Ник Авадхута - План гоблина

Из офицеров и гражданских в отряде были капитаны Стециус Крафт и Торвальд Яростный, какой‑то лейтенант из целителей, представитель Гильдии Купцов Терциниус и я — внештатный полковой маг. Каптенармус бесследно исчез. Транспортная часть нашего отряда несколько… ссохлась. Осталось две двуколки. Одна крытая и напоминающая золотой гроб на колёсах, поставленный вертикально, а вторая наоборот открытая с двумя местами для пассажиров и одним для кучера. Двигались они каждая за счёт ходовой части в виде одного смирного пони. Или осликов. Не эксперт я в этой области животноводства.

Стециус Крафт опять оказался впереди отряда на коне. Точнее, на всё том же пони. Выглядело это забавно, потому что его ноги почти касались земли. На мой вопрос о причинах выбора такого способа передвижения Торвальд пояснил, что дорога впереди местами слишком узкая для нормальных карет. А ездить на лошадях в горах могут только самоубийцы. Потому что лошадь — тварь пугливая и в любой момент может подумать, что на дне ближайшего ущелья ей будет безопаснее.

Вооружение солдат тоже претерпело значительные изменения. Исчезли редкие копья, зато каждый рядовой обзавёлся арбалетом на заплечном ремне.

Выдвинулись мы через час после рассвета. Отряд парадным строем проследовал через северные врата мимо всё ещё висящих стражников и только за городом этот цирк прекратился, и солдаты смогли расслабиться и подготовиться к неожиданному нападению. Ехали мы долго. Полями, лесами, горами. И всё со скоростью беременной черепахи. От скуки я покинул своё место в двуколке и начал скакать по окрестностям, выискивая засаду гоблинов. Ясно было, что нет смысла нападать на отряд, пока он не забрал лунное серебро, но на душе у меня было неспокойно. Постепенно мы вошли в узкую долину, края которой начали подниматься всё выше и выше. Ручей в её центре был невероятно хилым, лишь слегка смачивая покрытые травой камни. Вскоре и он исчез, оставив после себя лишь сухое русло когда‑то весьма бурной речки. Растительность также исчезала. Лишь кое — где на голой земле ещё можно было увидеть пару заблудших травинок.

Атмосфера этого места давила на психику. Я теперь просто следовал скачками по склону ущелья выше отряда, цепляясь за сухие камни своей новой способностью. Нормальная известковая почва сменилась плотным камнем, по цвету и фактуре напоминающим кость. Мы будто входили внутрь скелета огромного существа, размером с горный хребет. Я попытался отколупать себе кусочек «на память», но это оказалось неожиданно сложно. Не смог я найти и ни одного уже отколовшегося кусочка породы, что было более чем нормой в любых горах. Но только не в этих.

Спустя ещё час передвижения по лабиринту скал, выраставших кругом в странном порядке, я почувствовал, что мои способности к магии стали сбоить. Скачок начал выкидывать меня чуть в стороне от намеченного места, а хождение по стенам потеряло свою хватку. Хорошо хоть моя костяная броня сохраняла все свои свойства, оставаясь внутри моей ауры. Вот было бы веселье, если бы я вдруг оказался голым посреди отряда.

Когда я после очередного скачка оказался в полуметре от почти вертикальной стены обрыва и лишь чудом не рухнул в пропасть, мне в голову пришла неожиданная мысль о том, что хватит выделываться и можно просто спокойно ехать в повозке. Едва лишь я устроился рядом с Торвальдом, тот заметил:

— Я думал, что ты перестанешь скакать перед моими глазами ещё пять километров назад. Но ты оказался куда настойчивее в своей глупости. Тут уже магия почти не действует, так что можно расслабиться и доверить свою задницу нашим солдатам.

Я глянул на гвардейцев и увидел, что все они идут со взведёнными арбалетами наперевес.

— Это влияние лунного серебра?

— Так говорят. Это называется «официальной версией». Я же считаю, что это сами горы тут такие. Ты, я видел, пытался взять себе кусочек на память? — Я кивнул. — Без специального инструмента этого не получится сделать. Если же всё‑таки изловчиться и отколоть булыжник, то он будет сохранять свои антимагические свойства ещё несколько дней. Слабо и почти необнаружимо, но будет. А ведь никакого лунного серебра в этой породе нет. Иначе тут бы давно всю гору срыли до основания.

— А откуда же тогда оно берётся?

— А вот это самая тайная из всех тайн нашего королевства. Думаю, из всего нашего отряда только Терциниус может что‑то знать об этом. И то не в подробностях, а в самых общих чертах.

— То есть самая главная тайна хранится Гильдией Купцов, чья главная специализация — продажа всего, включая родины?

Маг усмехнулся.

— Они конечно готовы продать многое, но продавать курицу, несущую яйца из лунного серебра, явно не собираются. — Он немного помолчал и продолжил. — Говорят, что несущие здесь службу солдаты и гражданский персонал покидают это место только после очистки памяти. Так и получается, что человек приходит сюда юнцом, а на следующий для него день уходит сорокалетним отставником с парой золотых в кармане. Вся жизнь потеряна, а наградой можно лишь подтереться. Дают дарственную на землю рядом с джунглями. Хотя какой там рядом. Самые что ни на есть джунгли дарят. А там дикие племена голые бегают. И только попробуй начать лес вырубать, чтобы поле для посевов организовать — мигом кишки на копья намотают. Просто диким зверем в лесу — живи, не тронут. А захочешь, как нормальный человек, поселиться, хоть землянку вырыть — готовься к войне. Тьфу! Одно слово — дикари.

Торвальд раздражённо замолчал, видимо прикидывая, сколько джунглей положено ему за выслугу лет, и сможет ли он сжечь их вместе с дикарями одним хорошим огненным штормом, прежде чем ему в кишки прилетит копьё из кустов.

Я думал, что начало зоны противодействия магии означает близость к цели нашего путешествия, но прошло ещё два часа, прежде чем в ущелье впереди мелькнул вход в рудник. К этому времени мы передвигались по узкой дороге, буквально выдолбленной в скальной породе. Это даже скорее был тоннель без одной стенки, нависавший над нашими головами. Вертикальные стены уходили на сотню метров вниз, в то время как противоположная стена ущелья была всего в нескольких метрах от нас. Местами дорога уходила в тоннель полностью, чтобы через десяток метров опять оказаться снаружи. Скалы напоминали мне множество вертикально стоящих перьев, толщиной в десяток метров и шириной в сотню. Высоту было не определить из‑за нависающего над головой козырька. Но она была явно большой, потому что передвигались мы в полутьме, лишь кое — где прорываемой яркими лучами полуденного солнца, добравшегося до дна ущелья.

Последний отрезок пути проходил по почти нормальной дороге. Здесь неведомые строители сняли лишний камень сверху, оставив довольно широкую дорогу со столбиками ограждения. Если раньше порода напоминала окаменевший известняк, то тут шёл плотный мрамор грязно — серо — бежевого цвета, без прожилок, но с какими‑то вкраплениями более тёмных тонов.