Сергей Матвеев - Битва за Смоленск

Адреналин в крови резко подпрыгнул, и сердце громко застучало. Я ткнул Семёна в бок, потом для надёжности ткнул ещё разок, но уже посильнее.

— Ты чего моего перса бьёшь! — зашипел Семён, видно, с большой неохотой вынужденный экстренно вернуться в игру. — Синяков ему наставишь!

— Тихо! — шепнул ему я. — Идут!

Сначала показались два бойца, быстро шагающих по направлению к болоту и цепко оглядывающихся по сторонам. Боевое охранение, понял я. Повернулся к Семёну и приставил палец к губам. Он кивнул. Пропустив авангард, мы стали дожидаться остальных — и вскоре среди деревьев начали мелькать многочисленные фигуры. Я насчитал более трёх десятков. Неплохую команду Шкипер решил вывести с поля боя. Самого его видно пока не было, по крайней мере, мне не удалось разглядеть. Я подождал, пока весь отряд вышел на опушку, став идеальной мишенью для наших стрелков, и громко кукукнул. Потом ещё раз, и ещё. Как бы в ответ два бойца из отряда Шкипера упали, как подкошенные. Молодцы Макарыч с Агнешкой. За те несколько секунд, которые понадобились шкиперовцам на то, чтобы понять, что происходит и оправиться от шока, стрелки успели сделать ещё один залп — и ещё один боец упал на траву. Второй схватился за руку и громко завыл. Теперь дело за нами. Я вскочил на ноги и понёсся вперёд, чувствуя, как в ботинках неприятно хлюпает вода. Рядом бежал Семён, выставив перед собой меч. Со всех сторон к поляне бежали мои бойцы, размахивая оружием и надрывая горло в боевом кличе. Кроме «ура» можно было различить также просто звериный рёв и поток нецензурных ругательств. Хорошее у меня звено.

Ещё через несколько секунд я перестал воспринимать общую картинку боя, так как оказался очень занят фехтованием с конкретным врагом: приземистым бандитом с чёрной банданой на голове и с боевым топориком в руке. Он умудрился почти мгновенно достать мою левую ногу, а затем чиркнуть по правому плечу. Боль я не успел почувствовать, но ярость проснулась настоящая — и я с ожесточением принялся делать выпады и увороты. Силы были явно не равны — вскоре я понял, что меня теснят обратно к болоту, чтобы не оставить и последнего шанса. Неожиданно на выручку мне пришёл Семён — своим длинным мечом он мгновенно поменял картину схватки — и вот уже бандит вынужден отступать назад на поляну, где общий бой распался на десяток индивидуальных дуэлей.

— Шкипера видел? — крикнул ему я.

— Пока не до того было! — крикнул он мне в ответ, сделал обманное движение и достал наконец противника мечом.

Пока тот падал, я заметил знакомую высокую фигуру, не спеша направляющуюся к нам от опушки леса. Платка на Шкипере не было, зато отчётливо виден был наколотый с левой стороны шеи тёмно-синий якорь. Он презрительно переступал через разбросанную по поляне амуницию, не вступая ни с кем в схватку и глядя прямо на нас с Семёном.

— Стойте, где стоите! — крикнул он, и от этого крика мне стало не по себе. Я прямо физически ощутил тёмные вязкие волны ненависти и властности, исходящие от него.

Стряхнув это наваждение, я принял боевую стойку, выставив вперёд кинжал. То же самое сделал и Семён. По его бледному лицу я понял, что и он чувствует себя не в своей тарелке. Шкипер подошёл к нам шагов на десять, остановился и резко выхватил из-за спины два изогнутых клинка. Мы с Семёном переглянулись и медленно пошли вперёд.

— Я тебя запомнил, салага, — глядя прямо мне в глаза, сказал Шкипер. — Как там тебя зовут? Вчера тебе повезло, но сегодня не уйдёшь.

— Алексом зовут. Хорошо, что запомнил, — облизнув внезапно пересохшие губы, сказал я. — Буду сниться тебе в кошмарах.

Шкипер захохотал, а потом начал с умопомрачительной скоростью и резким свистом чертить в воздухе круги своими клинками.

— Нападайте, детки! — сквозь смех сказал он.

Семён сунулся было вперёд, но Шкипер сделал неуловимое для моих глаз движение — и меч Семёна полетел куда-то в сторону.

— Передай своему князю, чтоб подыскивал себе другую игру, — сказал Шкипер, и его клинки молнией пронеслись у меня перед глазами.

А потом в них потемнело и картинка пропала.

Когда в глазах снова прояснилось, передо мной была уже знакомая стена из крупного тёмно-серого камня. В помещении, как и в первый раз, было полутемно. Я повернулся, и вздрогнул от неожиданности — за спиной молча стоял дед Тимофей в своём привычном бордовом балахоне.

— Тридцать восьмой, — хмуро произнёс старик вместо приветствия.

— Здорово, дед Тимофей! — радостно поздоровался я.

— И тебе не хворать. Отойди в сторону.

— Чего? — не понял я.

— В сторону отойди, говорю, — раздражённо повторил писарь. — Приёмник блокируешь.

Я в недоумении отошёл ближе к окну и осмотрел себя. Как и в первый раз, на мне были свободные холщовые штаны и такая же рубаха. В карманах и на поясе пусто — всё осталось там, на болоте, на поживу людям Шкипера.

— Тридцать девятый, — монотонным голосом произнёс писарь.

В высоком, атлетического сложения брюнете, появившемся в круге приёмника, я без труда узнал Семёна. Странно было видеть его без кольчуги, шлема и меча.

— Привет, Алекс, — кивнул мне он. — И тебе, Тимофей, здравствуй.

— Здоровее видали, — огрызнулся писарь. — Выйди из круга.

Семён улыбнулся и сделал шаг в сторону. На его месте тотчас же появился незнакомый мне толстяк с круглым добродушным лицом.

— День добрый! — поздоровался он.

— Сороковой! Что ж вы за вояки такие! — в сердцах сказал дед Тимофей. — Так скоро всю заставу вашу тут приму.

— Ну, мы же не на пикнике обнулились, сам понимаешь, — попытался оправдаться Семён.

— Да плевать мне, где вы обнулились, — отрезал писарь. — Драться надо лучше! Кто подходы к городу прикрывать будет? Мне что ли, старику, прикажете? Так поди лучше вашего справлюсь! Скройтесь с глаз моих!

Мы с Семёном переглянулись и сочли за лучшее ретироваться.

Во дворе ратуши кипела жизнь. Только что прошедшие через приёмник дружинники стояли кучками, оживлённо общались, жестикулировали. Должно быть, обсуждали детали боя и выясняли кто, где и при каких обстоятельствах был обнулён. Немного странно было видеть столько народу в одинаковой стандартной одежде, но тут уж ничего не поделаешь.

В центре двора стояло два внушительных бочонка. На одном было написано «квас», на другом — «пиво». Тут же неподалёку было накрыто несколько столов, на которых стояли кружки, и разложена была нехитрая закуска: бутерброды, рыбка, баранки, сухарики.

— Ничего себе, — поразился я. — И что, у вас всегда так обнулившихся дружинников встречают?

— Не всегда, конечно, но бывает, — поделился опытом Семён. — Воевода наш мужик с понятием. Да и ситуация не самая обычная — не каждый день у нас такие крупные операции с серьёзными потерями. Надо народ поблагодарить и морально поддержать.