Arbalet - Под адским солнцем Рая

— О? — Реви неприязненно покосилась в сторону горничной. — Ты ведь не думаешь, что мы будем тебе помогать вызволять мелкого засранца?

И взгляд на меня такой… многообещающий. А я что? Я ничего! У меня и в мыслях не было подобное предлагать.

— Не думала, — спокойно согласилась Роберта, на секунду задержав взгляд на моей скромной персоне. Но довольно быстро заговорила со своим хозяином: — Сеньор, вам лучше остаться здесь.

— Ни за что! — ну что за идиот?.. С другой стороны, у него сын в плену: от такого кому хочешь крышу сорвет.

— Вы будете мешать, сеньор, — покорно и мягко продолжала уговаривать хозяина горничная. — Я одна справлюсь быстрее.

Все таки остатки мозгов Лавлесс не растерял. Подумав с пару секунд, он нехотя кивнул:

— Хорошо… Только верни мне моего сына поскорее.

В это самое мгновение дверь резко распахнулась, и в бар вломилась Хекс. Остановилась на пороге, замерла, настороженно оглядывая зал, поморщилась, увидев Бао, но ничего не сказала. Шагнула ко мне, по пути мазнув взглядом по трупам, лежащим на полу:

— Не знаю, что там у вас происходит, но в Роанопуре сейчас война, — огорошила она нас новостью. — Отель Москва напал на колумбийские картели… И одна из баз уже уничтожена.

— Где… — впервые я слышал, чтобы у Роберты дрожал голос. — Какая база?

Хекс покосилась на меня, и, получив кивок, назвала адрес. По побледневшему лицу горничной, я понял, что это была та самая база, где держали наследника семьи Лавлесс.

В следующую секунду Роберта выскочила на улицу.

Я глянул на Реви. Та секунду бодалась со мной взглядами, затем возвела очи горе, и выругавшись, метнулась вслед за горничной. Я поспешил следом.

Не знаю, как у других, но когда я слышу словосочетание «война банд», сразу перед глазами встают сцены из фильма «Банды Нью-Йорка». То есть, я представляю, кучу отмороженных бойцов с ножами и пистолетами, стоящих «стенка на стенку», или бегущих друг на друга, корча зверские рожи. Ну и кровь. Очень много крови.

Конечно, умом я понимал, что такое в Роанопуре попросту невозможно, но подсознательно все равно ожидал увидеть нечто подобное. Поэтому можете представить мое разочарование, когда, выскочив на улицу, я встретил… прохожих. Самых обыкновенных: бандитоватой наружности, конечно, не без этого, но вполне себе мирно прогуливающихся по одной из мостовых. Работали бары, кафе, многочисленные бордели и магазины. Где-то из подворотен слышались редкие выстрелы, но это было столь обыденное явление в Роанопуре, что я даже не обращал на них никакого внимания.

— Слегка не так я представлял себе войну между крупными преступными группировками, — будто прочитав мои мысли, произнес сеньор Лавлесс.

— А кто сказал, что колумбийский картель — крупный? — усмехнулась Хекс, быстро шагая рядом.

— Ну, мелочевкой я бы их не назвал, — пожал плечами Датч.

И да. Все мои друзья толпой направились вслед за Реви и Робертой. Даже сеньор Лавлесс. Собственно, он выскочил сразу за мной, и успел догнать вашего покорного слугу еще до первого перекрестка.

Роберту мы упустили сразу. За Реви удалось продержаться чуть дольше, но и Двурукая скоро затерялась в лабиринтах переулков Роанопура. Если бы не Ласточка, которая знала город на удивление хорошо, мы бы наверняка проблуждали пару часов, прежде чем найти нужную дорогу.

Из-за угла выскочил Гин. Был он одет в темные брюки, черные ботинки и светлый плащ поверх коричневой футболки. Меч держал в руках, не спеша вынимать из ножен. Но при этом вид имел весь такой собранный, чуткий, словно зарезал пару человек, чтобы до нас добраться. Впрочем, возможно, действительно зарезал. Со швалью, что пряталась по подворотням, выискивая слабых жертв, самурай совсем не церемонился. Хотя, откровенно убивать не любил. Чем мне и импонировал.

— Как ты вообще тут оказался? — потратив секунду на скупое приветствие, позволил себе слегка удивиться я.

Если бы он ответил то самое сакраментальное «стреляли», я бы, наверное, зауважал его еще больше. Но не удивился. Гин был восхитительно подкован в мировой культуре, и многие неяпонские фильмы знал чуть ни не наизусть. В том числе и знаменитое «Белое солнце пустыни». Чем импонировал мне еще больше.

— Она мне позвонила, — коротким кивком обозначив Хекс, скупо просветил меня мечник, вливаясь в нашу дружную компанию.

Я бросил быстрый взгляд через плечо. Мда. Целая, мать его, армия. Вполне боеспособная к слову. Из «небойцов», в этом странном отряде (не считая меня, разумеется) разве что Рок и Сеньор Лавлесс. Хотя насчет боевых качеств последнего меня терзают смутные сомнения. В конце концов, не мог же он всю свою жизнь прожить, опираясь на защиту одной только Роберты… с другой стороны, может, ему просто не было необходимости в какой бы то ни было защите? Тогда зачем ему вообще нужна такая горничная… ТАКАЯ горничная?

Что-то мысли не в ту сторону уплывают. С чего бы это?

Я прислушался к себе. Почти сразу нашел некую «неправильность» в собственных ощущениях: интуиция в очередной раз вела себя странно.

Как-то так вышло, что я привык отождествлять собственное чувство опасности с псом. С большим мохнатым волкодавом, который время от времени начинает выть, когда чует, что его хозяину (то есть мне) угрожает опасность. Так вот, продолжая аналогию: сейчас моя интуиция не вопила во все горло, не выла, словно зверь на луну, и даже не рычала, предупреждая о скрытой угрозе. Она скулила. Словно пес, что ложиться рядом с телом мертвого хозяина, какой-то своей частью понимая, что тот уже никогда не встанет. Интуиция скулила. Тихо и пронзительно, на самой грани слышимости. Но стоило лишь чуточку прислушаться, и этот скулеж пробирал до костей. Я вдруг отчетливо осознал, что если буду вслушиваться в себя еще чуть-чуть, то просто сойду с ума от горя и отчаяния.

— Сосредоточиться на чем-то другом, — мысленно приказал я сам себе. — Думай о другом… О шагах. Считай шаги до следующего поворота…

Мое чувство опасности еще никогда не вело себя… так. Я вообще считал его чем-то вроде стимулятора, впрыскивающего в кровь адреналин, для того, чтобы я мог максимально четко и безболезненно для собственной тушки выполнить задачу. Сейчас же, стоило услышать этот жуткий скулеж, как ноги подкашивались, руки опускались, а любое движение вперед теряло всякий смысл…

О! Может быть, таким образом моя интуиция пытается предупредить меня, чтобы я не шел вперед? Может не стоит соваться в самую гущу войны банд?

Оформив эту мысль в желание, я снова осторожно прислушался к себе. Ничего не изменилось. Наоборот, с каждой секундой плач одинокой псины становился все громче, разрывая сердце тупой, ноющей болью.