизни, выносливости и маны твориться что-то странное. Первые два ещё куда ни шло, подёргиваются время от времени, а последний активно проседал и уверенно шёл к жёлтой зоне.