Майкл Суэнвик - Путь прилива

И тут, в этот самый момент, открылась дверь. Я запирал ее на замок, но она открылась. На пороге появился Грегорьян. Он увидел, что я дрожу от ужаса, широко ухмыльнулся и сказал: “Сдавайся”.

Я склонился перед победителем. Он доставил меня во Дворец Загадок, в зал со сводчатым потолком, построенный в форме пятиконечной звезды. Синий потолок зала был расписан золотыми созвездиями, к его середине сходились пять толстых деревянных балок. Там Грегорьян скопировал все познания о травах, полученные мной от знахарки, – остальное содержимое моего мозга его не интересовало, – а также стер большую часть моих эмоций, оставив только бледненькую способность сожалеть о прошлом. Раньше я был для него слабым соперником, а теперь – совсем никаким. И тогда я задал ему вопрос. Вопрос, разбивший мою жизнь. Кто такой Черный Зверь?

Грегорьян наклонился к моему уху и прошептал: “Это ты сам”.

Орфелин словно проснулся. Он быстро, энергиично встал, захлопнул саквояж.

– Мой диагноз: вы получили в пище или напитках три капли экстракта ангельского корня. Это – сильный галлюциноген, он снимает психологическую защиту субъекта, раскрывает его для внешнего духовного воздействия, но не вызывает никаких серьезных последствий. Кроме того, у вас небольшой авитаминоз. Ешьте побольше ямса, и все будет в порядке.

– Подождите! Сколько я понимаю, Грегорьян сумел подключиться к вашему двойнику еще там, во Дворце Загадок. – Такое случалось, хотя и редко. – И это что, та самая ставка, которую вы проиграли ему в самоубийство?

– Именно так вы и должны были подумать, – печально усмехнулся Орфелин. – Знакомая психология. Люди вроде вас ничего не видят, не хотят видеть.

Он открыл дверь, и тут же комнату огласили жуткие вопли – телевизионные страсти разбушевались не на шутку.

Матушка Ле Мари стояла у входа в гостиную, не отрывая глаз от распростертой на полу фигуры. Судя по всему, именно эта женщина кричала секунду назад: ее либо только что убили, либо избили до потери сознания. Открылась еще одна дверь – теперь на экране.

– Вот уж кого я не ожидала увидеть в сериале, – поразилась матушка Ле Мари. – Говорить – это сколько угодно, но прямо на экран их не выводят.

– Это вы что, про русалку? Тоже мне невидаль.

– Какая там русалка, вот же он, внепланетчик. У Мириам выкидыш, а он немного опоздал. Ничего, вот же, смотрите, он поместил младенца в биостасис и теперь отвезет его в Верхний Мир. Вылечит, положит в инкубатор. Вечная жизнь… Спорю на что угодно, уж этот-то внепланетчик постарается, чтобы его собственный ребенок получил обработку лучами бессмертия.

– Ерунда, ну откуда там возьмется бессмертие. Такой технологии еще не существует.

– У нас – не существует.

Чиновник ощутил тихий, безнадежный ужас. Она в это верит. И все они в это верят. Они верят, что жадные внепланетчики достигли бессмертия – и не хотят поделиться своим секретом.

Орфелин вынул из кармана какую-то брошюру.

– Вот, почитайте, И поразмыслите хорошенько, что за всем этим может крыться.

Чиновник взял брошюру, посмотрел на заголовок. Античеловек. Он открыл первую попавшуюся страницу. Все привязанности, сковывающие волю, сводятся к двум основным – к отвращению и желанию, к ненависти и любви. Однако самое ненависть сводится к любви, откуда следует, что волю сковывает эрос, и он один. Странненько. И кто же такое пишет? На титульном листе значилось: А. Грегорьян.

Чиновник яростно скомкал книжонку, зажал ее в кулаке.

– Вас подослал Грегорьян! Зачем? Что ему от меня нужно?

– Хотите верьте, хотите нет, – пожал плечами Орфелин, – но с того самого дня я Грегорьяна больше не видел. И все же, раз за разом, я выполняю его работу. Волшебник не рассылает послания и приказы – он дирижирует реальностью. Мне не нравится участвовать в его играх, и я не могу сказать, чего он от вас хочет, – я и сам этого не знаю. Но я знаю другое. Я знаю, что у вас тоже есть Черный Зверь. Помните двух людей, которые здесь были, – тех, державших меня за руки? Наркотик, этот самый экстракт, вы получили от одного из них.

– И с какой же это радости я должен вам верить?

– Самоубийство – дурацкая игра, верно? – Орфелин снова повернулся к двери. – Мне казалось, что я освоил ее прилично, но Грегорьян играл сильнее.

Он исчез в коридоре.

Матушка Ле Мари проводила врача взглядом. За спиной хозяйки гостиницы белели очертания коронера. Робот больше не жужжал – ну да, конечно, ведь Чу говорила, что аутопсия закончена.

– Скажите, – осторожно начала матушка Ле Мари. – Вы довольны советами моего… советами доктора?

Чиновник обратил внимание на эту заминку и сразу, вспомнил, что родители Орфелина держали гостиницу, вспомнил, что его изгнали из родительского дома, заставили изменить фамилию. Он должен был сказать, что да, ваш сын оказал мне огромную помощь. Должен был – и не мог.

Старуха помялась .на пороге и ушла.

– Результаты аутопсии. – Женщина в полицейской форме, одна из приезжих, протянула чиновнику бланк. – Женщина среднего возраста, совершенно здоровая, татуированная. Утонула сутки назад, плюс-минус пара часов. Вам достаточно?

Чиновник кивнул гудящей, как колокол, головой.

– Вот и прекрасно.

Блюстительница порядка надела на указательный палец регистрационное кольцо. Чиновник пожал ей руку, вернул бланк. Один из охранников взялся за ручки гробообразного аппарата, покатил его вдоль коридора, исчез. И только теперь чиновник понял, что не увидит больше Ундину. Не увидит никогда:

Закрыв глаза, он чувствовал вкус ее губ, первое их прикосновение, похожее на удар электрическим током. Этот момент пребудет с ним вечно. Грегорьян вонзил свои крючки в живое и теперь стоит где-то там, вдали, и водит добычу на невидимой глазу леске. Потянет в одну сторону, затем в другую. Орфелин упомянул про Звездную палату. Тоже, вероятно, по поручению Грегорьяна.

Чиновник знал Звездную палату. Знал, что ключи от нее есть всего у троих людей. Знал потому, что был одним из этих троих. Он недоуменно взглянул на зажатую в кулаке брошюру, разорвал ее и швырнул клочки на пол.

С улицы донеслись звуки какой-то суеты, испуганные и удивленные крики. В коридоре показался Ле Мари.

– А это еще что? – недовольно пробурчал он. – Он что, ночевать здесь собрался?

Из нескольких дверей высунулись головы постояльцев. Чиновник подошел к Ле Мари, взглянул через его плечо. Гостиная опустела, но не совсем – на узком, приставленном к дальней стене диванчике мирно похрапывал Минтучян.

Чиновник завернулся в одеяло, осторожно спустился по лестнице, прошел на кухню. В тот же самый момент матушка Ле Мари открыла-входную дверь, поражение вскрикнула и прижала руку ко рту. С улицы хлынули свежий воздух и яркий солнечный свет. Чиновник подобрал концы одеяла и подошел к двери.