Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы

Задумавшись, она не заметила, как подъем кончился. Теперь все бежали по ровной тропинке, выбитой в коре широкого сука. Здесь росло множество ночных цветов. Отряд пробежал через арку из тонкого, как бумага, материала и оказался среди комбинов.

Стволы деревьев окружали неглубокие ячейки, соединяющиеся в местах пересечения веток выстланным серым покрытием. На покрытии лежали сотни этих тощих лемурообразных существ. Корчась в муках, они тихо и неумолчно стонали, в воздухе стоял тихий плач. Они почти не двигались, словно пчелы, которых выкурили из улья и теперь они беспомощно наблюдают, как его грабят. Стволы обросли серой бумагой, она замысловато изгибалась, образуя узкие проходы и ниши-спальни, размерами по длине тел комбинов. Некоторые ниши были заполнены и занавешены бумагой, так что выглядывали только лица комбинов. Змеи-няньки, пытаясь помочь, предлагали своим подопечным полупереваренный отрыгнутый белок, но, получив отказ, в недоумении отступали. В одном месте что-то упало и порвало покрытие, и теперь рой бумажных ос заделывал дыру.

«Росомаха» нетерпеливо подняла лежащее на ее пути тело и тут же его отбросила. Ребел услышала, как комбин с грохотом полетел вниз, отскакивая от крупных сучьев и ломая мелкие, и этот шум продолжался долго. Сила тяжести – страшная вещь.

Охваченные боевым неистовством «росомахи» носились по логову комбинов, круша все вокруг, устанавливая аэрозольные мины и браслеты-впрыскиватели замедленного действия. Груды шаров, каждый величиной с бочку, с треском раскрывались, как перезревшие дыни, издавая отвратительное, едкое зловоние. Из молочно-белой жидкости слабо тянулись вверх похожие на клешни руки. Жуткие существа, нечто вроде непомерно выросших эмбрионов, вылезали наружу и умирали. Ребел припомнила клонирующие пузыри ее родного Зеленого города, и тут же на ум ей пришла колыбельная, которую она никогда до того не слышала. Она запела:

Качайся, малютка, то вправо, то влево.

Отец твой – король, а мать – королева. «Перевод С. Маршака» Борс изо всех сил тряс Ребел за плечи. Он пришел в бешенство, лицо побагровело.

– Что это с вами, библиотекарь? Какого хрена?

Его слова утопали в сплошном обезьяньем вое.

– Мне всего пять лет, – удивленно сказала Ребел. – Мою мать зовут Элизабет.

– Тоже схватила дозу, – довольно прокомментировала Ни-Си.

Уайет выдернул из-за пояса Ребел пистолет и сунул его Борсу. Тот понюхал курок, пожал плечами и швырнул пистолет вниз.

На миг сознание Ребел прояснилось. Она устремила глаза на Уайета и увидела на его лице вместо гнева лишь отрешенность и печаль.

Библиотека говорила, что обыкновенная тупайя – насекомоядное животное, ложноножки помогают простейшим ползать или хватать пищу, но не плавать, а дрожжалковые – небольшое семейство сапрофитов со студенистым плодовым телом. Отряд продолжал громить гнезда комбинов. Похожие на лемуров существа селились группами по пятьсот особей в каждой. Иногда группы разделялись большими промежутками, а порой десятки групп селились вместе, буквально друг у друга на голове. Бумажный настил слегка поскрипывал под ногами. Кто-то снял со спины Ребел библиотеку. Вдруг показалось лицо Уайета, говорившего:

– ..Это всего лишь пороговая доза, можно ее вести за руку.

Все куда-то уплыло. Потом Ни-Си стиснула руку Ребел и потащила ее за собой.

– Поворачивай задницу!

Глаза и зубы Ни-Си свирепо сверкали, лицо у нее было зверское. Наконец гнезда комбинов остались позади. Везде сияли ночные цветы, точно звезды, запутавшиеся в ветвях заколдованного леса.

Опыт Ребел подсказывал ей, что в этом странствии по Сказочному лесу, по замысловатому маршруту, составленному ее собственным, получившим новую свободу метапрограммером на основе обрывков воспоминаний, идущая рядом женщина-зверь на самом деле ее советчик и духовный наставник, призванный помочь Ребел разгадать значение, скрытое в самом сердце темного леса.

– Нет там никакого значения, – рявкнула Ни-Си. – Просто здоровенное, еби его в душу, дерево! А ты – тупая сука. Сбросить бы тебя вниз, и конец.

Теперь они подходили к вершинам деревьев, купались в мягких, процеженных сквозь ветки лучах естественного света, но впереди ждало еще одно скопление комбиновых гнезд. Вероятно, на острове были тысячи подобных гнездилищ. Вот достоинство трехмерной окружающей среды: обеспечивается жизнь множеству существ. Дайсоновский мир не может иметь поперечник свыше двухсот миль, однако и это дает жизненное пространство порядка четырех миллионов кубических миль. Вполне достаточно для миллиардов людей. Этот остров имеет в диаметре какой-то десяток миль да несколько сотен футов в высоту, но это все равно примерно восемьдесят квадратных миль, или свыше трех миль кубических. Достаточно места для сотен тысяч комбинов. А учитывая их скученность, для миллионов.

Посреди гнезда стоял деревянный таз. Ребел остановилась возле него и принялась наблюдать, как прыгает и пляшет стекающая в него сверху струйка воды. Вода переливалась через край и сквозь отверстие во мху убегала вниз, в глубину. Очень веселое зрелище. Как только какой-нибудь комбин выпрямлялся или выказывал малейшие признаки осмысленного поведения, одна из «росомах» стреляла в него из пистолета и относила в безопасное место, где бедняга лежал, как отравленная приманка против любой будущей попытки воссоздать Комбин этого острова.

Разбегающиеся по воде круги все время складывались в почти сублиминальные мандалы, но тут падала следующая капля, прежняя картина распадалась, и Ребел никак не могла постичь ее значения. Облокотившись на корыто, она напряженно следила за образами, силящимися пробиться сквозь текучую поверхность, и случайно нажала на браслет Уайета. В воздухе замелькали связанные друг с другом красные направленные лучи, идущие от комбина к комбину и куда-то дальше; иногда они образовывали устойчивую сеть, которая объединяла от двадцати до пятидесяти жутких тварей, но внезапно упиралась в отравленную приманку и распадалась.

Вдруг деревья слева ярко вспыхнули темно-синим светом, и весь лес пронизала энергия какого-то чрезвычайно мощного, хотя и отдаленного источника. Красные направленные лучи потускнели, замедлились и, мигнув на прощание, погасли. Низко в небе пылало багровое солнце.

– Началось! – крикнул Уайет. – Контратака!

Со всех сторон что-то зарокотало, шелестенье потревоженных муравьев перешло в густой низкий звук, который ширился и нарастал, как раскат грома, пока наконец, распространяясь все дальше и дальше, не обрушился на людей. Местные комбины неуверенно поднялись на ноги, выгнули спины, точно заряжаясь огромной неистовой энергией, открыли невидящие глаза, разомкнули губы в злобном оскале. Яблочный сок на них больше не действовал. Одна из «росомах», спрятав пистолет, закричала: