Андрей Васильев - Слово и сталь

- Я понял - оборвал ее я. - На почту мне кинь его, я сейчас гляну. По-моему - вполне даже креативно.

- Вот и я так думаю - оживилась Елена. - А 'мадам' ... То есть Виктория Евгеньевна, она говорит, что все это ерунда, ненужная трата места для текста, и вообще - картина абсурда.

- Лен, тут смотреть надо - твердо ответил ей я. - Давай, вышли мне прямо сейчас его на почту, я посмотрю, и тут же отвечу.

- Ага, а потом я покажу письмо от вас 'ма...' Кхм... вашему заместителю, и она за это меня съест целиком - вместе с часами, серьгами и нарощенными волосами.

- Волосы выплюнет - засомневался я.

- Слабое утешение - не было похоже на то, чтобы Шелестова боялась Вику, но в принципе я ее понимал - кому охота себе настроение перед праздником портить?

- Давай сделаем так - предложил ей я. - Пусть мне письмо Петрович пошлет. Он над тонкими материями думать не станет, а если что - так его и не жалко.

- Прямо с языка сняли - хихикнула Елена. - Именно это я и хотела вам предложить. Ладно, все, вон 'мад...' ... Да чтоб вам всем! Виктория Евгеньевна вернулась. Ждите письма!

- Стой - заорал я. - Ты еще что-то хотела сказать?

- А, да - зашептала в трубку Лена. - Генашки в пятницу не будет, а Новый год все-таки семейный праздник, все должны присутствовать. По этой причине торжественную пьянку переносим на завтра, часика на четыре.

- Это ты спрашиваешь или информируешь? - уточнил я.

- И то, и то. Но скорее, все-таки информирую. - ответила Шелестова. - До завтра?

- Куда я денусь? - вздохнул я, предчувствуя нелегкий разговор с Зиминым.

- Да никуда ты не денешься - заверил меня шепот в трубке. - Ты обречен.

Не девка, а черт в юбке. Попадешь к такой в лапки - и все, замучает...

Календарь упал в почтовый ящик минут через пять, и, только глянув на него, я понял почему Вика была против. А дело было в 'ноябре'. Петрович был честен с бумагой и собой, поэтому у черной магессы, мечущей молнии, из которых и складывался месяц с числами и днями, было лицо моей жены. Нет, контурно обозначенное, но все же её, вполне узнаваемое. При этом Петрович не стремился к шаржу или издевке - это было лицо прекрасной и величественной повелительницы темных сил.

Узнал я и апрельскую эльфийку-лучницу - это была Ленка. Отдельно порадовался февралю - у колдуньи, показывающей лист календаря скелетам, обступившим ее, были очень знакомые костлявые ключицы и просто-таки знаковый прыщ на лбу.

Себя я там тоже нашел. В декабре. В приталенной красной шубейке, облепленной звездочками, с короной, сдвинутой на затылок, безумными глазами и карандашом под мышкой.

- Вика - набрал я жену. - Слушай, чем тебе календарь не угодил? Ну забавно же! Мне понравился.

- Чушь - резко ответила мне Вика. - Чепуха! Черт-те что!

- Ты слова на другие буквы знаешь? - робко спросил у нее я. - Ну так, для разнообразия?

- Что? - Вика посопела. - Знаю. И когда успели доложить?

- Большой папа всегда держит руку на пульсе - мне очень захотелось добавить 'мадам', но я не стал. Шелестову сдавать не дело - наверняка Вике доложили о ее новом прозвище. - Не дури, ставь в номер. Если хочешь, попрошу Петровича ненужное перерисовать.

- 'Ненужное' - зафырчала Вика. - Говори прямо - ноябрь!

- Ну, и не понимаю.что тебе не нравится - примирительно ответил ей я. - Классно вышло. Я у него эту картинку в масле попрошу сделать и в рамочку вставлю. Ты здесь такая... такая... Супер вообще.

- Врешь, как всегда - вздохнула Вика. - Но приятно. Ладно, твоя взяла, поставим в номер.

Я усмехнулся - моя взяла. Это я ее уговорил, каково? Нет, так дело не пойдет, это надо пресекать. Но - завтра, сегодня у меня другие цели.

В Москве идет снег, а здесь горные кручи заливает полуденное солнце. На той стороне пропасти меня заметили сразу же, в тот момент, как только я появился на площадке. Вот вроде бы ничего и не изменилось у стражей замка Атарин в позах, но чувствуется - они уже готовы к обороне.

- Эй, охрана - заорал я, напрочь забыв о том, что можно этого и не делать, благодаря находящимся здесь акустическим ямам. - Мне к вашему повелителю надо, к Хассану ибн Кемалю. У меня и пропуск есть!

Достав амулет, который мне некогда вручил глава ассасинов, я потряс им в воздухе.

Один из стражей скрылся в тоннеле, ведущим вглубь горы-замка, остальные все так же бесстрастно стояли и смотрели на меня.

Вскоре он вернулся с уже знакомым мне Тафиром, иль-кебалом Хассана, проще говоря, с одним из его приближенных воинов. Как и в прошлый раз из ниоткуда над пропастью появился мост и мне снова пришлось семенить по нему, замирая от страха. Ну да, игра, но страшно-то по-настоящему. У этой цифровой пропасти даже дна не видать...

- Тебе повезло - без интонации поведал мне Тафир. - Повелитель собирался отбыть по делам, но узнал, что к нему пожаловал приближенный самого мастера Юра, славного во всех уголках этого мира своим умом и характером. И мастер, да прольется ему под ноги небо, изменил свои планы.

- Я признателен достославному Хассану ибн Кемалю за такое внимание к моей персоне - изобразил учтивый полупоклон я.

- Не стоит - Тафир показал мне рукой на вход. - Но помни - если то, что ты хочешь сказать мастеру, не будет стоить того времени, что он на это потратит, ты умрешь. Таков закон замка Атарин.

Системного сообщения не вылетело, но, подозреваю, исключительно по той причине, что у меня есть квест. Если бы я пришел сюда просто лясы поточить, то вещи мои здесь и остались бы, в тот момент, когда этот самый Тафир накинул на мою шею шелковый шнурок. Здесь, похоже, такие штуки делают быстро и ловко. Тафир, к слову был НПС сто пятого уровня.

- Я помню тебя - Хассан ибн Кемаль стоял посреди своей комнаты, он был одет в незамысловатый халат, на голове у него была чалма, самая простая, без каких-либо украшений вроде алмаза величиной с кулак или нити жемчужин. Проще говоря - статус его никак подчеркнут не был. - Надеюсь, ты отвлек меня от моих дел по весомому поводу, я ведь собирался пойти вниз, в селение. Один человек там стал слишком много говорить, да. Надо с ним повидаться, понять, чего он хочет.

- Так, а зачем самому-то ходить? - не понял я. - У вас же вон сколько подручных, они бы и сходили?

- Я его отца знал - Хассан пригладил усы. - Он был мой друг, мы с ним вот так были.

Ибн Кемаль прислонил друг к другу указательные пальцы.

- Мы с его отцом росли вместе, наши отцы дружили, наши деды тоже дружили. Как я могу просто послать кого-то говорить с ним, да? Я хочу посмотреть в его глаза, после того, как поговорю, мне надо увидеть в них подтверждение того, что мои слова дошли до его ума, до его сердца. Я хочу быть уверенным в том, что он понимает, что делает, чтобы не винить себя после в том, что был невнимателен к знакомому мне человеку.

- Это справедливо - согласился с ним я. - А если он понимает, но продолжит лишнее языком молоть?